Переход из Призрачного леса

Не лезло угощенье от княгини, не унималась тревога на душе, и вообще - настроение испортилось. Воевода ещё нагнал за то, что в лагерь вернулся раньше срока; он, видать, от княгини особого уведомления не получал, что его сокол на болота побежит. Теперь ещё небольшая пробежка, сначала на косу, потом по бережку... на другой конец земель, и даже дальше. С думами-раздумьями. А как же так мы с Морошкой поступили, морда к морде свели с ее мучителем, если то был он. Как же так, что мы пакость эту серую с болот принесли живой.

Теперь-то, когда бой миновал, голод утолён, а дорога долгая, можно обо всём по порядку подумать, и за всё переживать. Что ж получается, Дек обо всём этом в курсе, а должен ли он обмолвиться князю? Не должен - твёрдо решил волк. Пусть вожак со спокойной душой делает свои вожачьи дела, а как вернётся, сам всё и узнает, и поговорит с княгиней. Нечего распускать слухи о делах, в которые не посвящён.

А почему не посвящён-то, это не всей ли стаи касается, черноустово дело? - продолжали досаждать мысли. Может и всей, но не указывать же старшим, что делать. Семья должна доверять друг другу, не спешить обвинять, подозревать, но ждать, что каждый делает всё на благо, и никто не хочет делать во вред. С другой стороны, как же тогда черноусты на свет появились, если волки всё только на благо хотят и ничего во вред? Гниль начинается с кого-то конкретного, распространяется болезнью, заражает неокрепших, направляет их путём злым. Но если это так, то и дела злые должны быть очевидны, а Декадалу некого было обвинять. Ходили, конечно, слухи, что Морана приложила лапу к кончине Огнедара, но волк в них не верил. Не понимал, какая выгода ей была; если власть, то власть она всё равно разделит с князем, а кто будет князем, знает ли заранее. Может, новый хуже прежнего будет, с чего бы тогда прежнего травить-убивать? Нет, не могло так всё быть.

Или могло? Теперь Морана ещё живого черноуста притащила. А дальше что, отпустит его, слову черноустову научится? Бр-р, безумие. Нездоровые мысли. Больные. Вот если она оступится явно, тогда позволительно такое думать, а пока её замыслы неведомы, нечего и накручивать себя. За такие мысли надо клеймо ставить на лоб.

Под такой вот шум в голове волк у Песчаной косы уловил запах и свежие следы отряда вожака, потому решил в воду полезть. Хоть в порядок себя привести. А то выглядел как черноустово отродье. Разило от него торфом и гнилью, и шерсть на концах стала в крендель завиваться и зеленым нездоровым налётом покрылась, когда подсохла после болот. После освежающей ванны стало и бежать легче, и мысли дурные поутихли, рассыпались. Только лапы заныли от долгой дороги, когда он по нагретому песку вдоль берега стал бежать. Следы свежие, свежие, да всё ведут по бережку, не успокаиваются, бесконечной вереницей. Ну, кому, как не соколам, путь большой покрывать, придётся ускориться, и догнать.

Оказалось, князь ещё и к матерям с какой-то добычей забегал, да судя по перьям, птиц побил, а потом...снова к берегу отправился! Ну денёк выдался у него. Только когда небо стало уже рдеть от засыпающего солнца, наконец настиг их сокол, аж в северной Роще, что у моря, на краю овсяного поля. Издалека приметил, что стоят у деревьев, и князь так к одному из них прислонился, словно слушает. Но пока до них Декадал добежал, они уже к другому месту отправились, не то к логову какому, не то к дереву ветвистому, в чьих корнях нора устроена. Настиг, догнал, рядом стал с остальными воинами, только дыша хрипловато и часто, а ничего не рассказывал - дух перевести надобно было.

Отредактировано Декадал (20.09.2024 12:33:13)

Подпись автора

черноустово

Теперь вставай, быстрей, узри моих гостей. С укором смотрит лес, как мерзко ты воскрес из сломанных костей давно ушедших дней.
Давай устроим пир. Кровавый эликсир - для уст порочных яд, чьи капли так бодрят, когда внутри болят, не чувствуя преград.
Они разгонят желчь. Они заставят течь твой самый страшный грех и самый гнусный смех под сгнившей скорлупой, как будто ты - живой.
Ты будешь горд собой, когда услышишь вой обманутых богов. Тебе заменит кровь запретная любовь из этих чёрных слов. Откликнись на мой зов.

Волк убежал на восток. Там его искать все равно, что черноуста в болотах. Можно, конечно, поспрашивать у водяниц Светлой или Рыбьего озера, да только какова вероятность, что видели его совсем недавно? Отправить бы кого на разведку.
- Поди сюда, Ратко, - подозвал князь младшего, - Сбегай-ка в Светлой реке, недалеко тут, ты самый легколапый, да поспрашивай не видали ли местные водяницы или их сестры из Рыбного озера нашего беглеца на своих берегах, - подумал и напомнил, пока воин не умчался. - Только вежлив будь, а то они быстро научат, как вести себя надо.
Ратко кивнул, бросил последний взгляд на когтистые лапы древниц и умчался к реке. Посмотрим, что вызнает.
Не причудливый ли выдался день, подумал Остроскал. Всех духов на уши подняли, скоро Чернолесье вверх дном стоять будет, а игоша все бегает где-то неузнанный, непойманный. Впрочем знакомство с добрыми духами дело хорошее - теперь в Роще его, князя, знают, никто иной не подумает во злобу его статусом воспользоваться. Если бывают такие смельчаки.
- Хорошо, что волчонок жив, - скорее для себя заметил он. Значит не игоша кто-то другой. Но кто? Как связаны эти истории? Может игоша и не игоша вовсе? Оставалось только сорок винить да себя - не так что-то делает, вот и до сути добраться не в силах.
А из логова тем временем действительно показались волчата. Острокал навострил уши, улавливая наперебой звонкие воодушевленные голоса. Сколько бы не встречал волчат, а все диву давался - какие беззаботные, доверчивые и по-своему храбрые. Был он сам таким? Воспоминания поглощала дымка давно ушедших дней, подставляя факты, которые могли оказаться выдумкой. Наверное был, только выжгла всякую безобидность черноустова наука. Но сейчас не об этом...
- У князя, что же, язык отвалится с одиночками поговорить? - хохотнул Остроскал, сощурив янтарные глаза. - Что игоша, что черноуст, что вор детей - одна проблема на всех. Порой и стаи, меж которыми столько противоречий, объединяются, чтобы зло побеждать. Одиночки не исключение.
Щенки как щенки, ничего в них темного нет и злым духом не пахнут. Даже материнским молоком, как будто, тоже.
- Меня зовут Остроскал и я правда князь, а вы можете мне помочь, - склонился над ними, сказал тихо, заговорщически. - укажите, куда понес вор черного волчонка?
На возглас одного из них о воре, Остроскал в миг вскинул головы, вгляделся в Рощу, пока не наткнулся на знакомый силуэт. Изворотливый, гибкий. Черная шерсть на солнце здоровым блеском переливалась. Он не ожидал повстречать Сокола здесь. Воевода справиться о подмоге решил? Или волк сам вызвался?
- Рад тебя видеть. Нам сейчас помощь не помешает, - обратился Остроскал, умышленно не назвав по имени. Соколы на то и лучшие скрытные воины, что имен их другие не ведают. Пусть сам Декадал именем в чужом кругу распоряжается, будь то враги или волчата. Зато сам князь инстинктивно медленно поднялся на все четыре лапы, будто вот-вот в бой рванется. Не случилось ли чего. - В стае все хорошо?
Посмотрел внимательно, нахмурился, читая выражение морды Сокола. Кивни, мол, знак подай, и я пойму, а дальше будем решать, как быть. Если же просто на помощь вызвался, то будет хорошим подспорьем в драке с игошей.
- Это друг, волчата, - успокоил их Остроскал. Видно, как бы не бахвалились, а все равно при чужих боязно. Один только Снежок грудь выпятил так, будто вот-вот и сам на защиту логова бросится. Тут, доверившись ему, из норы робко выглянула Ночка, та самая жертва кражи. Такую в пасть взять да утащить на край Чернолесье все равно что зайца.
- Из пасти несло, говоришь. Взгляд мутный? - каких только догадок Остроскал не выстроил, но лучше проверить их все. Может ещё одна жертва игоши, раз серый? Тот на Песчаной Косе тоже о черных говорил... А может кто хуже игоши? Что-то подсказывало, что не в простом разбойнике тут дело.
Черное племя - Чернигово семя.
Прав был старший воин,  говоря, что здесь замешан ненавистник ведунов? Но волчонку еще все лето в любви Лады купать под солнцем теплым да на пище сытной прежде, чем один из богов выберет. Нечисто дело. Может, родители их кому дорогу перешли.
Дернул Остроскал ухом, вслушиваясь в слова волчонка, и тут же опешил от вопроса. Старший из воинов за спиной расхохотался и даже брошенный князем сердитый взгляд не унял его веселья. Что ж, на ум внятный ответ не шел, и волк подумал было, что проще игошу развеять, чем ответить, казалось, на столь легкий вопрос.
- Да, княже, поведай нам о том, как оно делается, - воин смех поубавил конечно, но это лишь прибавило раздражения.
- Как-нибудь в другой раз мы это обсудим. Лучше введи нашего товарища в курс дела,, - пообещал он то ли волчатам, то ли развеселому воину, а потом добавил серьезно: - а родители ваши где? Надолго ли одни под присмотром Древниц остаетесь?

Отредактировано Остроскал (22.09.2024 08:58:56)

Подпись автора

Словно волки да в овчарне Вы доспехи разрывали, Многие полки поганых По степи вы разметали!	Славный пир мечей закончив, Заживляли страшны раны, Ярый бой, три дня, три ночи – Помнят древние курганы…

Успев дух перевести, чёрный зверь стал успокаиваться. Солнце уходящее, роща тихая, эта вся процессия с волчатами - всё теплом приятным по телу расходилось, и в груди отдавало. Умиротворение. И от голоса княжьего, который волчат увещевал, будто самому спокойнее делалось.  Будто они тут не игошу ловят а в салки играют. Даже когда Остроскал про воеводу заговорил, Дек ухмыльнулся простодушно. Разве ж может воевода воинов своих загнать, он про них больше радеет, чем они сами за себя.

Как вдруг! Обожгло пламенем. И слово это вожак сказал, что выплюнул. "Княгиня".

Взгляд резко сфокусировался. Волк вскинул голову, всматриваясь в вожака пристально. Помрачнел тот на глазах, туча чёрная. Чего это он так про княгиню вдруг? Ждёт от неё выходки? Есть повод? - зашипели-забурлили потоки с думами, и эти были тяжелее прежних. Под их тяжестью спина прогибалась а лапы подкашивались. Как же велика неловкость соседства этих волков в своих званиях; не супруги они, друг друга не лобызают, не то чтобы часто их вместе видно. Спорят ли, ссорятся ли, такого Декадал не знал. Но своими глазами такое увидел: княгиня, значит, по делам своим ходит и князю не говорит, а князь от любого дурного известия первым же словом княгиню поминает.

Напрягшись от кончика хвоста до носа, волк чуть в сторону направил лапы, отходя от волчат, и перебегая по другую сторону от Остроскала. От князя тревога передалась и соколу, переломав все его представления о правильности его поступка. Не тот это случай, когда сплетни. Не разрушишь ты доверия, если доверия-то нет.

- Вернулся я раньше срока. На дозоре уже сменили, а солнце ещё полуденное было; вот меня и отправили, - пояснил волк, взгляд не отводя. Он хотел ещё слов сказать, но не успел, а может и к лучшему, что так. Из рощи к тому моменту прибежал запыхавшийся воин, едва дух переводя, стал рассказывать, что узнал. А потом, за разговорами, они так и до края дошли, где волчонка, совсем как лист осиновый дрожать стала. Показывает, мол, тут её бросили.

Дек встряхнул головой, глаза закрыл, стал принюхиваться, и вот оно, перед глазами, как живое: бежит криво, лапами загребает. Повёл сокол носом, шумно выдохнул, снова воздуха набрал полной грудью, только теперь и глазами смотрит-высматривает. А перед глазами у него...

Стоит тот волк, с клеймом, серошёрстый, который Морошку загрызть хотел. И смотрит глазами ввалившимися, и пастью щелкает, а из груди его гром гремит, эхом стелится, а волк холодом выдыхает, инеем землю покрывает. И шевельнёт головой, а голова с шеи слетает и упархивает, мимо болот, мимо зарослей, а в земли яробожьи, да прямиком в логово стайное. Сам того не поняв, Декадал ощерился, обнажая три клыка. Наваждение прошло, но осадочек остался.

- Чую я, чую. Да не один след, а два, - загадочно произнёс волк, угадывая, что на него сейчас как на дурачка посмотрят. Подошёл он тогда к князю ближе и сказал ему негромко:

- Один след далеко ведёт, злым духом от него пахнет и болезнью. Этого мы наверняка и ищем, - потом говорит ещё тише и быстрее:

- А второй след и того дальше - с самого мёртвого болота тянется в логово, черноустов смрад. Не по своей воле идёт, его волочат, волочат изловленного, избитого, ледяной коркой покрытого. Если встревожит тебя эта новость, княже, значит, быть беде; а если нет, то и я спокоен буду.

Потом отодвинулся от него, выдыхая шумно, но свободно. Хорошо когда выбор сделан, и камень с сердца вон.
- Если будет твоя воля отправиться по второму следу, отправь нас по первому, я твои глаза и уши.

Отредактировано Декадал (27.09.2024 23:11:16)

Подпись автора

черноустово

Теперь вставай, быстрей, узри моих гостей. С укором смотрит лес, как мерзко ты воскрес из сломанных костей давно ушедших дней.
Давай устроим пир. Кровавый эликсир - для уст порочных яд, чьи капли так бодрят, когда внутри болят, не чувствуя преград.
Они разгонят желчь. Они заставят течь твой самый страшный грех и самый гнусный смех под сгнившей скорлупой, как будто ты - живой.
Ты будешь горд собой, когда услышишь вой обманутых богов. Тебе заменит кровь запретная любовь из этих чёрных слов. Откликнись на мой зов.

Проводив волчат взглядом, Остроскал выдохнул. Что ж, одной проблемой меньше стало, не придется думать, как они там да что с ними.
- Всего вам доброго, - сказал, и дальше путь продолжили.
Обратил князь внимание к ветру и запахам, вгляделся в очертания матерого северного леса по другую сторону Кровь-реки, к которой их след выводил. Свет быстро уходил с неба, а значит пора торопиться - в ночи каждая недобрая тварь им врагом станет.
Повел князь ухом, всушался в слова, что Декадал ему передал и опешил. Еще более растерянным стал, чем сокол - странным. Зловеща была его речь, пусть и говорил сбивчиво, торопливо, но только вслушайтесь!
- Что ж ты раньше молчал? Как же тут спокойны дела у стаи будут, когда такое творится? Все мне докладывать должен,все, что в стае творится тебе не по духу. Зря что ли Соколом, самым проворным и ведающим, называешься? - выбранил князь сокола беззлобно, скорее от досады. Сам виноват, мол, что стаю оставил, на кого теперь зло срывать ежели не на себя. Подчиненные не виноваты, что он под контролем жену не держит, плохой, выходит из него муж и князь? А куда воевода смотрел, Сводящая и Зрячий? Им управление доверил, отлучаясь, а они. Сговорились? Не уж-то и поперек слова Моране не сказали? Впрочем зная княгиню, Остроскал догадывался, что разрешения после первого отказа она ждать не станет. Только вожак с глаз долой, как она на болота...
- Что стряслось, княже? - спросил старший из воинов, который спешил следом.
Не слышали значит. Может и славно, не упадут духом и решительности не поубавится.
- Да так, неприятность одна, - тихо посмеялся Остроскал, горько. - Но разбираться с бедами по очереди придется, как не крути. Пообещали мы игошу изловить, значит изловим.
И черноусту его башку скормим,  заключил про себя. Черноуст, значит. В логове. Недобрая жена любовников в нору водит, а эта - вражину в логово! Была ли в истории стаи княгиня более отчаянная и безрассудная? Добыла-таки  свой трофей, добыла и притащила всем показать, похвастаться, погордиться. Только какой ценой? И зачем? Остроскал решительно не понимал мотивов новоиспеченной жены, что до крайней степени его раздражало. Легче игошу по лесам гонять, чем понять и принять ее выходки.
И что теперь?
Князь смерил воинов взглядом - все его только приказа ждали. И сердце загрохотало от ярости, обиды горькой, будто княгиня не врага изловила, а стаю предала, его, князя, глупцом выставила. Сколько придет по душу этого черноуста, пока он здесь за игошей охотится? Что найдет он, вернувшись на Княжий камень? Остроскал стиснул зубы, когтями мощной лапы землю взрыхляя.
Убью, пророкотал голос, сокрытый, вкрадчивый, наизнанку нутро выворачивая жестокостью наружу, терновыми шипами скалясь. Убью, по земле растащу на кусочки.
Однако внешне князь замер, тяжело воздух через легкие прогоняя - холка дыбом, грудь вздымается в мерном дыхании, ноздри подрагивают. Успокоиться бы, унять ярость на время, придержать до встречи с предательницей.
- За стаей найдется кому присмотреть, пока мы здесь, - сказал он, скорее себя успокаивая, чем воинов. Себя убеждая не сорваться, не вернуться прямо сейчас, чтобы вытряхнуть из княгини дух безумный. - Идем. Нечего время терять.
И зашагал серый вслед за запахом, что злом и болезнью отмечен. Нужно разобраться с игошей, твердил себе князь. Выпустить душевных бесов на тварь виновную, остудить голову в драке прежде, чем под горячую лапу княгиня попадется. Да и поклялся Остроскал извести игошу, а раз обещание дал, то выполнит. Княгиня-то никуда не денется, как миленькая ждать участи будет, и нужен ей только черноуст был. Раз она его изловила, боги знают зачем, то на большее не осмелится, а вот игоша не остановится ни на своей жертве, ни на других, кого в убийствах уличить может.

Они промчались через лес, окутанный золотым закатным сумраком. Красива Роща, да не до любований теперь, когда в обе стороны обязательства тянут, а выбирать неизбежно одну приходится.
У берега Кровь-реки только затормозили, замешкались, место в русле поуже высматривая. Но неумолима ширь алых вод, нигде бережка поближе не видать.
- Так, - скомандовал князь, - пасти закрыть, как будто жизнь свою в ней держите. И поплыли.
- Через Реку? - удивился Ратко. Не успел он отдышаться, как дорога ему новый вызов бросала.
- Через реку, - кивнул. - Знаю, устал ты и загонять не стану. Но нам нужно спешить, пока след еще свежий...
Ратко прижал уши. Впервые поплывет ведь, понял Остроскал. Он и сам сколько лет прожил, сколько раз переплывал да все в озноб бросало при виде алого потока.
- Не придется силы тратить, чтоб не потонуть - Река тебя не возьмет. А вот если в пасть вода зальется, тогда ни одну реку еще долго не переплывешь...
- Князь, вы вперед с Декадалом плывите, - вмешался старший воин. - Как на берегу окажитесь, мы за вами последуем. Ратко переведет дух, а я... - он суеверно в воду взгляделся. Даже не коснулся, а она уже отторгала. - Не просто ж так она из крови. В самое царство мертвых ве...
- Перестань, - осек Остроскал. - Князь Огнедар эту реку в молодости перемахнул, а ты в расцвете сил не справишься? А ну, не дури и другим головы не забивай, иначе в логово вернешься, будет что детям рассказать.
Фыркнув, князь отвернулся, давая понять, что разговор окончен, и вошел в Кровь- Реку по пузо, лапами дно осторожно ощупывая.
- Жду вас в Холодном Бору, - обронил через плечо, стиснул губы и, доверившись случайной волне, опустился на водную гладь. Подхватила Остроскала вода, понесла в сторону, но, не смотря на грузность и тяжелый костяк, князь будто никакой ценности не имел для стихии, только успевал сучить лапами и голову держать повыше. Ни одной капли нельзя допустить ни в пасть, ни в нос, и панике не поддаться.
Уже через несколько минут выплечнула Кровь-река свою ношу на противоположный берег, будто оскорбилась, что он к ней живым явился, и потекла себе дальше, молчаливая и великая.
Стряхнул князь с серой шкуры тяжесть воды, выдохнул и постоял еще немного, голову подняв, чтобы ни одна камелька к его губам не скатилась.
Переплыл. Из принципа, на одной вере нахрапом реку взял. Переплыл! Отбросил страх, все мысли и сомнения и вот он уже не волк, с опаской поглядывающий на верную смерть, а князь, пример своим воинам. Восторг охватил Остроскала.
- А ну! - провозгласил он, оглянувшись на своих. - Яробожье племя ни одна река не возьмет! Вперед, иначе игоша только мне достанется!
Видел он, как переглянулись его  воины и в реку за ним пошли. Значит и в бой пойдут. И в бой.

переход в Холодный Бор

Подпись автора

Словно волки да в овчарне Вы доспехи разрывали, Многие полки поганых По степи вы разметали!	Славный пир мечей закончив, Заживляли страшны раны, Ярый бой, три дня, три ночи – Помнят древние курганы…