Волны лизали солнцем песок, выбрасывая на берег рачков да крабов, а потом отступая, мол, делайте с этим теперь, что хотите.
Соленый морской бриз трепал волчью шерсть, ударял по носу запахом водорослей и... падали. Ноздри князя затрепетали, улавливая то, чего глаз еще не увидел. Что ж, в этом сороки не врали - труп имеется. Чей он и от чего умер на самом деле, предстояло выяснить. Игоша ли? Иная тварь? Сплетницам веры не больше, чем разбойнику, но ради спокойствия стаи и в первую очередь новоявленных матерей проверить слухи стоит.
Вот только игоши поблизости не было, и пара воинов, которые шагали у самой кромки воды с двух сторон от князя, ничем не показали беспокойства.  Занятно будет, если яробожьи зря пришли.
Сороки называли разные места, что для них в порядке вещей, однако Песчаную косу необходимо проверить первой - она ближе всего к границам. Другие земли князя заботили меньше - к Острым Скалам патрули отправятся позже, если на косе ничего не выяснится, а о Долине, - князь не сомневался, - позаботятся северяне, если до них долетел сорочий клич. Ох, скажи птицы, что игоша на болотах завелся, Остроскал бы подкинул им и кикимор на удачу. А так...
Яробожьи проснулись перед рассветом, а уже к полудню были на косе. Вынюхивали, высматривали. Попался на пути травник-торговец, да и тот, поджав хвост, ретировался. Не хотел с игошей столкнуться, хотя сам ничего не видел и не слышал. И чем дальше по косе шли воины, тем громче становился восторженный пир чаек.
- Ишь, какой гвалт подняли, - отметил князь и, кивнув на гущу крыльев и клювов, добавил с усмешкой: - Игоши не видно. Поторопимся, пока они нашу зацепку по косточкам не разобрали. Давно с чайками дел не имел.
Оглядел соратников. Один лихо вилял хвостом, догадываясь, к чему Остроскал клонит.
- Кто больше чаек добудет, тому сегодня удача, - сказал второй, посмеявшись.
- Не помню такой приметы, - отозвался первый. - Но от перекуса не откажусь.
- И волчат угостим, - подбодрил князь.
И пусть чайки довольно костлявые, а все какая-никакая забава за отсутствием угрозы. Угрозы-то никогда меньше не станет, а потому и радости должно быть впрок. Веселились яробожьи с той же горячностью, что и врагов секли. Приготовились волки, один другого бодрее, и с разбегу ворвались в стаю чаек, хватая на лету и с земли зазевавшихся подбирая за хрупкие тела. Кинулись врассыпную чайки, кто насовсем улетел, успев из-под волчьих зубов улизнуть, кто на берегу подальше пристроился, ожидая, когда конкуренты уйдут, кто, не желая делить добычу, пощипал за уши и хвосты, а волкам весело, задорно, будто и не матерые звери, а щенки. Разгорячившись, убили семерых, скорее забавлялись, чем всерьез охотились.
- Этого волчатам за глаза, - порешил князь, отдышавшись, и сказал одному из воинов: - Удача сегодня за тобой.
Тот гордо завилял хвостом, самый младший, а в пылу больше прочих изловил. Ловок воин, да против чаек много ли силы надо. Главное, чтоб тварей с нынешней удалью из Чернолесье выгонял.
У самого Остроскала была единственная чайка, и ту он поймал на лету самой первой. В остальном отгонял птиц, встав у тела, которое они так тщательно объедали, чтоб не затоптали азартные собратья. Жарко на песчаном берегу, лапы обжигает нагретый песок, от игр еще горячей нутро стало, и все трое свесили языки из окровавленных пастей, склонились над распростёртыми мертвецом.

Подпись автора

Грозен княже, зверь — не человече Коли сразу не убьёт, — так изувечит. Вражья свора тьмою стала у реки Пригодятся волку когти и клыки	Птицы в рощи, рыбы на глубины, опустели в ужасе равнины Смерти стоны да кровавая трава, А дружина-стая княжия жива

Остроскал оглядел труп от макушки до кончика хвоста. Воняет падалью, пропитался насквозь морским духом, чайками и птичьим пометом  - попробуй угадай, кем раньше был и от чего сгинул. А может по велению злого духа лег под прожорливые клювы, а те и рады стараться.
Ни осмотр, ни вынюхивание подсказки не дали. Воин постарше, на чье чутье полагались многие, тоже ничего не нашел и лишь разочаровано пожал плечами. Нет твари рядом. Или прячется хорошо.
Удачно, если умер одиночка, а не сумеречный, - с их волхва станется за погибшего спросить. А пропажу своего яробожьи бы сразу заметили, как того патруля... Остроскал возвращался к злосчастной четверке, прокручивал в голове, живы ли, но не время сейчас об этом думать. Расквитаться бы сначала с игошей. 
- Этого нам не хватало, - пробормотал младший, опуская голову на уровень широких плеч.
Князь проводил его взгляд и увидел на морской волне водяницу. Красивое и разгневанное причудливое создание, догадался он, видела поди, как резво они чаек разогнали, да только спорить с ней не было желания. Как-никак берегиня, душа озер чернолеских, имеет право на возмущение и если не сговориться с ней и силы, и время зазря потратят.
- А ну, - строго призвал к порядку Остроскал. Воин стушевался, прибрав птиц поближе к себе и замолчал.
Хотя бы не помешает, подумал князь и выступил вперед. Сам в ответе за поступки и добычу.
- Не серчай, водяница, хозяйка вод морских, - обратился он, подошёл к кромке берега твердым шагом, поклонился вежливо и искренне признался: - Я князь Остроскал из яробожьей стаи. Не для себя мы чаек изловили, чудесная, для волчат да матерей, что за логовами неотлучно приглядывают. Не скоро им на морском берегу побывать и чайкой угоститься, а так отведают, сил наберутся, и ничто под палящим солнцем не сгинет, а сородичи их вдоволь волчьего мяса поели. Выходит, квиты мы с ними, берегиня, - глаза в глаза посмотрел серьезно, а после указал на тело, от которого одни объедки остались. - Бают, что не сам он умер, не чайки постарались, а игоша. Сороки весь лес на уши подняли. Не сочти за дерзость, милая, если спрошу: не видала ли ты или сестрицы твои игошу? Вот от кого добра не жди.

Подпись автора

Грозен княже, зверь — не человече Коли сразу не убьёт, — так изувечит. Вражья свора тьмою стала у реки Пригодятся волку когти и клыки	Птицы в рощи, рыбы на глубины, опустели в ужасе равнины Смерти стоны да кровавая трава, А дружина-стая княжия жива