17 число месяца Маленьких Следов.

Морошка шла осторожно, всякий раз нащупывая под лапой надежную почву. Она не знала, как много в Призрачном лесу трясин, поэтому не спешила. Спешка - враг скрытности. Волчице не хотелось стать жертвой болотной нечисти или, того хуже, привлечь внимание черноустов. Ей нужен был только один. Брат Древних, чье имя отзывалось могильным холодом и в без того трясущемся теле. «Не бойся, - говорила княгиня, вздернув подбородок. В ее глазах горел азарт, а голос - тверже камня. - Мы идем за тобой. Приведи к Викулу, и он за все заплатит».
Легко ей, могущественной ведунье, говорить о битве с черноустом. И за спиной у нее сильные воины, а Морошка одна... Она не продержалась против Викула долго, и воспоминание об этом до сих будоражили и угнетали. Княгиня не поставила ей в вину проигрыш, только посмотрела так задумчиво, с горечью да отправила к целителям, раны залечить и боль унять. Ни раны, ни боль уже не беспокоили Морошку, только внутри, изворачиваясь, грыз червяк сомнений. Она представляла любой исход. Чаще трагичный. Что если они встретят нежить? Что если Викул придет не один? Что если сил княгини и яробожьих воинов будет недостаточно? Что если их всех убьют, а саму Морошку за предательство ждет колокольчик? Ее передёрнуло - перед глазами, будто это было вчера, предстал изувеченный исхудавший корм. И ей такой же стать... И княгине, если не одолеет беса.
Морошка не помнила точной дороги, шла по наитию, высматривала знакомые силуэты деревьев, коряг, поднимая голову к солнцу. Лучи сочились сквозь ветки, рассеиваясь во мраке леса. Не зря призрачным называют - что не поворот, а на границе зрения то тень какую увидишь, то шорохи, будто чьи-то шаги. Волчица изредка оборачивалась, но не различала в темноте свое сопровождение. Хорошо скрывались. Или же бросили ее? Или на них напали? Тревога закралась в сердце, но вместо отчаянной мольбы с губ сорвалось:
- Викул.
Огляделась затравлено, поджимая хвост. Три камня, на среднем, самом низком, облокотившись, пристроилась сгнившая березка. Верное место.  Морошка выдохнула с облегчением. Викула не было. Неужели не пришел? Или она пришла слишком рано? Морошка переступила с лапы на лапу и позвала, на этот раз чуть громче:
- Викул, - повела ушами в стороны. Ласковей заговорила: - Морошка я. Вернулась к тебе, месяц мой. Где же ты?

Отредактировано Морошка (10.09.2024 19:52:27)

Подпись автора

 

17 число месяца Маленьких Слелов
Ее привели патрульные перед закатом, растерянную, растрепанную, грязную. Она ошалело ощупывала взглядом лес, опасаясь, что кто-то нападет, бормотала о брате и плакала. Не сразу узнала отца и мать, подоспевших, как только новости о живой дочери долетели до их ушей.

Отстояла ягодная семья Морошку перед князем, порешили, что невиновна она в том, что у черноустов на нее планы были, и убедились, что не знает ведунья Слова. Княгиня утешала Морошку добрым словом да вызнавала, кто их поймал, как она выжила и кто ее отпустил. Юная ведунья все как на духу рассказала: и о Верее, и о брате, и о Викуле, Брате Древних, который ее своей сделал. «Это не он меня кусал, а Младшие, - оправдывала Морошка. - Он их наказал, а мне велел вылечиться и... И возвращаться». Но обратно на болота она не хотела, боялась до дрожи, при одном упоминании черноустов оглядывалась - не идут ли.

И пришла княгине в голову мысль черноуста изловить, а о корыстных целях своих помалкивала. Обратилась она и к князю, и к воеводе и к совету ведунов, но те наотрез отказались сделать Морошку приманкой для Викула. Не оставила Морана надежды и, как только князь за порог, игошу укрощать, она воспротивилась совету, созвала воинов с целью добыть черноуста.
«Не могу я на болота, - причитала Морошка. Ее одну убедить оставалось. - Страшно мне очень. Убьет он меня».
«Хочешь, чтобы стая считала, что ты под черноуста стелешься, и косо глядела? А они будут. Не многие их родичи из пасти тварей этих возвращались, а ты вернулась. Завидуют они, боятся, как бы ты проклятой не оказалась. И замуж никто не позовет, и доброго слова не скажет. Смотри, Морошка, заклеймят позором, с ведунами это часто бывает, наплачешься, - отвечала Морана холодно, стужей северной в сердце врывалась. - А когда изловим твоего обидчика, накажем по всей строгости, и вот ты уже не жертва, а хищник, и с тобой стае считаться придется. Поверь мне на слово, душенька. Соберись и идем. Времени у нас немного».
Морошка согласилась, закивала, захлебываясь слезами, и во всем впредь Морану слушалась. Первая пошла в Призрачный лес, провела тайной тропкой на встречу с черноустом. Успеть бы до возвращения князя, чтоб не помешал задуманному.
начало игры
Сыро. Мерзко. Пахнет плесенью, торфом, гнилью - запахи забиваются в ноздри так, что забываешь, какой на самом деле свежий воздух за краем болот. «Как тут злым не станешь,» - усмехалась про себя княгиня. Каждый шаг давался ей с отвращением, но лучше уж грязь под лапами, чем удариться в нее мордой, оплошал на глазах у воинов. Она замечала их краем глаза среди темных зарослей, и была благодарна за то, что они защищают ей спину. Морана их не подведет. Она сосредоточилась на цели, и если раньше Призрачный лес казался непроходимым, то теперь, повинуясь Морошке, клубок неведомых троп распутывался. Удивительно, как ловко молодая ведунья находит путь, на мгновение княгине показалось, что не они здесь западню готовят, а она, маленькая пестрая волчица, притворившаяся жертвой... Впрочем, мозгов не хватит, остудила тревогу волчица. Это все чаща давит, прорывается к добыче черными корявыми ветвями. Только что Моране ветви да деревья - где она таких не видела. Другое дело - черноуст. Она встречала их раньше, но еще никогда не ловила на живца - Морошка и впрямь была наилучшим шансом прибрать к себе черноуста и воспользоваться его услугами в обмен на жалкую жизнь, которой онр так дорожат.
Вот Морошка остановилась у трех камней, позвала жалобно, ласково, будто не черноуста, а спасителя. Княгиня припала к земле улыбнулась одними губами - могла бы и лучше сыграть ведунья, да только коварство зарылось под слоем страха. Морана опустила голову на вытянутые лапы,  разглядывая опушку через кустарник. Силой заставляла себя не ерзать от нетерпения.
И вот по другую сторону послышалась возня, чьи-то торопливые шаги. Их двое? Морана напряглась. Пути назад нет - заметят.
Но, к счастью собравшихся, послышался колокольчик и на поляну, путаясь в лапах, спотыкаясь и скуля, вывалился воин. Зной, вспомнила Морана. Избитый и раненый пострашнее Морошки, волк заковылял куда-то к краю прогалины и притих там, а следом, погоняя, примчался серый волк, тощий настолько, что неизвестно, в чем душа держится. А как заливает мед в уши, не иначе б шутом при князе был, родись в нужной стае.
Морошка тем временем, обомлела - ни жива, ни мертва - уставилась на волка с колокольчиком, отступила на пару шагов от Викула. Не верила свои глазам? Надеялась на что-то другое? Убедилась, наверное, что не зря сдала своего полюбовника. Так и замерли все, даже лес застыл, наблюдая.
Неужели ловушка сработала и никого в округе нет, только этот развеселый болван с марионеткой? Впрочем, чего ему-то на своей земле бояться.
Княгиня не смогла сдержать ликования, поднялось оно волной и вырвалось наружу заливистым издевательским смехом. Не таясь, выпрямилась княгиня во весь рост, не отдавая никому указаний, будто одна здесь, - что наверняка не так, и если Викул умен, то поймет. - расправила плечи и шагнула из зарослей. Белоснежная, статная, совсем чужая на гиблом болоте, и никакая грязь образа не портила.
- Вот он какой, черноуст-освободитель. Герой! Только подарки у тебя, смотрю, гаденькие, - издевалась Морана. На губах улыбка, а взгляд пристальный, прямо в глаза Викулу, будто пришпилить им хочет. - Ну что, мерзость болотная, сам сдашься или поуговаривать?

Подпись автора

Знал ли князь, что его жена Для великих подвигов рождена? Что придётся сражаться ей Подле славных богатырей?	Что в изгиб натянутой тетивы Вложит смех невесты и плач вдовы, И с надрывным криком пустившись в бой, Наконец-то станет самой собой

Викул наблюдал за Морошкой, шарахнувшейся от состайника с насмешкой.
- Чего же ты? - ласково проговорил он, - не нравится мой подарок? Так ты только скажи - я его обратно верну, пусть доедают. Только как-то это будет... - он изобразил задумчивость, - не по-яробожески, а Морошка?
Он уже поднял лапу, чтобы шагнуть к волчице, зарыться носом в ее шерсть как привык, напомнить о том, кто хозяин на этих землях и кто ей хозяин, как вдруг прервал его заливистый издевательский смех. Викулу такой был знаком - он сам любит посмеяться похоже, когда удавалась очередная его шалость.
Значит, Морошка пришла не одна.
Ждал ли этого Викул? Он прислушался к себе на секунду, и понял, что не ждал. Настолько не ждал, что и помощи никакой не привел. Ловко провела его робкая покорная Морошка.
Он обернулся, чуть отскочив в сторону, чтобы держать в поле зрения и Морошку и ту, неизвестную еще опасность. Любитель красивых речей и плавных движений, теперь Викул переменился, ощерился всеми своими углами. Посмотрел, наконец на волчицу, которой и принадлежал и смех, и звонкий издевательский голос. Эта была не чета молодой Морошке - матерая, белая, ладно сложенная, с сильным запахом дубрав и березовых рощ. Конечно, Викул сам с княгиней никогда не встречался, но кое-что из слов мертвого ворона, служившего патриарху и до него долетало.
- Вот это гости в наших краях, - Викул дернул уголками губ, растянув их в широкой улыбке, но взгляд оставил холодным, оценивающим. Если он не ошибся и это впрямь княгиня, то пришла она точно не одна. Может, и полстаи за собой привела, только вот непонятно, как это стражи их всех проворонили. Неприятный холодок пробежал по спине Брата, он обвел быстрым взглядом окружающие деревья кусты, пытаясь представить, какое количество неприятелей скрывается в них, - драться с нами обычно князь приходит, - ответил он в тон волчице, так же ядовито, - а раз ты пришла - можешь поуговаривать. Люблю Светозаровых дочерей, ласковые они, - он бросил гнусный взгляд на Морошку, - и на болота зачастили что-то. Перевелись у вас мужья, раз девки за нашими пришли?
Он внезапно вскинул голову и завыл, предупреждая стражу о нарушителях. Может и успеют добежать.

Подпись автора

И свой бы потопить галеон насовсем Поглубже, и туда где миллион атмосфер. Подальше унести бы всё прочь, но кто Мне расскажет, как всем отомстить и помочь, а?

Посмотри со мною в даль, Как облаками кровь размажет горизонт всем непокорный. И если ты когда-нибудь увидишь это всё, То угадай кто же перерезал небу горло?!

Тысячи фраз, из моментов тех дней, что когда-то давно пережил -
Тысячи фраз, о которых жалел режут нежную-нежную шею.
Тысячи фраз, о которых когда-то жалел взяли в руки ножи — и из тысячи ран текут тысячи фраз, о которых ещё пожалею.

викулу от дека, видимо с любовью

кто в болоте? а, это Викул
он всё время там, пакость, лежит
но не слушайте, дети, посул
его слово - отрава во лжи

не ходите в болото к нему,
он нарочно сидит там и ждёт...
вот сейчас я морошку веду,
а он ей гад бочок отгрызёт

Воздух содрогнулся от воя. Дек тут же сорвался с места. Шорох его движений утонет в волчьей песне как солнце в болоте.

Секунды стали очень много значить. Они стали решать судьбы. Теперь мёртвая земля, грязь и гной не могли удержать волчьи лапы, и, пока эти лапы несли воина, опытный глаз выискивал поросль. Высматривал тени кустарников, выглядывал, куда стать в каждый следующий раз, чтобы не завязнуть, не споткнуться. Лишь затем эти травы и кусты здесь повырастали, чтобы втоптанными быть обратно. Но, скрепив почву тонкими кореньями, выдержать вес... на миг. Даже меньше.

Расстояния эти, смешно даже сказать, сущие пустяки. Всякий волк делает в день сотни, если не тысячи таких же прыжков. Но как же они бесконечно долго тянутся в момент, когда битва уже началась, как же тяжело разменивать время на разгон и прыжки по болоту.

Вот, властный выкрик княгини уже вытянул из воздуха тепло. Вылакал его. Насухо. В бок сквозняком ударило промозглое дыхание зимы, и это подстегнуло сокола. Он вдохнул полной грудью и прыжком перебрался через огромную лужу вязкой грязи и слизи, оказавшись в зарослях, откуда неторопливо выплывал белёсый туман. Хотелось быть впереди, хотелось уже впиться в шкуру этого негодяя и опрокинуть его, р-разодрать. Вынырнув из зарослей, Декадал понял, что зашёл врагу за шиворот. Тот был несколько занят, принимая на себя изрядную долю ледяного дыхания княгини, и едва ли заметил ещё одного противника. Но это никак не утешало. Нисколько.

Ведь следующие мгновения у него уйдут на то, чтобы ответить. Чтобы открыть свою чёрную пасть и зашептать гиблые слова, а ещё во мгновение он обрушит их силу на головы друзей. На ту же Морошку, оцепеневшую, словно лань перед хищником. А между ними, между соколом и мерзавцем ещё добрый десяток прыжков!

Мысли сгинули враз. Кровь-река ещё льётся, огибая каменья, от яробожьего логова в чернобожьи долины. Декадал мёртв и теперь должен заслужить себе право на жизнь. Здесь, в этом бою, в этот момент. Хриплое дыхание вырывается наружу, но не рык, нет. Не рык. Пусть дыханье Дека в затылок станет подарком. Подарочком. Неожиданным.

Отредактировано Декадал (16.09.2024 15:58:40)

Морошка оцепенела, глядела, будто не с ней все это, будто она далеко-далеко в уютной теплой норе и болота - лишь страшный сон. Ни зловещего тумана, ни жестокой ухмылки черноуста, ни смерти... Морошка мечтала, что вступит однажды во взрослую жизнь, станет ведуньей не хуже княгини, но все это билось, крошилось о реальность, в которой она - лишь маленькая предательница, и все, что у нее осталось - злорадство, жалкое, разъедающее, словно червь яблоко. Злорадство над изумленым взглядом Викула. Будто она его укусила, больно так, по-настоящему. Морошка не знала, что в нем кроется нечто подобное. Он правда ей поверил? Думал, что если вернется, то одна? Надеялся... На что?
Морозное дуновение пронзило до костей, охладило разум, вернуло в реальность. Теперь Морошка разглядела перед собой Морану, свирепую, как стужа, и чары ее, сковывая грязь и трясины, поползли в стороны, окатили Викула градом ледяных осколков. Вот это силища. Краем глаза заметила не таящегося в чащобе воина. Был еще один. Сокол. И волчица заставила себя не вглядываться в заросли, чтобы ненароком не найти его и не выдать.
Соберись, осекла себя Морошка, только хотела  отскочить, как тело парализовало темным заклятьем и прямо перед волчицей, разрывая заиндевелую землю, вырвался кадавр. Здоровенный, страшный. Волчица успела разглядеть его обтянутый лоснящейся кожей череп и клыки, а он уже вцепился в плечо, разрывая плоть с жадным хрустом. Морошка взвизгнула, отмахнулась от кадавра лапами, совсем позабыла от боли, что ведунья, что собственные клыки есть.
- Беги! - послышалось. Или почудилось? Охваченная страхом, что есть сил бросилась волчица прочь под защиту деревьев и кустарников, где ранее видела воина.
Мысли рассеивались, путались. Бежать? Но куда? И как же бросить своих?
Сердце заколотилось с жаром, дыхание перехватило, хотя казалось, Морошка пробежала совсем ничего. Она боялась обернуться, боялась увидеть свою рану, боялась всего. Она не была могущественной княгиней, не была юрким соколом и уж тем более не было в ней яробожьей силы. Все, что от нее ждали, и все, что она могла - это бежать, уводить за собой кадавра в надежде, что его хозяин погибнет первым.

Подпись автора

 

Заросли, так удачно скрывшие от взгляда врага, теперь стали помехой. Сокол упустил из виду поле боя всего лишь на два вдоха, пока обходил белёсый туман. Этого оказалось достаточно черноусту, чтобы воззвать к земле, выскрести из неё останки, вдохнуть в них нечестивую жизнь, собрать чудовище по косточкам и заставить его напасть. Волк слышал всё в подробностях. Также и визг Морошки слышал в придачу, и хруст костей, глухой лязг челюсти, чваканье плоти. Времени больше не было.

Волк вылетел напролом, ломая чахлые кусты, разрывая грудью дымку, и обнаружил вот что. Во-первых, белёсая дымка поднялась от болотной воды, окутанной стужей. Во-вторых, как раз в эту воду Декадал сейчас летел со всего размаха. И в-третьих: а спешить уже было некуда. Лёд оплёл врага как диковинный плющ, опутал его, пронзил и вышел вон прямо из пасти морозным дыханием, забирая с собой, возможно, саму душу. Сильна была эта стужа, никакая шерсть не спасёт от её гнева. Никакая шкура не обережёт. Тело обволакивалось инеем и холодом под властным взглядом княгини, а помчавшийся в чащу монстр стал распадаться в груду протухших останков.

Потом всплеск. Поджав лапы, Дек приземлился на живот с громким плюхом, и отчаянно дёрнул всеми лапами, чтобы не завязнуть в клейком иле, что на дне таких ям. Благо силы прыжка достало, чтобы не остаться посреди лужи, и вскоре мокрый грязный волк поднялся на лапы подле противника, раздосадовано щелкнув челюстью. Стал отряхиваться. Что ж... сегодня не умираем?

Второй воин был тут как тут, и ему строгий голос уже выдавал указания. Княгиня полна сил и цела, ни царапины. А Морошки не видать. Удрала что ли? Сокол выпрямился, оглядывая местность. Что-то ещё тут было, что-то звякало... колокольчиком же? Ещё кто-то был с этим упырём. Декадал шумно втягивает воздух, принюхивается, красным глазом косит. Кровью пахнет, да. Но болотная вонь заберёт этот запах, ничего. А вот колоколец сам по себе не дойдёт, найдут его и съедят. С этой мыслью волк сделал ещё один крупный прыжок на пригорок, и его в движении уже догнал указ, чтоб идти впереди. Он услышал, ухом повёл, но голову ещё не повернул, с тревогой высматривая заросли.

- Выходи. Выходи, сюда иди. За нами иди! - глухо рыкнул волк, - жить если хочешь. Ну?! Живо! 

Так и хотелось выволочь и потащить, хоть и на себе. Но медлить было нельзя. Вой слышали враги. Они могут спешить, могут взять след, пора идти, немедленно. И вот почему Деку не хотелось забегать вперёд. Разве ж можно дать им Морану настичь, пока остальные отходят? Но она сама знала, что делает. Сегодня она лишний раз показала, чего стоит это удовольствие - раззевать пасть на яробожьих вожаков. Так что Дек ринулся стремглав высматривать кусты впереди, и поглядывал при том на Морошку искоса. Вот от кого кровью разит. Досталось бедной.

- Крепко изранили. Веди без оглядки и дома будем в три счёта. Встретим кого, за спину мне стань, ага? - голос самому себе казался чересчур хриплым. Он звучал только затем, чтобы дать повод Морошке отвлечься от пережитого. Чудом её не загрызли, судя по ранам. Виновато себя волк чувствовал. 
 
переход на Княжий камень