Если посмотреть на Морошку со стороны, то не заметишь ничего необычного, вычурного и выделяющегося. Волчица как волчица, легконогая, ладная, крепкая — то, что надо для хорошей охотницы, пусть боец из нее никудышный. Не зря Чернобог отметил: незаурядный ум — вот что еще сослужит ей хорошую службу.

Пожалуй, самое примечательное в Морошке — ее яркий, внимательный взгляд, цвета ягод, в честь которых ее назвали. Морошка глядит с любопытством и нетерпением, игриво щурится, подмигивает. Богата на мимику ее улыбчивая мордашка, и порой кажется, все чувства на лбу написаны. Не заботит ее притворство и ложь, иногда кажется, что врать-то не умеет. Смеется звонко, заливисто и искренне, и в той же степени ярко показывает иные чувства. А рыже-бурая, ухоженная шубка почти без серых оттенков, зато светлее ближе к животу и лапам — точно переливы солнечного света, подходит ее характеру.

12 число месяца Молодых Трав, 301 год

Попав в плен к Брату Древних, Морошка медленно, но верно становилась тенью самой себя. Она все еще могла говорить звонко и торопливо, щебетать, словно птичка, если ее увлекали разговоры о травах или о доме, и так же резко замолкнуть, закрыться, отмахнувшись, мол, глупости все это. Морошка стала намного спокойнее, тише. Ее голова редко поднималась выше плеч, уши часто отведены назад, а в движениях — скованность и желание поскорее свернуться клубком в стенах логова. Мимика поугасла, улыбок становилось все меньше, и некоторое время голодовки придало ее некогда округлым, мягким чертам угловатости, очертило скулы, ребра и контур лопаток и тазовой кости. Именно такой пленницей ее видели Младшие, угнетенной и трепещущей перед своим хозяином.

Однако в плену существовала и другая Морошка. Со временем она свыклась со своим положением и странным образом расцветала, оказываясь наедине с хозяином. Морошка стыдилась и одновременно восхищалась той волчицей, какой она становилась в его объятьях, раскованная и парящая. И шерсть ее блестела, как никогда, и в глазах горело чувственное пламя, и ранее стеснительная и замкнутая, торопливая и неумелая, Морошка становилась степенной, спокойной и на вид слегка отстранённой от всего, что выходило за границы ее убежища.

Пожалуй, именно во времена своего пленения волчица научилась тонко расплетать и характер, и внешность на множество образов: для себя, для господина и для других. И не накладывать одно на другое.

23 число месяца Колыбельных, 301 год

Миг долгожданной свободы благоприятно сказался на внешнем виде волчицы. Среди родных и близких она будто становилась собой прежней: вновь набрала массу, пришла в форму, наконец могла долго гонять оленей и приводить себя в порядок. И по внешнему виду нельзя догадаться, какая буря чувств скрывается под огненно-рыжим мехом. Привычка быть тише, говорить приглушенно никуда не делась, хотя манера держать себя постепенно возвращалась к волчице. Морошка могла расправить плечи, приосаниться, стать еще более крепкой и выточенной после долгих месяцев, проведенных в горах. Кажется, будто испытания ничуть ее не сломили, однако под густым мехом осталось много шрамов от чужих зубов, и самый большой и уродливый из них — на правом плече. Шерсть и слои кожи переплетаются между собой омерзительными волокнами. Морошка не обращает на них внимания, но не любит, когда к ним прикасаются или говорят о них. Иногда носит сплетенные из трав накидки, вплетает в шерсть цветы и стебельки.

Жизнь Морошки построена вокруг долга перед стаей и обязанностями перед семьей. Она ответственная, педантичная и относится к делам порядочно и усидчиво, чтобы выделиться из толпы, чтобы ее, новоиспеченную ведунью, заметили и... похвалили? Сама того не осознавая, Морошка зависима от чужого мнения, ей греет душу мысль, что она кому-то помогает и делает мир чуточку лучше. Ей нравится, когда ее хвалят, но опасается не достигнуть своих идеалов и оказаться посредственностью. Может, поэтому она не пошла вслед за двоюродными сестрами в Сумеречную стаю, ведь всяко лучше быть редкой ведуньей среди яробожьих, чем самой обычной ученицей среди более выдающихся. Морошка не уверена в себе, прячет за приветливостью и улыбкой тяжелый груз тревоги и опасений. Морошка хочет быть нужной. Слова благодарности для нее — весомая плата. Несокрушимое желание совершать добро и нести свет помогают молодой волчице справляться с невзгодами. Она не сильна телом, как воин, но душа ее полнится большим могуществом, желает выплеснуться в мир добром и светом, сломать круговорот жестокости и порочности. Всему виной эмпатия и доверчивость к миру, пределов которого Морошка еще не познала. Желание сделать мир лучше настолько навязчиво, что стала для Морошки целью всей жизни. Старики говорят: перерастет, избалованная просто, а волчица просит их прислушаться к себе и отказаться от предрассудков. Будто она не от мира сего.

Морошка ранимая, нежная натура и очень огорчается, когда дела заканчиваются неудачей. Горюет несколько дней, размышляет, взвешивает случившееся, и осознает, что очередное испытание — всего лишь проверка на прочность ее моральных устоев, и продолжит добиваться своего. Упертая, и если приняла решение, то не колеблется, не дает заднюю. Верна себе, своим принципам и, разумеется, семье. Стая есть стая, о ней позаботятся князь и княгиня, поэтому семья для Морошки остается в приоритете. Даже гонимая всеми ветрами, волчица ощущает, что земля под лапами становится прочнее, стоит только подумать о родных, о том, что они всегда о ней помнят и ей есть куда возвращаться.

Морошка родилась в стае Яробога в Ягодной семье Клюквы и Шипа, который в полной мере оправдывал свое имя. Оба они были воинами и верно служили стае. Пара не могла завести детей, обращалась ко многим лекарям и молилась Ладе, ссорилась на этой почве, и вот появились на свет Зарянка и Зяблик, позже взявшие имена Морошка и Крыжовник соответственно. Мать настояла, чтобы их звали по-ягодному, как принято в их семье, что стало в конечном счете еще одной ссорой в копилку их многочисленных конфликтов с отцом. Мать называла это обычными семейными неурядицами, оправдывала отца, говорила, что волчица должна быть терпеливой, хранить очаг, каким бы тяжелым бременем это не становилось. Клюкве хотелось, чтобы у нее было как у всех, чтобы и семья с виду крепкая, и дети здоровые, и муж не гуляет. Но в обществе родителей было неуютно, а когда конфликты дорастали до драки, страшно. Можжевельник, глава ягодной семьи, не раз вмешивался в отношения родичей, разнимал их и наказывал, пару раз привлекал даже князя, дело доходило до развода, но оба друг друга прощали и мирились. Удобно им было вместе, кусаться, браниться, злиться. Они жили для себя, и детей, как оказалось, завели ради сохранения брака, только никогда из этой идеи ничего хорошего не выходило.

На Рассветном Плато отметил Яробог Крыжовника, а Морошка ведуньей стала. Звали ее с собой двоюродные сестры на северный берег, удачу в Сумеречной стае испытать, да только не захотела Морошка оставить родные, знакомые края да мать с отцом. Чувствовала ответственность за них, думала, что если не она, то кто другой будет их уму-разуму учить. Быстро повзрослела, начала учиться ведовству, надеясь стать полезной и для стаи. В ученицы ее взяла Сводящая Хельга, с которой у Морошки почти сразу сложились доверительные, крепкие отношения. Ей было хорошо в компании степенной старшей волчицы, и знания впитывались сами собой, стоило Морошке взяться за дело. Она была усидчиво и внимательной, вскоре ей даже доверяли более серьезные поручения, чем другим воспитанникам ее возраста, что порождало как желание дружить с молодой целительницей, так и завидовать ей.

Как-то раз увязалась Морошка за Крыжовником, поддалась на уговоры взглянуть издалека на Призрачный лес. Они тайком проследили за патрулем и по удачным стечением обстоятельств оказались достаточно далеко, чтобы их отправили домой одних, и оба за свое любопытство поплатились. Разведали о них черноусты во главе с Братом Древних и к себе прибрали  весь отряд, точно добычу какую-то. Крыжовник был убит, а Морошка, с каким бы остервенением не давала отпор, стала питомицей Брата Викула, его личным кормом и развлечением. Жизнь на болотах грозила целиком переменить мнение волчицы о мире, но она не теряла надежды выбраться из жадных лап и не погибнуть.

12 число месяца Молодых Трав, 301 год

Морошка многое осознала, оказавшись в плену. Что мир не сказка, где тебя спасет отважный воин. Она и раньше-то в них не слишком верила, а теперь убедилась на деле. Что семья — лишь волки, взрастившие тебя, но справляться с невзгодами нужно самой. Что держать свои мысли следует мертвой хваткой и говорить только то, что от тебя хотят услышать. Это была не алчная попытка подобраться к хозяину ближе, вымолить место под солнышком или свободу, нет. То, что она чувствовала, то, о чем думала и мечтала, не имело для Брата Древних никакого значения. И Морошка свыклась.

Она оказалась не в пример порядочным питомцем, что, пожалуй, говорило о ее страхе, нежели о слабости. Морошке было проще подставить шею под укус, чем сопротивляться и все равно быть укушенной стократно сильнее. Оказалось, Брату Древних нравилась такая покорность, еще больше — нежность и ласковое слово. Морошка пообещала ему быть такой и сама не заметила, как скоро ей начал нравиться его теплый отклик. Викул был отстранен и груб, жесток и подозрителен, алчен и спесив — Морошка не питала никаких надежд о милости и справедливости. Однако странным образом уступчив. Не податлив — уж прогнуть его Морошка не надеялась, скорее щедрым в своем покровительстве. Питомица не сразу поняла причины, но одна только загадка пробудила в ней жажду познания и желания докопаться до сути. Мягко, ненавязчиво, осторожно, трепетно, будто лишний вздох мог не только покачнуть, но с грохотом обрушить тонкий мостик, построенный между ними. Морошка училась предугадывать его настроение, просить, когда есть возможность, отстраняться, когда требуется, притворяться на публике и приоткрывать себя наедине. Она примирилась с новой ролью, а спустя дни стала для Викула островком спокойствия, ее логово — теплым уголком, к которому хотелось тянуться сквозь сырость и холод Топей.

Питомица смела обманывать себя мыслями, что, быть может, важна своему хозяину, более того, нужна. И не как красивая игрушка, которой можно потешиться, а нечто важное, кусочек мозаики, которой ему не хватало. Такие мечты были очень опасны, и, сознавая это, Морошка никому не выдавала своих тайн, считая их не больше чем глупостью отчаянной невольницы. А все, в чем прежде ей было так легко признаться — привязанность и любовь — стали для нее настоящим испытанием. Морошка продолжала играть свою роль, не замечая, насколько она начала ей нравиться. Охранявшие ее логово Младшие, которых она искренне боялась, и у этого были свои причины, слушались ее, стоило упомянуть имя хозяина. Скот больше не пугал Морошку своим невидящим пустым взглядом, не тревожил сердце тяжелой участью. Черные Топи медленно запускали в пленницу жуткие корни своих устоев и законов, с которыми ей пришлось считаться.

В череде этих событий Морошка не переставала скучать по семье, тосковать по стае, но без возможности сделать с этим хоть что-то, она молилась по ночам об их благополучии, утрачивая веру в собственное спасение. Впрочем, богов питомица никогда в своих несчастьях не винила. То, что с ней случилось, было следствием ее и только ее поступков, и справлялась она с ними, как умела.

И все же новообретенный мир Черных Топей дал трещину с момента, как Викул решил отпустить свою питомицу. Конечно, он был слишком ею доволен и крайне привязался, чтобы совершить такой поступок по собственному желанию, но в дело вмешался случай, пошатнувший их обоих. Морошка заболела и несмотря на все свои навыки не смогла сладить с недугом.Она смиренно согласилось с мыслью, что умрет на болотах, если хозяин дозволит ей прожить свои последние дни, часы, а может минуты в его компании, чему Викул рад не оказался. И тогда Морошка поняла, насколько важна ему стала и еще крепче уверовала в то, может пожертвовать собой, проявив крайнюю верность тому, в чем смела убеждать черноуста. Впервые она на самом деле убедилась в силе добра, к которому за время плена относилась пренебрежительно. Есть оно и есть, раз помогает выжить. И все же смогло задеть сердце Брата Древних, и он отпустил Морошку домой, взяв обещание выздороветь и вернуться, если она захочет.

23 число месяца Колыбельных, 301 год

Она должна была ненавидеть его за всё, что он сотворил, презирать за взгляды сочувствия и жалости, которыми наградила ее стая после возвращения, или забыть, как страшный сон, чтобы не стать жертвой сплетен или подозрений. Вот только оказавшись среди Яробожьих, Светозаровых детей, Морошка поняла, как сильно стала от них отличаться. От былой гордости и чести у нее ничего не осталось, и она пребывала в апатичной оболочке вины и сожаления за то, что посмела пустить черноуста в свое сердце. Ей хотелось, чтобы стая наказала ее, осудила за слабость, за покорность, за преданность их злейшему врагу.

И за то, как сильно хотела вернуться.

Пожалуй, молчаливость, отчужденность и замкнутость Морошки в ту пору не замечал только слепой. Стая списывала всё на пережитые испытания, давала время привыкнуть к безопасности и заново освоиться. Родные гасили слухи и наговоры, защищали, как могли. Но Морошка невольно разрывала прежде крепкие связи, убеждая себя, что в случае побега знакомые и дорогие волки продолжат жить свою насыщенную жизнь и не станут слишком тревожиться о ее судьбе.

Перед назначенной ночью Морошка решилась на отчаянный шаг. Не в силах больше жить в коконе из вины из страданий, ругать себя за чувства и обиды, она бы сбежала на утро после полнолуния, однако стала жертвой интриг княгини Мораны и сама привела Яробожьих на след возлюбленного. Его поймали, судили и приговорили к казни, однако ведунья не испытала ни восторга, ни трепета, ни облегчения после совершенной мести. Она любила Викула и была перед ним слишком виновата, чтобы иметь шанс на прощение, однако нашла в себе силы вызволить волка из заточения, а после раскаяться в своем поступке, согласившись с любой карой, что он предпримет. Но Викул простил ее и попросил прощение за все, что делал прежде. С тех пор для морошки не осталось ничего более важного, чем их связь. Она искреннее старалась восстановить утраченное доверие, сражалась на стороне Викула, помогла ему оправиться после кровь-воды. Они вместе прошли Перепут и в скором времени поженились. Не то чтобы Морошка этого хотела: сам брак не был для нее обязательным, ведь большая часть их с Викулом отношений обходилась без подобных формальностей. И все-таки согласилась, неожиданно узнав о том, что носит под сердцем волчат. И дело было не в измене, Морошка оставалась верна своему волку, а в благословении и втором шансе, что боги даровали Сивирю (так назвал себя бывший черноуст). Как выяснилось позже, так их вознаградила Никто, по слухам, жрица богини Лады, однако предупредила о возможных последствиях, если бывшему чурноусту захочется ступить на прежнюю тропу.

Подпись автора

но а во мне к солнцу лишь песня. к тёплым лучам я воспарю.
                            и пусть судьба мне неизвеста, к солнцу я путь в небе найду.