17 число месяца Маленьких Следов.
Викул и в самом деле запаздывал. Бестолковый подарок для Морошки, который он гнал впереди себя, постоянно норовил то сойти с тропинки и завязнуть в грязи, то растерянно остановиться посреди дороги, то и вовсе повернуть назад. Да и Викул развлекался с будущим подношением как мог, иногда заставляя того ходить кругами или хватая за ляжки, чтобы тот, испуганно скуля, пробежал несколько шагов кривым галопом, позвякивая колокольчиком на шее.
Викул давно это задумал - если Морошка придет, он ее наградит, вернет того последнего, бестолкового, что бродил кормом по пастбищу, но которого еще не успели шибко закусать Младшие. А если не придет... Что ж, сама себя накажет. Он достаточно изучил волчицу, чтобы понимать: томящийся в плену состайник будет сниться ей в кошмарах. Будет, будет мучить волчицу чувство вины за то, что она спаслась, а он нет. Может, это чувство и приведет Морошку обратно, вдруг решит, что раз ее отпустил, то еще на кого-то с ним сторгуется? Викул даже подумал, что если Морошка предложит себя в качестве выкупа, он согласится. Во-первых, и в логове без нее стало скучно, а во-вторых, посмотрит, насколько хватит Светозарова благородства. Предложит себя сдуру, а потом будет жить на болотах и маяться, думать о том счастливчике, которого дорогой ценой выкупила. Может, и озлобится. Почему-то при этой мысли Викул тихо хихикал себе под нос, да подгонял несчастного волка с удвоенным рвением.
Озлобится, обязательно, как же. Подвиг совершить не сложно - сложно за него потом всю жизнь расплачиваться. Неделя, месяц, год - и захочет Морошка обратно домой, да только попросит - уж Викул ей напомнит, почему она здесь осталась...
Об одном Брат не думал - что Морошка врага на болота приведет. Не в ее это духе, ох не в ее. Если даже и не придет, Викула все равно не выдаст, побоится что загубят. Потому что будет в мыслях цепляться до последнего за то светлое, как ей кажется, зернышко, что заставило Брата ее отпустить. Будет надеяться, что вырастет из этого зернышка еще что-нибудь в жуткой Черноустовой душе, не даст затоптать грубым яробожьим лапам. Может, и еще напридумывает чего? Может придумает, что он в нее влюбился? Может и сама полюбит?
Викул хохотнул коротко, да потрепал волка в ошейник по загривку так, что тот взвизгнул. Не в полную силу, конечно - подарок и так помятым выглядел, а так, из избытка чувств.
- У, безмозглое, - хмыкнул - стой тут. Стой, тебе говорят! - зарычал и щелкнул челюстью перед волчьей мордой. И как Младшие с ними управляются? Все равно, что рыб учить. Скотина - она и есть скотина.
Шевельнул ухом, прислушиваясь, обернулся на голос и различил темный силуэт. Пришла, значит, все-таки! Сердце пару раз стукнуло с перебоем - не ошибся Викул. «Месяц», значит? Может и в чем другом Викул не ошибся?
Брат выступил из зарослей и пошел к волчице не таясь, с высоко поднятой головой, с вечной насмешкой в голубых глазах. Оглядел волчицу, потянул носом свежий запах из Яробожьих лесов.
- Здравствуй, Морошка... - он шагнул ближе, - вернулась значит? Зря... я бы не пришел, - он повернулся к кустам, из которых вышел, - я тебе тут подарочек привел, может признаешь... Выглядит он не так красиво, как ты, конечно... - волчица и в самом деле выглядела намного лучше с того момента, как они расстались. Видимо, приняли Яробожьи свою сестру, вылечили и выходили, да только присматривали за ней плохо, - эй, выходи.
В забытье, последний из волков того несчастного патруля, выбрался из кустов. На шерсти его было полно репейников, она слиплась от крови - Младшие все-таки успели попользоваться прибавлением, взгляд потускнел, хоть и не был еще столь безразличным, как у того пленника, что Викул прежде Морошке показывал. Волк потоптался немного, а после опустил голову и уткнулся носом в траву, будто задремал.
- Признаешь? - тихо спросил Викул, - может еще и выкарабкается, если постараетесь. Дарю.
И он широко ухмыльнулся, наблюдая за реакцией волчицы.

Подпись автора

аватарки от Мораны, Вороники и меня :З

когда ты был мал, ты знал все, что знал, и собаки не брали твой след. теперь ты открыт, ты отбросил свой щит, ты не помнишь, кто прав и кто слеп. ты повесил мишени на грудь, стоит лишь тетиву натянуть. ты ходячая цель, ты уверен, что верен твой путь.

но тем, кто не спит, не нужен твой сад, в нем нет ни цветов, ни камней. и даже твой бог никому не помог, есть другие, светлей и сильней. и поэтому ты в пустоте, как на старом забытом холсте: не в начале, не в центре, и даже не в самом хвосте.

викулу от дека, видимо с любовью

кто в болоте? а, это Викул
он всё время там, пакость, лежит
но не слушайте, дети, посул
его слово - отрава во лжи

не ходите в болото к нему,
он нарочно сидит там и ждёт...
вот сейчас я морошку веду,
а он ей гад бочок отгрызёт

викулу от морошки, точно с любовью

А там Викулушка живет
Он кровушку мою не пьет.
Он черноуст порядочный
И чуть-чуть загадочный хд

17 число месяца Маленьких Следов.
Лапа погружается в раскисшую землю по самую щиколотку. Морда опущена низко, но держится ровно, ноздри широко раздуваются, редко вдыхая кислый гнилой воздух. Как можно реже.

В груди холод и мрак. Место здесь такое. Больное. Никакому солнцу не излечить эту пагубу. Интересно узнать, так всегда было или черноусты здесь надышали. Редкая мысль мелькает в голове волка, вспыхивает и теряется в полнейшем сосредоточении. Глаза матовые не мигают, но им и не надо. Тут в воздухе чужих слёз растворено столько, что век не моргать.

Дек не думает о последствиях. Не думает о причинах. Не тревожится о засаде, не боится заплутать, всё это пустое: сейчас нельзя думать. Его почти красные глаза следят за долговязым серым чужаком, перед которым Морошка словно ромашка под сосной. Не шелохнётся, бедная, хвост поджат, душа наизнанку - самое время задавать вопросы, какого лешего мы себе здесь позволяем, на живца ловить врагов. Но Деку хорошо, удобно, он ведь не думает. Он, как вышколенный воин, считает себя погибшим в начале всякого боя, а должен вести его отрешённо и яростно, чтоб получить милость Яробога и воскрешение. Сейчас поздно думать... но рано действовать.

Шаг за шагом, болотистая земля сдаётся перед соколом стаи, шаг за шагом он передвигается под покровом трепещущих теней, приближаясь к цели. Вот уже и княгиня оставила тень. Её голос больно резанул по ушам. Такой звонкий, уверенный, он взволновал мёртвую рощу; а волны от брошенного камня идут далеко по воде.

Напряглось волчье тело необычайно. Близится развязка. Декадал сделал несколько торопливых шагов, но вязкая почва жалобно зашептала, потянувшись за его лапами. Тогда он замер опять, и стал медленно, сосредоточенно подбираться поближе, впиваясь взглядом больше в княгиню, чем в зловещий силуэт черноуста, но потом вновь возвращается к нему. Мыслей стало много. Рой. Назойливый. Всё решится, лишь только эта пакость тронется с места. Лишь только завоет, или начнёт колдовать. Лапы вздрагивают от нетерпения. Челюсть сжалась мёртвой хваткой ни на чём. Клыки сами обнажаются. Ненависть, ненависть бурлит и грохочет в груди. Но тает перед неумолимостью воина: не время.

Отредактировано Декадал (14.09.2024 09:41:40)

Подпись автора

лунная песня над красной рекой

сплету для тебя узоры из самых красивых нитей.
сними свой венок терновый, он кровью твоею сытый.
в воде отмой от покоры, от скверных, лихих событий
рябую от шрамов морду. Покинутый - не забытый.

сотку для тебя корону из тонких огней небесных.
пути твоих лап знакомы, и помыслы мне известны.
измученный, чёрствый воин не слышит похвал и лести.
сам знаешь, чего достоин. А мысленно будем вместе.

корона из звёзд осветит. Залижет все раны ветер.
напьёшься дождём с рассветом - на вкус как родные степи.
там ливни что злые плети, но жизни спасают этим.
вы все, кто оттуда, дети от солнца, дождей и пепла.

ты помнишь меня, бродяга? Серебряный свет ночами?
иссохла в глазах вся влага, но вместо - течёт ручьями
источник в груди у сердца. Дай землям вокруг согреться.
закончилось твоё детство. Пора принимать наследство.

ступай по воде спокойно, покинув былое тело.
холодная песня словно? луна потому что спела.
навь ждёт в этот час суровый, увидеть твоё взросление. 
ты сбросишь с себя оковы, не приходя в движение.

тема с дайсами

Ошеломление на морде черноуста было недолгим, стоило глазом моргнуть, и он уже ощетинился, вся игривость слетела, как ветром сдуло, но и этого княгине хватило, чтоб ощутить преимущество. Клокочущее горячее чувство растекалось внутри, волчица надменно скривила губы, стоило Викулу ее узнать, но слова его княгиню не трогали. Что тебе наши мужья, подумала волчица, усмехаясь, о своей шкуре позаботься.
Повела Морана ушами по сторонам то ли своих выслушивая, то ли чужих. Свои носа не показывали из зарослей, может и к лучшему, атакуют внезапно. Перед князем о них она позже словечко замолвит, а так, глядишь, уверится Викул, что она одна, и бдительность потеряет.
- Сейчас уговорю, - прохладно отозвалась княгиня, и едва Викул завыл, зарычала в ответ. Что ж, побыстрее управиться придется. Без добычи возвращаться Морана не собиралась.
- Молчать! - приказала, и воздух пошел рябью, заискрился. Холоднее и свежее стало, шерсть инеем в миг покрылась. И вот уже не искры, а острые осколки льда над головой, из них - куски покрупнее. И все они мощным вихрем рванули к черноусту, раня кожу, царапая морду, одни впивались в плоть, другие, не пробив шерсть, осыпались ему под лапы, третьи прошли по касательной, огладили тощую фигуру.
- Ну вот, теперь зови друзей. И кадавра не забудь,  - ласковее, но с той же  издёвкой ответила волчица. - Одному не совладать тебе.
Утробное рычание послышалось где-то за правым плечом княгини - один из яробожьих. Его широкоплечая фигура показалась среди зарослей и туманной дымки, волк приближался.

Подпись автора

она голод и мор, пади на колени нрав холод и суров девы морены черная луна, вестница смерти плети нави княжна косы сети

смирилось и голову склонило заснуло в небе солнце Ярило на колыбели накрываясь белым маревом мёртвой станет на время земля

Княгиня ударила резко, наотмашь, одновременно с приказом, сказанным таким тоном, что если до того Викула и одолевали сомнения в роли волчицы, теперь-то он точно уверился - высокого полета птица заглянула на болота. И как только князь не боится отпускать? Впрочем, вскоре эти мысли выдуло из головы ледяным холодом, словно бы окунули Викула из жаркого лета в студеную зиму. Перехватило дыхание там, в груди, куда пришлась основная сила заклятия, защипало в исколотом льдом носу, несколько шерстинок, срезанные пролетевшими мимо осколками, опустились на землю. Викул хрипло хватанул воздух, закашлялся, стараясь удержать прямо голову, чтобы не свести с княгини взгляда. Слезы застилали глаза, и черноуст не чувствовал тепла собственной крови, вытекающей из царапин на морде. Силуэт княгини вроде бы раздвоился, а нет - просто выступил из-за ее плеча воин. Значит двое... Трое - вместе с Морошкой. Не стоило теперь уже пренебрегать и ей, тем более, волчица неприятно маячила за плечом, а Викулу вовсе не хотелось оказаться в окружении. Да и были у Викула теперь причины свести с волчицей счеты...
Он выдавил Слово, едва снова смог дышать, не обращая внимания на то, как прямо возле лап Морошки поднимается, взрывая мягкую топкую землю, кадавр. Некогда ему было любоваться, следовало держать в поле зрения тех двоих.
- Ее, - шепнул Викул кадавру, резким выдохом швырнув вбок и чуть наискось черное заклятие, сотканное из праха и болотного марева, - сомни, раздави, задуши...

Кадавр послушно бросился на указанную цель, раз, второй - Викул услышал это по топоту лап, приметил боковым зрением, все еще держа взглядом княгиню и ее воина. Пусть теперь труп развлекается с Морошкой как хочет, ему теперь нет дела до того, вопьются ли в ее плоть гнилые клыки. Она отказалась от его покровительства, не приняла его даров, предала его и встала против рядом с его врагами. Пусть подышит теперь гнилостным смрадом, пусть услышит хруст разрываемой плоти - разрываемой по-настоящему, как тогда, когда забавлялись с ней трое черноустов. Может, Викул и проиграет, да и ей тоже не уйти невредимой. Как прежде хотел Брат сохранить красоту волчицы для себя, так теперь он хотел втоптать ее в грязь.

Подпись автора

аватарки от Мораны, Вороники и меня :З

когда ты был мал, ты знал все, что знал, и собаки не брали твой след. теперь ты открыт, ты отбросил свой щит, ты не помнишь, кто прав и кто слеп. ты повесил мишени на грудь, стоит лишь тетиву натянуть. ты ходячая цель, ты уверен, что верен твой путь.

но тем, кто не спит, не нужен твой сад, в нем нет ни цветов, ни камней. и даже твой бог никому не помог, есть другие, светлей и сильней. и поэтому ты в пустоте, как на старом забытом холсте: не в начале, не в центре, и даже не в самом хвосте.

викулу от дека, видимо с любовью

кто в болоте? а, это Викул
он всё время там, пакость, лежит
но не слушайте, дети, посул
его слово - отрава во лжи

не ходите в болото к нему,
он нарочно сидит там и ждёт...
вот сейчас я морошку веду,
а он ей гад бочок отгрызёт

викулу от морошки, точно с любовью

А там Викулушка живет
Он кровушку мою не пьет.
Он черноуст порядочный
И чуть-чуть загадочный хд

Зима. Вот ее имя. Безмолвной поступью стелется хлад, пожирает тепло из горячих жил, схватывает льдом трясины, все выше и выше по траве, по кустам и стволам деревьев взбирается. Морана тихо рычит и с обнаженных клыков срывается облачко пара. В бесцветных глазах только решительность и ледяная ярость. Ни одна битва не затмевала ей разум, чары требовали сосредоточенности, верных слов и движений. И никого, кроме некроманта, не существовало поблизости: ни крикливой Морошки, по чью душу рвался кадавр, ни воинов, что прикрывали спину. Княгиня положилась на них, и они придавали ей сил. Морана запомнит их имена, и пусть стая узнает героев, рискнувших пойти за ней. Целехоньких вернула, не считая Морошки. Но та и по дороге себя подлатает.
С губ сорвалось заклятье. Завихрилась стужа, раскачала ветви, разогнала морок тумана. Сильный след останется, да пусть знаю черноусты, что и на них есть управа. Ударили чары у лап Викула - был серый, стал белый, - и взгляд его остекленел. До самого сердца чары добрались, пробороздили насквозь. И вот уже не опасен черноуст в ловушке княгини, поник и упал, а следом и его кадавр, метавшийся за рыжим всполохом по зарослям.
Выдохнула Морана, склонила голову, и ликование заплескалось с новой силой. Вот он, миленький, в ее власти. Теперь только ее слушаться будет или под княжьи клыки угодит. Сама княгиня его не боялась. Тоже, нашелся голова, всего полгода правит, а все туда же, порядки над ней чинить, - не нашлось на Морану такой управы, чтоб она позабыла о сыне, ради которого и тварь болотную добыть не жалко.
- Забирай его - много отродье не весит. И уходим,- скомандовала она воину железно. Поискала взглядом сокола, а тому и без надобности больше таиться. - Расскажете князю да совету, как тут было, а этот в доказательство будет.
Пусть впредь подумают несколько раз, прежде, чем спорить.
- Надо бы Зноя вызволить, - - подал голос воин, и Морана повела ухом в сторону. Точно, пленник.
Ох, теряем время. Но с другой стороны, может и жив их товарищ, недолго под заклятьем пробыл.
- Забираем и его, если сможет идти, подлечим в логове. А не сможет... Подарим чистую смерть. Сорвите с него колокольчик, - кивнула, огляделась. Врагов пока не видать, но кажется, будто лес затих перед страшной бурей. Надо уходить. Пленник, к слову, оказался жив. Покачиваясь на трясущихся лапах, смотрел, но не видел, дурман спадал, но не быстро. Сильно заклинание творят черноусты. Однако пленник их слышал, отзывался на голос. Хоть что-то, жить будет. Они позвали Зноя за собой, и Морана наконец вспомнила и о Морошке, нашла ее между корней, куда несчастная забилась, и улыбнулась довольно.
- Ну-ну, дорогая. Выбирайся, ты славно потрудилась, - сказала спокойно, но поняв, что волчица не торопится отзываться, надавила требовательнее: - Прекрати трястись и вставай. Чем быстрее, тем лучше, иначе нас всех ждут неприятности.
Не дожидаясь, пока Морошка выберется сама, Морана схватила ее за обындевевший загривок, выволокла из укрытия.
- А ну живо в себя пришла. Дома тебя семья ждет, а ты распустила слезы из-за царапины, - подтолкнула в плечо. Морошка закивала, повинуясь, и посеменила к яробожьи воинам. Княгиня подметила, что глаз ведунья не поднимает и на своего полюбовника не смотрит. Но разбираться времени нет.
- Декадал, пойдешь впереди, разведаешь нам путь к отступлению, - распорядилась она. - Морошка, иди с ним, ты неплохо знаешь дорогу. Вас и остальных прикрою.
И пустились они, наконец, в обратный путь, оставив посреди болота лишь отголосок ледяной ворожбы.

переход на Княжий камень

Подпись автора

она голод и мор, пади на колени нрав холод и суров девы морены черная луна, вестница смерти плети нави княжна косы сети

смирилось и голову склонило заснуло в небе солнце Ярило на колыбели накрываясь белым маревом мёртвой станет на время земля

Визг Морошки лег на душу Викула сладким медом. Он не слишком хорошо видел, что там творится у него за спиной, но догадался, что кадавр прихватил волчицу, и прихватил сильно. Почти физически ощутимо Викул перекачивал в клыки мертвеца всю свою ненависть к предательнице. Жалел только об одном - не его зубы сейчас разрывают ее плоть. А ведь он так ни разу и не глотнул ее крови. Не считая тех капель, что слизал тогда с ран.
При одной мысли об этом, мозг как будто сдавило от злости. Викул приготовился атаковать княгиню - нужно было ударить по ней так же сильно, как по Морошке - не чтобы прикончить - было бы глупо надеяться на это. Но хотя бы ради того, чтобы враги, прячущиеся по кустам, выскочили ее защищать и стало ясно сколько их там. Сражение намечалось серьезно, пожалуй пришлось бы и кадавра вернуть, гонявшегося за волчицей. Потому что следовало признать - и Викул признал это сразу - он здесь не главный игрок.
Он поднял могильный черный прах, чуть было уже шевельнул губами, готовясь произнести заклятие... И не успел.
Мир перед глазами побелел - сначала морозной вспышкой, после - от обжигающего нутро холода. Слова так и застыли инеем на вмиг заледеневших губах, застыли, казалось бы, даже глазные яблоки в глазницах - не повернуть взгляда. Холод прошел по позвоночнику, проник в каждую клеточку тела, в каждый нерв и Викул с удивлением заметил, как резко приблизилась земля, даже не поняв, что упал он сам.
Сам ду... - начал он мысль, а после и она замерзла. И ничего не осталось, даже темноты и тишины.

переход на Княжеский камень

Подпись автора

аватарки от Мораны, Вороники и меня :З

когда ты был мал, ты знал все, что знал, и собаки не брали твой след. теперь ты открыт, ты отбросил свой щит, ты не помнишь, кто прав и кто слеп. ты повесил мишени на грудь, стоит лишь тетиву натянуть. ты ходячая цель, ты уверен, что верен твой путь.

но тем, кто не спит, не нужен твой сад, в нем нет ни цветов, ни камней. и даже твой бог никому не помог, есть другие, светлей и сильней. и поэтому ты в пустоте, как на старом забытом холсте: не в начале, не в центре, и даже не в самом хвосте.

викулу от дека, видимо с любовью

кто в болоте? а, это Викул
он всё время там, пакость, лежит
но не слушайте, дети, посул
его слово - отрава во лжи

не ходите в болото к нему,
он нарочно сидит там и ждёт...
вот сейчас я морошку веду,
а он ей гад бочок отгрызёт

викулу от морошки, точно с любовью

А там Викулушка живет
Он кровушку мою не пьет.
Он черноуст порядочный
И чуть-чуть загадочный хд

Начало игры.

  Когда серая тоска достигает своего пика и уже начинает с силой прикусывать за задние лапы, укалывая гнетущей скукой – душа начинает требовать спасения. И без того раздражающие морды начинают по-настоящему бесить, вынуждая бежать от них и их обладателей, как можно скорее, попросту не оглядываясь и абстрагируясь от всего мира ровно до того момента, пока хоть чуть-чуть не полегчает. Невыносимым становится все: каждая ветка, впутывающаяся в шерсть и начинающая царапать под ней кожу, болотная вода, мочащая подушечки и лягушки, заводящие свою гулкую трель именно сейчас. Даже уже привычный мох как назло решает, что сейчас лучший момент, чтобы утопить в себе лапы, а впоследствии зацепиться за когти.

  Пусть ты и родился на болотах, пусть и жил, и рос на них, по умолчанию принимая своим домом и даже наслаждаясь их присутствием рядом и вокруг тебя – в любой удобный и не удобный момент топи начинают играть против тебя. Наверное, таков их стиль, таковыми их создали и таковыми они являются, просто играя уже давно прописанную роль. Да и в целом не сложно предположить и удостовериться, что все происходящее – всего лишь чей-то не замысловатый сюжет, придуманный от той же тяжкой скуки, что сжирала Беса живьем сегодня утром.

  Хоть он и жил в так называемой стае (по его (не)скромному мнению больше похожей на секту), развлечений в ней было мало: то забредет на их земли какой-то незадачливый одиночка. По глупости или слепой отваге – да всецело не имеет значения, исход-то все равно один. Быть ему очередным кусочком корма в стаде остальных. То на самих Черноустов кто-то опять готовит покушение. Тут расклад конечно чуть ярче и может подразумевать несколько концовок, но пока что ни одна из них не могла бы не соответствовать какой-то из уже придуманных. Словом – зеленая тоска, которая не имеет ни путей развития, ни видимых берегов…

  Собственно, поэтому молодой Сын Древних и сбежал при первой возможности. Да и след его простыл. Он прекрасно знал и помнил, что не так давно прямиком из-под их носа похитили не кого-то там, а Брата, но сказать, что Бес переживал по этому поводу будет куда более, чем абсурдно. Да, возможно ему не совершенно все равно, что там творится в его стае, да еще и не с самым последним ее членом, но сейчас меньше всего хотелось зацикливаться на всей этой истории. Да, снова предстоит политический переворот. Ну, точнее легкий сдвиг, словно оползень вроде и начался, но из-за одного единственного камня так и не набрал скорости, утихнув где-то на самой вершине горы. Да, теперь вторым волком после Патриарха будет Бесов кровный брат, да Викула возможно уже и в живых нет (иронично умереть второй раз, не правда ли?), но для Хелла по большой сути это не будет значить абсолютно ни-че-го. Собственно, поэтому пусть «взрослые и осознанные» продолжают разбираться во «взрослых» делах, пока их еще «не взрослый и не осознанный» наследник займется делами не менее важными для него самого.

  Назначенная встреча хоть как-то красила сегодняшний день, который явно не задался еще с самого его начала. Какая-то атмосфера сегодня странная: «Меркурий в ретрограде, ожидайте каких-нибудь свершений» – Сказали бы какие-нибудь старые шарлатанки-ведуньи за плату из пары сорочьих перьев. Но если приземлить, то можно сказать, что черная полоса бывает не только на боках.

  С каждым шагом ближе к Призрачному лесу на душе становилось – как бы то абсурдно не звучало – светлее. Все же, отдаление от общественной суеты давало о себе знать: теперь слышались не разговоры, а птичьи трели, не шум ходьбы, а шелест хвои где-то в вышине могучих елей. Болото хоть и считается местом гиблым – на самом же деле не затихает практически никогда. Тут и вековые деревья, словно колонны, вонзающиеся верхушками в купол облачного неба, и мох, как подушка утапливающий в себе лапы, и тонкие журчащие ручейки с коричневатой водой. И все это складывается в картину, которую хотелось бы наблюдать. Но его ждал другой расклад. Сейчас бы не лягушек на пару с грибами давить в мокрый мох, да валежники ворошить, а натворить чего интересней. И удача улыбнулась во все сорок два. Недалеко от границы Призрачного леса Беса уже поджидал его дражайший друг. Так что почва для рассказа о всех прелестях болот уже имеется в голове, поставим галочку.

  С Рыбарем они познакомились уже довольно давно, и, возможно по ошибке. Хотя, что там говорить об ошибке, если только что речь была про сценарии и закономерности. Скажем короче: Всеотец их встречу выдумал и планировал, а для них самих она считается случайностью. Так, наверное, будет правильнее сказать. И за все время их знакомства (не грех назвать их знакомцами с раннего детства), уже можно собрать неплохую картинку их взаимоотношений: один предлагает авантюру, другой соглашается, а потом они вместе идут на нее, почти не задумываясь о последствиях. Один выговаривает свое возмущение о волнующем, другой беседу поддерживает. Ну, наверное, то дружбой и называется. А еще они при любом желании и возможности держатся вместе, пусть иногда обоим говорят, что «их товарищ слишком мутный тип, подставит тебя в один момент, да и останешься без ничего». Хотя один свято надеется на враждебность всего окружающего мира и их ложь, а про второго только Боги знают. В целом пока живут не жалуются, да и на том, как говорится, спасибо.

***
  Встретились они не далеко от кромки Призрачного леса: это было примерно средней точкой между местами их жительства. Да и стал он относительно благоприятным местом для их встреч. Тут и темные чащи, где легко скрыться, и темные воды, окружающие со всех сторон. Пусть тут до сих пор пахнет Яробожьими – их запах как будто напоминал какое-то цветение и ассоциировался с солнечным светом – но эта часть леса все еще оставалась одной из любимых.
  Бесу сейчас думать о другом сложно: уже давно в голове витает план, которым он на днях так и хотел поделиться со своим единомышленником. Конечно, говорить об удачном его свершении будет весьма бездумно, но кем они будут, если не попробуют. И вот сейчас мысль как раз хотела перетечь с головы на язык и желала быть озвученной. Осталось только найти нужный момент.
— Да делать мне больше нечего, любитель легкодоступного кайфа, – Бес звучно усмехается при последних словах. Идут они бок о бок, держа одно направление и в принципе никуда не спеша. — было бы оно так просто – пошел бы и сам взял. Да боишься, что кровушкой поживиться не побрезгуют? – Конечно, он шутил. Потому что помнил про тот давно заключенный (исключительно на словах, видимо) договор, следуя которому Черноусты не трогают Коршунов взамен на их «услуги». В целом-то им терять нечего. У Хелла итак репутация хромает на правую заднюю, но за счет своего некого умения то ли строить глазки, то ли играть словами, его проносит мимо всех серьезных наказаний, которые ему могли бы светить и уже сверкали где-то за ближайшим деревом.

— Думаешь, мы уже настолько истратили все варианты ухода от реальности? – В голосе не сомнение, в голосе размышление. Размышление с помощью того остатка мозга, который не перекрыла безбашенность, с новой силой накатившая сразу при встрече. — У меня вообще получше предложение было. – Теперь уже он интригующе замолчал, а-ля чтобы переспросили. Да только их «коллективный» разум все сделал за него и в воздухе запахло азартом. — Да ладно? Я только закончил думать над идеей, ради которой нам стоит прожить сегодняшний день.

  Воодушевление накрыло с головой. Бес сразу слегка посветлел, словно небо после так и не начавшейся грозы. Шкала настроения медленно, но довольно уверенно поползла вверх вместе с кончиком черно-серого хвоста, который теперь снова, по привычному, смотрел в небо. Что ж, иногда общество может играть на лапу, главное, это общество правильно подобрать.
— Не берет, а выплюнет на берег. И было бы более, чем славно, если бы она соизволила сделать это на северном берегу, не так ли? – Легкая, пока только-только зарождающаяся ухмылка поселилась на морде юноши. Виднелась она часто, но сегодня с утра, видимо, взяла выходной. — Наконец побываем на землях Сумеречников, авось и найдется у них чего интересного. – заговорщицки, с вызовом он наклонил голову вбок и устремил взгляд в желтые глаза друга. А сами они тем временем уже вот-вот бы вышли к берегам красноводной реки, просветы над которой уже брезжили где-то впереди между стволов полу-поваленных деревьев.

Переход к Кровь-реке.

Подпись автора

Замираю над сопкой, над скалой отвесной
Сиянье, вырезанное в ткани небесной
Найдёшь легко наощупь – пустота меня плотней
Давай договоримся: будь со мной аккуратней.

Я так тебе откроюсь, распорю все швы – смотри
Каждый, кто зашивал меня, забыл что-то внутри
Ты просто будь стерилен, когда погружаешься
Давай посмотрим вместе, как ты облажаешься, и я останусь...
Тебе кажется.

◄◄◄ Пастбище

Послушав Пастыря, мы таки отправились глубже в лес на поиски следов. Попытки хоть что-то найти на пастбище - не увенчались успехом. Я рычала и ругалась всю дорогу, броня вдоль и поперек Морошку и всех тварей Яробожьих. Марево же шел тихо, изредка кивая в такт моим словам. Сегодня он был слишком хмурый, либо не был настроен вступать со мной в полемику. Ну и ладно, братцу не привыкать слушать мои извечные недовольства. Увы, я не могу держать все в себе и молча переваривать, эмоции переходят через край и я начинаю их выплескивать. Благо, что пока ещё никто не повстречался нам на пути, кому бы я могла зубами продырявить шубку. А Марево я трогать не стану. Но так хочется уже пересчитать кому-то косточки, ух...

Призрачный лес сам по себе не внушал доверия, он был гнетущим и вселял даже мне мурашки под кожу. Утопающие деревья в пучинах топей, поддернутые извечной дымкой, явно скрывали в себе много грязного и порочного. А тут ещё и искать следы. Может эти Яробожки потонули где-то в болотах? Я опустила голову и стала принюхиваться, отчётливо уловив два запаха, один принадлежал Викулу, другой корму. Корм всегда пах специфически, не так как стайные. Стоп... Но это не запах Морошки? Тогда кто же с ним шел. Словно ищейка, я сосредоточенно стала петлять по следам, держа ухо востро. Викул шел уверенно и четко, вторые же следы то и дело сбивались с пути, уходя то в бок, то в болота, куда следом уходили и следы Брата. Очень все странно, неужели сам Викул уводил куда-то скот? Для чего? Это был план, как нас предать?

Чем больше я внюхивалась и дальше удалялась по следам, тем больше во мне клокотала злоба. Шерсть вновь вздыбилась, заискрилась. Что за игру он тут устроил? Хоть я и хорошо знала Викула, сейчас я его не понимала совсем. Он стал сам не свой после того, как притащил Морошку. Я знала этого волка с детства и очень хорошо видела что что-то не так. Но что именно - мне не давало покоя, и все же я не лезла с расспросами, считая что это лишь очередная игрушка, не больше, чем интересная вещица для удовлетворения любых потребностей. Но что все это способно привести к такому повороту - у меня не укладывалось в голове. Я подняла голову, глубоко вздохнула и покачала головой. Неужели я снова разочаруюсь в ком-то, кого считала близким? Прикрыла глаза, отдавшись запахам и звукам. Хвост нервозно ходил из стороны в сторону, шерсть испарилась, отдавая светом и освещая мрак и тьму. Я была словно маяк, единственная надежда, которая способна найти ответ на столько вопросов, найти Викула и понять что же, черт тебя за хвост дери, случилось!

Чем дальше я отдалялась, тем отчётливее и ярче становился запах Яробожьей стаи, их смрад светлых и сочных цветущих лугов ни с чем не перепутать. Но стоп... Что-то тут было ещё. Магический след? Ещё волки? И да, вот она, запах следов той самой Морошки! Вот же мерзкая вертихвостка, все таки она причастна ко всему этому! Ух, как бы я хотела сейчас испить ее крови, как жаль, что я не сделала этого ранее! Следы привели к поляне, где, по всей видимости, произошла потасовка. Я усмехнулась и стала лучше изучать местность. След рассыпавшегося кадавра - неужели они все напали на Викула, что тот призвал его? Значит ли, что его действительно похитили? Но не это привлекло мое внимание. В нос ударил резкий запах крови. Свежей, волчьей и живой. Уж его я узнаю среди множества запахов любых следов. Найдя капли чуть в стороне от обилия следов, я прикоснулась к ней несколько раз языком, вкусив всю сладость и ощутив дивный привкус на губах. Неужели это подружку Викула ранили? Было бы славно, я бы взглянула на это зрелище. Но увы, мне приходится тут топтаться и распутывать все эти следы! Чтобы их...

Марево же, видать, все это дело так наскучило, что он удалился куда-то в кусты, бросив напоследок, что ему нужно что-то проверить. Тоже мне, брат называется! Оставил меня тут одну, словно только мне это надо, действительно, только я же хочу перебрать все шкуры и перегрызть все глотки! Но прежде чем к этому приблизиться хоть на пару шажков... Я должна распутать эту гребанную загадку из следов! Неужели эту кучу испражнений нельзя было поручить Младшим? Почему Племянница должна марать лапы во всем этом?

Я злобно зарычала. Как же вы меня все бесите! Я уже так не могу, я брожу уже пятый раз по этим следам и все бестолку! Абсолютно непонятно откуда остальная куча Яробожников выкатилась на поляну. Не могли же они по воздуху прилететь! Ни один ворон их туши не поднимет! И исчезнуть не могли так же! А следы и не ведут никуда вовсе. Будто они на поляне в один миг все испарились, растворились, как кадавр. Что за бесовщина тут творилась? Я начала ломать голову над догадками, но ни одна из них не была подкреплена фактами и следами. Ходя из стороны в сторону и чертыхаясь на все и вся, я оставляла за собой огненный след. Неожиданно, что-то блеснуло недалеко в траве от пламени. Я оглянулась, тщательно прислушивались и убедившись, что здесь я одна, подошла ближе. На земле лежал ошейник, я подвинула его лапой к себе и принюхалась. Ошейник, грубо сорванный, принадлежал дружку Морошки! Вот с кем ушел тогда Викул! Наконец-то хоть какая-то зацепка! Но это ещё не всё... За ошейником в траве уходили следы на какую-то тайную тропку. Видимо, те, кто все это затеяли, хорошо успели изучить местность и нашли какую-то тайную и быструю дорогу, вот почему Патруль их не застал. Скрылись, как крысы, по потайным лазейкам. Ох уж и ушлые эти Яробожки, видать, я недооценивала их потенциал.

Оставалось теперь решить - стоит ли идти по следам или лучше вернуться в лагерь и доложить обо всем Патриарху, ведь по факту, те нарушили территорию, вторглись и похитили Брата. А что если пойти в одиночку по следам? Брал какой-то животный страх отправляться туда в полном одиночестве. Был бы со мной Марево - другое дело, но одной, против такой группировки. И хочется и колется. Сейчас я была на перепутье, как поступить. Может все же ну его, вернуться?

Подумав и поразмыслив о том, что данная тропка может привести прямо в пасть Яробожьей стаи, я решила повременить с визитом. Идти туда в одиночку было бы безумной затеей, и хоть я отличалась особым безумием, все же что от меня требовалось - я нашла. А с остальным - пусть другие возятся. Если идти, то хотя бы с патрулем. Мой огонь пусть и селен, но я не знаю что за магией обладают их волки и кто нас там сторожит. Пока повременим. Осталось только доложить об этом Патриарху. А сейчас... можно разыскать Марево, который словно сквозь землю провалился! И куда его занесло? Надеюсь, что он не увяз в болоте и мне не придется мочить лапы...
►►► Кровь-Река

Отредактировано Рагна (25.12.2024 12:44:13)

Подпись автора

Как забавно, ты расстроен?
Я живая пред тобою.
Улыбаясь, со всей злостью -
Я ломаю твои кости.
©green apelsin

Переход с Грибной поляны.
  По пути, и когда они только отошли от грибной поляны, и когда уже приближались к месту назначения, голос в голове смутно бормотал обо всяком разном. Удивительно, что большинство по делу. Совсем без задней мысли, просто поверхностно и как будто фантазерски раскладывая все возможности по разным полкам. Осыпающиеся стены сознания серели где-то на фоне, скапливая в своей пустоте те самые крупицы и сохраняя их до лучших времен. Не было охоты задумываться над реальностью, над возможными рисками и потерями, которые так или иначе придется понести за совершенные поступки. Их не избежать, от них не скрыться. Если попробовать – ударят с позором в удирающий хвост, а если привыкнуть и с гордостью принять их – врежутся в широкую грудь. И при втором варианте почувствуются куда слабее, ведь будут вполне ожидаемы.

  Как только волки двинулись с места, шедший впереди Бес осознанно не прибавлял темпа и двигался относительно медленно, не рассчитывая на резвость его спутницы. За ним, словно тяжелым шлейфом потянулся густой и тягучий запах болотный травы с острыми листьями, спустя несколько шагов развеивающийся и пропадающий в воздухе. Привычный для него и дико вызывающий для остальных. Конечно, не каждый сходу привыкнет к вони дурмана, для вкушения этого шедевра нужны месяцы, а то и годы. Только терпеливые добьются блаженства, а не головной боли. Однако, Фрея быстро посеменила вслед, как показалось, почти не пошатнувшись. Видать, либо съела слишком мало для большего эффекта, либо ее организм хорошо переносит подобного рода яды. Бес же также был довольно бодр, по всему его виду собран и в достаточной степени целеустремлен. Сразу становилось понятно, что он знает куда идет и не действует вслепую.

  Карамора думал о том, в какую часть плана было бы уместно вписать ее дорогого сыночку. Тот скорее всего и в ус не дует сейчас, погоняемый лишь уполномоченным Черноустом. Его жизнь стала чуть жестче, хотя, казалось бы, куда еще больше. Так теперь и бесчинствовать придется не под шатким наблюдением черноустовых отрядов, а под чутким взором специально назначенной личности, которая с радостью доложит о всех проступках или раздаст тумаков самостоятельно. Видать придется помириться с новым укладом, забыв на время о своих пакостях, держащихся втайне от кровососов. Чертовы падальщики вместе со своей головой – словно она у них одна на всех – теперь и думать забудут о том, чтобы жить в хоть малой степени свободы. В таких условиях даже Фобос предостережется и не станет радушничать с приблудшей откуда ни возьмись мамашей. Да и давненько ту позабыл, наверняка.

  Одно за одним действие выстраивались в длинную цепочку. В данном состоянии план не может быть лишен прорех, но вполне себе может быть произведен в виде наброска или же скелета, который сперва обрастет мышцами, сухожилиями, потом обзаведется органами и наконец покроется шкурой, как финальный шаг. Вылизанный до чистоты. Они складывались друг на друга как плоские камни, рассыпались, падали, укатывались в стороны и больше походили на кучу, не имеющую форм и очертаний. С такой горой пришлось бы долго повозиться, дабы сделать все идеально. Однако, самое начало уже уверенно стояло на лапах, и при любом его исходе Бес оставался цел, невредим, и, даже возможно в некотором выигрыше. У него не было точных желаний, но общий концепт того, что он сейчас выдумывает он прекрасным образом понимал.

  Призрачный лес же встретил их обычной угрюмостью. Такой знакомой и горячо любимой. Депрессивной влагой и хлюпаньем мокрого сфагнума. Поваленными деревьями, не удержавшимися за полую торфовую землю и гнилыми валежниками, уже давно себя изжившими. Это место было одним из самых ладных на болотах: переменчивым и в то же время удивительно приятным. Тут встречались и мелкие озерца, больше походящие на лужи, и довольно сухие поляны, где по осени даже умудрялась шуршать листва. Тут было место и солнечному свету, странно, как будто нереально выбивающемуся на остальном фоне, и непроглядной мгле, окружающей последние светлые участки. Но самое важное, что в здешних буреломах приспокойнейше можно было поселиться и не страдать от отсутствия крова над головой. Особенно много таких было по краям, где сильные ветра с легкостью выворачивали деревья прямо с корнями. Переплетая их и завязывая в узлы, создавая огромные рытвины и укромные углы, где можно обустроить логово.

  Стараясь держать в периферии зрения красную реку, чтобы слишком от нее не отдаляться, Бес углядел знакомый и очень даже неприглядный древесный апофеоз и кивком головы подозвал к нему Фрею. Он выглядел как месиво из стволов прямых как палка елей, в переплетении которых образовывалось углубление, манящее своей темнотой. Похожее на ущелье треугольной формы, по размеру как будто специально рассчитанное лишь на одного волка, да и то не самых крупных размеров. В нем по ощущениям можно было спокойно развернуться, укрыться в отбрасываемой так называемой крышей тени и затаиться. На и без того мягкой подстилке из иголок и мелких веточек громоздилась куча мха, по всей видимости достаточно давнишняя, слежавшаяся в ровную полусферу и слегка пожелтевшая. И оттого наверняка воздушная, мягкая, как подобало бы любому сухому сфагнуму. Для заготовки такого понадобился бы ни один солнечный день, ведь выдавить всю до единой капли болотную воду порой бывает очень проблематично.

  Юноша подождал, пока новая хозяйка сего ложа осмотрится, дал ей время и не стал торопить, все еще наблюдая за той и сравнивая ее состояние. Однако, днем она была менее бодрой. Ведет ночной образ жизни, так подействовали грибы или это что-то другое? Занятно.
— Оставляю его в твоем распоряжении, – Протяжно заговорил Бес, склоняя голову на бок и перекрещивая передние лапы как будто в стеснении. Но тут скорее играла своеобразная гордость за свою же заботу. — Позади есть болотный ручей, мелкий совсем. Там вода вроде чистая. О еде пока не беспокойся, – Кратко информируя волчицу о всех имеющихся удобствах, Карамора прикидывал следующие свои действия. — Не покидай его без меня, если все еще хочешь получить то, о чем я тебе говорил, согласна? – Черно-серый старался не распространяться вслух о каждом своем решении. Не повторять то, что сказал ранее по нескольку раз. Потому что даже спящая сорока – все еще сорока.

  Но теперь пришло время великодушно оставить волчицу в одиночестве, лишь надеясь на ее благоразумность. Та вроде прожила достаточно лет для того, чтобы не ослушиваться просьб и приказов лучше знающих. Конечно, сбежала она наверняка от того же, но придется потерпеть покровительство хотя бы одного капризного мальчишки, чтобы получить желаемое и преспокойно продолжать свое существование на земле, а не под ней.
— Приду завтра после полудня. Постарайся не тратить силы зря, они тебе пригодятся. – Напоследок высказал волк, уже разворачиваясь дабы уйти прочь. Мрак укрывал его с лап до головы, окутывал, как будто покрывало. Только глаза голубыми кристаллами поблескивали в темноте, да клыки тусклым белым выделялись на фоне темного покрова шерсти. — До скорого. – И с этими словами откланялся, если можно так выразиться. По-простому же, улыбнулся, сверкнул глазами, да отправился вглубь болот. Сомневаться в том, что она за ним не пойдет не приходилось: зачем? Если там царит еще больший беспредел, чем за пределами топей, да и достаточно хорошее укрытие для довольно долгого проживания за бесплатно обеспечено. Полагаться приходилось только на мысль о том, что она была сыта, когда сбегала. Иначе это было бы слишком безрассудным поступком, не воспользоваться легкодоступным ресурсом перед тем как отказаться от него навсегда.

Отредактировано Бес (18.01.2025 02:04:10)

Подпись автора

Замираю над сопкой, над скалой отвесной
Сиянье, вырезанное в ткани небесной
Найдёшь легко наощупь – пустота меня плотней
Давай договоримся: будь со мной аккуратней.

Я так тебе откроюсь, распорю все швы – смотри
Каждый, кто зашивал меня, забыл что-то внутри
Ты просто будь стерилен, когда погружаешься
Давай посмотрим вместе, как ты облажаешься, и я останусь...
Тебе кажется.

  Его возвращения вчера, как и ожидалось никто не поджидал. Сонные фигуры стражи лишь ухом дернули, когда Бес появился в их поле зрения среди ночной темноты. Конечно, кто бы сомневался, что он вернется. Только вот точное время этого визита предугадать было невозможно. Сегодня не тот день, чтобы имелось желание шуровать в свой излюбленный тихий угол, а потому рациональным решением было заявиться к Скелету и переночевать там, в старой халупке, отведенной ему более младшему.

  Утро же встретило с укором. Слегка гудящая голова после порции кайфа оставляли след в сознании, забирая собственную плату. Забавно было даже, ведь за то, чтобы попросту расслабиться почти всегда приходилось платить самочувствием. Были конечно и те бедолаги, которых штормило куда сильнее, а выработанный так называемый иммунитет Беса позволял ему еще и функционировать. Как всегда, подняли его спозаранку, дабы порешать пару вопросов. Тут и пошли минусы ночлега в сердце болот. Какая-то там сверхважная шняга вынуждала забыть обо всем остальном, занимая большую часть лобастой башки Сохатого. А как только он от нее отделался – то уже и пора подошла отправляться.

  Собственно, исходя из того, что грибы великодушно не оставили в памяти ни одной дыры – хотя в некоторых случаях было бы очень славно – все вчерашние события ясно помнились и виделись как наяву. Тут уже активировался забитый Грас, который во вчерашнем куске дня и вечера прекрасным образом не участвовал.
— Не говори мне, что ты решил поручиться за какую-то бабку, – Рычал тот без умолку еще с самого утра. Он, конечно, не участвовал в событиях, но прекрасно помнил их и теперь елозил по мозгам с самого пробуждения. — Значит, дура сбежала, а ты решил поиграть в героя и избавить от смерти? Браво, Карамора, как это милосердно со стороны Черноуста. – В его голосе, бухтящем в ушах, слышалось сплошное негодование. Неудивительно, ведь Птиц был бы в первых рядах, чтобы наоборот сократить ее жизнь, если бы у него была такая воля.
— Ты не знаешь моего плана, – Стиснув зубы цедил Бес, уже отдаляясь от Скелета и следуя по направлению к окраинам болот.  — Если ты до сих пор думаешь, что я делаю это из чистого добродушия, то закрой пасть и не мешай, – Сущ на это зашумела пламенем и захохотала. Граса хотелось порой задушить на месте, до того противен был этот смех.
— Лицемер, – Рявкнул Грас, протяжно так, как будто при этом еще и закатывая глаза. Непонятно стало, осуждает он или наоборот хвалит. Порой разобрать интонацию этого бесплотного зверя было очень непросто. Черт запросто выдает одно за другое. — Посмотрю на твой план, авось и не разочаруешь, – Заключил он, неспособный более распалить гнева своего обладателя. Сразу чувствует, когда попытка провальна. Но попахивало и тем, что будет еще возможность. В заслоненной тенью части мышления, думы в которой не подвергались пристальному взгляду, таилось что-то явно неповседневное. Как будто бы не будет Птиц дальше жалеть, что заперт в этом теле.

***
  Не могла не посетить голову и та мысль, что Фрея после вчерашнего проснулась с утра, подумала, на что подписалась да сбежала по-быстрому. Потому что ни один адекватный волк не стал бы оставаться в месте, отведенном ему болотным жителем, которого он знает несколько часов. Смотря с нормальной стороны еще первый же разговор можно было отнести к тем, которые обычно складываются в каких-то максимально простых сказках, где все друг другу доверяют и ведутся на первую же авантюру. Но если смотреть со стороны безысходности, то окажись слова волчицы о побеге правдой – рационально бы сидеть и не дергаться. Если она действительно знает, о чем говорит – а по ней это всецело было видно – то вся шаткая сделка оставалась в силе.

  Принюхиваясь к округе, с каждым шагом приближаясь к нужному месту все ближе, Бес понимал, что она не двинулась с места и только крутилась вокруг бурелома. Удивительная послушность. Будь он на ее месте – уже давно бы ушуровал куда-нибудь за линию горизонта рассматривать мир. С высокой сосны плевав на правила. Да, однако, поразительно.

  Нельзя было медлить, потому что чем быстрее станет понятна готовность Фреи продолжить свою жизнь – тем проще будет разобраться, что делать дальше. При благоприятном раскладе план уже был продуман, и если он таки удостоится осуществления – то это будет очень даже славно.
— Сударыня? – Заискивающим тоном спросил Карамора, обходя своеобразное логово и вытягивая голову на длинной шее вперед, дабы заглянуть на порог, но не заходить за него. Черно-серая фигура остановилась неподалеку от треугольного свода лачуги. — Пойдем. – Без особых раздумий позвал волк, забывая и про формальные приветствия и про то, что надо рассказать о ближайших событиях. Не в его стиле распространяться по поводу предстоящего. Эдакое предвкушение должно оставаться всегда.

  Все еще поджимало чувство, что вчера, поддавшись слабости, он совершил ошибку, таки заговорив и изменив намеченный план волчицы. Что надо было сделать как-то иначе, что поступить следовало по-другому. Авантюрный план конечно интриговал даже его автора, но правильную ли жертву выбрал Сорокопут для своего хода? Увидим. Одно действие может разрубить на части, разделив на «до» и «после». И если она провалится, то и дело с концом. Эта маленькая ошибка затянется за пару дней, останется пережитком прошлого и маленькой засечкой на черепе. А если и впрямь окажется правильным выбором чуйки – то норовит стать одной из гордостей, удовлетворяя и свои и чужие желания. Все же, она была не просто пустышкой без цели и смысла. Совершенный вовремя побег оборвал тот корень, который превращал ее в пустой валежник.

  Задумал он сходу отправиться к морю. Вдоль Яробожьих земель пройдут, да на пляже окажутся. Там и завтрак ее ждать будет, ведь слышалось, как ночью море о скалы билось, того и гляди выбросило на камни какую рыбу. Умыкать из черноустова логова еду Бес не стал, пусть та и водилась подле огромного скелета. Это станет пусть и незаметным, но еще одним из испытаний. Отсутствие завтрака, безусловно, не должно остаться незамеченным. Хотелось посмотреть, обратит ли внимание на это волчица. Путь им предстоял не близкий, но именно к синей бесконечности соленых вод для самого начала и стоило отправиться.

— Расскажи пока, кем в молодости своей была и чего творила? – Слегка оборачиваясь назад на ходу спросил Бес. Шагами он двигался быстрыми, длинные лапы широко махал вперед, увлекая за собой и спутницу. Шанса на раздумья он не давал, ровно также, как и не позволял сомневаться в своих возможностях. Он не тот, кто будет спрашивать о самочувствии или волноваться за больные лапы.

  Вчера она поведала ему самую скучную часть своей жизни после рождения волчат и всего такого. Как увядала со временем и старела. А вот моменты своей лучшей жизни так и не рассказала. — Может, убила кого намеренно или случайно? – Несомненно, вопросы все эти были не просто так заданы дабы разрезать повисшую тишину. Нужно было понять вообще, что из себя представляет нрав Фреи и всегда ли он был таким, каков есть сейчас. Ну не укладывалось в голове, чтобы она прожгла свою молодость так смирно. Ему еще предстояло оголить и показать миру те черты характера, о которых сама бабуля может и не знать. — Или разжигала интриги? – Проглядеть бы в ней ее более молодую версию. Не страшна она и сейчас, да и в молодости наверняка не была таковой. Может, не зубом острым, так языком ядовитым могла кого-то задевать? Палить сердца, заставляя их биться в страстной агонии или бить их, как тонкий лед в осеннем первом морозе. Никто не свят, и святых тут быть не может. Наверняка есть то, о чем хочется молчать даже под угрозой смерти. То, от чего крошатся зубы и осколками хрустят на оставшихся целых.
Переход на Песчаную косу.

Подпись автора

Замираю над сопкой, над скалой отвесной
Сиянье, вырезанное в ткани небесной
Найдёшь легко наощупь – пустота меня плотней
Давай договоримся: будь со мной аккуратней.

Я так тебе откроюсь, распорю все швы – смотри
Каждый, кто зашивал меня, забыл что-то внутри
Ты просто будь стерилен, когда погружаешься
Давай посмотрим вместе, как ты облажаешься, и я останусь...
Тебе кажется.