>>> земли Сумеречной стаи
У Пеночки не было сокровенных желаний. Самое смелое, о чем она смогла мечтать, исполнилось чуть больше недели назад - она добилась повышения и заняла место Хорунжего в своей стае. Может быть, позже, когда она остынет от восторга и спокойного, тихого чувства удовлетворения, ей захочется чего-то еще. Пока что в планах воительницы было исключительно работать на совесть, творить благие дела и вести стаю к процветанию. Она прекрасно осознавала свою смертность и не желала вечной жизни. Отметка Яробога диктовала ей, что должность Хорунжего - самое высокое положение, которого можно добиться в стае, а потому не думала о том, чтобы когда-то стать ее лидером. Она уже какой-никакой лидер, главный воин, добилась своих высот, а дальше оставалось только развиваться и не снижать планку. Выздоровление матери? Здесь тоже будет тяжело зацепиться, ведь, как бы Пеночка ни любила Фрею, когда-то настанет и ее час. И он настигнет каждого. Потому воительница довольствовалась довольно приземленными мечтами, самыми доступными - поймать оленя покрупнее, хорошенько выспаться, дать ученикам хороший урок, быть на страже мира и спокойствия своих соплеменников, да не оплошать в бою.

Всю дорогу к Острым скалам Пеночка придумывала себе мечту. Что тени могли бы пообещать ей? Непобедимость? Слишком Пеночка была избалована своими умениями, чтобы в ней сомневаться. А о чем мечтает Черномор? Они долгое время были настолько далеки друг от друга, что воительница так и не смогла предположить его сокровенную мечту. Он шел впереди, нервно, и шум внутри его головы словно и на Пеночку распространялся, но тревожить отца она не стала.
- Да, ей следовало рассказать нам, - честно призналась серая и тяжело вздохнула. Здесь можно обсудить спокойно мысли, что пришли на ум алому волхву и хорунжему вечером накануне. - Я не слишком долго в Вече, но мне казалось, о таких важных вещах следует рассказывать, не затягивая и ничего не тая.
Внутри Пеночки разлилось неприятное, липкое ощущение.
Но не от обиды, а от непринятия тех чувств, которые она сейчас к себе подпустила. Ей не хотелось ощущать недовольство и раздражение, обижаться на подругу, обмусоливать ее поступки в своей голове или на языке, винить ее в неподобающем поведении. Сказав эти слова, воительница начала мысленно искать ей оправдания, и вновь пришла к решительному выбору просто принять случившееся, как данность.

Отредактировано Пеночка (18.01.2025 00:13:19)

Подпись автора

Галька на полях похожа на холмы с васильками
Главное в искусстве - это смотреть, но не трогать руками
Я хочу быть похожим на своего кумира
У него разбитая рожа, но он сделает все ради мира

Черномор чувствовал, как теряет твердую уверенность: в своем положении в стаи, авторитете, в силах. Ему это не нравилось, но как разрешить эту ситуацию - волк не знал. Он предполагал, что артефакт - или же его осколок, если со слов Верховной он был так же могущественен - поможет с этим разобраться, но пока в лапах было пусто, а потому надежды стремительно угасали.
Пеночка разделяла его мнение на счет слов Мёрьк, что не могло не радовать - значит, он не один заметил неладное, но, видимо, из-за всех сложившихся ситуаций Верховная имела полное право молчать. Черномор же молчал о тайном задании своего ученика, так теперь о каких претензиях могла идти речь?

- Следует, но я так понимаю, она не просто так умолчала об этом, - на то были свои причины, видимо, Мёрьк не так крепко доверяла такую опасную информацию. Черная была права - пусть лучше кто-то один знает, чем все; ведь так и рисков меньше (а их надо свести к минимуму), - Но раз уж теперь мы все знаем, то стоит сделать все возможное, чтобы найти второй осколок и спрятать его. Она положилась на нас, так давай же не разочаруем ее вновь, - под этими словами Черномор скорее имел в виду косяк своей алой учины.

Пасмурная погода ухудшала видимость, создавала некоторые трудности в преодолении опасного участка острых скал, однако если идти неспеша и осторожно, то рано или поздно небольшой отряд доберется до пункта назначения.
- Твоя мать говорила тебе что-нибудь вчера вечером? - неожиданно нарушил возникшую тишину Черномор и обернулся чуть назад, чтобы посмотреть на Пеночку. Он не хотел больше обсуждать Верховную, да и смысл обмусоливать то, в чем не было надобности. Мёрьк на то и ведет всю стаю, потому что знает, где и как лучше.

Ветер хлыстами начал бить по груди, и алый волхв нагнул свою голову, чтобы легче было двигаться вперед. Да уж, не самая лучшая погодка, чтобы взбираться к рассветному плато, но они не могут повернуть назад и вернуться с пустыми лапами. Сама стихия словно толкала двух путников назад, запрещая идти дальше, но они все шли и шли. До тех пор, пока по носу не ударил противный запах. Взмахом хвоста Черномор попросил хорунжую остановиться и подождал, пока она поравняется с ним.
- Чувствуешь? Не к добру это, видать, осколок всякую ересь к себе манит, - поморщился Черномор, после своих слов двинувшись вперед на запах. Если бы можно было эту дрянь обойти, то волхв непременно бы так и сделал, однако дорога вела прямо на гнилостный запах, который с каждым шагом все усиливался. Уши дрогнули от едва слышимых голосов. Ведун опять остановился и замер, прислушиваясь. Он понял, что впереди за поворотом их ждут неприятности. Как бы поступить? Как много времени они потеряют, если захотят обойти существ, в которых Черномуш опознал упырей.
Дело дрянь.
В носу засвербело, нехило так.
- Обойдем или попробуем одолеть их? - обернувшись, шепотом поинтересовался волк. На самом деле он ожидал, что Пеночка предложит обойти упырей, ведь одному только Чернобогу известно, что могло их двоих ждать около осколка. Если упыри их ранят, то хватит ли силы пройти другое испытание?

Подпись автора

Чтобы попробовать перепрыгнуть обрыв, вам нужно будет кинуть точность с учетом ваших модификаторов.
Сложность проверки: 12 (равное значение считается успехом).
Если прыжок будет неудачным, то ваш персонаж пострадает, падая на уступ. Он сможет вернуться на тропу и продолжить путь, но дело не обойдется без вывихнутых лап. Его уворот до конца этого квеста будет равен -1

Они пытались избежать неприятностей, и потому предпочли обойти упырей, а не сталкиваться с ними нос к носу. Все должно было пройти гладко (по крайней мере, легче, чем битва с тварями на краю пропасти), и даже препятствие, некстати нарисовавшееся перед волками, не должно было порушить их планы. Переглянувшись с отцом, Пеночка совершает ловкий прыжок и через мгновение оказывается на противоположной стороне утеса, не пошатнувшись. После приземления она оборачивается назад, чтобы наблюдать прыжок Черномора, и открывает рот от ужаса - прямо перед ней волхв, не долетев до края, попытался зацепиться за утес, но его лапы соскользнули. Воительница подлетела, чтобы помочь, но дело было сделано за считанные мгновения - Черномор упал вниз. Высунув морду за край, шумно выдохнула, увидев, что отец смог удержаться уровнем ниже. Она не могла спрыгнуть к нему отсюда - сама бы расшиблась или свалилась с обрыва, но, обернувшись, увидела, что вниз ведет каменистая тропинка, и помчалась по ней к волхву. Кричать было нельзя - упыри бы обязательно услышали голоса и навострили уши.
- Эй, ты как? - запыхавшись, Пеночка подлетела к Черномору и принялась его осматривать, отмечая особенно пострадавшую заднюю лапу.
***
Ей пришлось оставить Черномора. Пеночке бы не удалось в одиночку дотащить раненного, тяжеленного волка обратно в лагерь, и путь в любом случае был один - всего одна тропинка, неизведанная. И поскольку наши двое точно не были готовы к битве, если она внезапно застанет их врасплох, Пеночке пришлось отправиться в путь самостоятельно. Следуя по узкой, опасной дорожке вдоль обрыва, волчица стала замечать подозрительный звук. Сначала ей показалось, что так сильно бьется её сердце, но когда завибрировала с новым ударом каждая клеточка её тела…
Улетали в пропасть камушки, подбрасываемые вверх сильными толчками. Пеночка проводила взглядом парочку таких, исчезнувших в тумане, а потом поплотнее прижалась к скале, чтобы не повторить их участь. Собравшись с силами, она осторожно, но быстро прокралась вперед, пока не оказалась прямо перед таинственной пещерой, порождающей вибрацию и звуки. Стресс, охвативший тело Пеночки, сводил с ума, начало снова казаться, что это её собственное сердце так сильно грохочет, что трясутся скалы и камень под лапами.
Ей было не свойственно дрожать и бояться, перетаптываться в нерешительности. Все происходящее было настолько странным и нереальным, что хотелось побыстрее, рывком разобраться, в чем дело. Дав себе несколько секунд, чтобы оглядеть со стороны вход в пещеру и то, что можно было взглядом ухватить, освещенное солнечными лучами, воительница направилась внутрь. Напряженная, со сжавшимися в комок от напряжения мышцами, готовыми к бою, она на полусогнутых лапах заглянула в пещеру.

Подпись автора

Галька на полях похожа на холмы с васильками
Главное в искусстве - это смотреть, но не трогать руками
Я хочу быть похожим на своего кумира
У него разбитая рожа, но он сделает все ради мира

Прошмыгнула в пещеру, не теряя из виду источник света, и принялась осматриваться. Напряженная, ожидающая в любой момент нападения, Пеночка одновременно с изучением наскальных рисунков пыталась прислушиваться ко звукам вокруг, но только слышала вибрации из глубины пещеры, пробирающиеся в голову и сознание. Тяжело сконцентрироваться. Она ощущала врага за своей спиной, но каждый раз за ней никого не было - тревога подбиралась все ближе и ближе, пока воительница разглядывала историю, выцарапанную в скале обезумевшим волком, по какой-то причине заточившим себя в пещере вместе с таинственным, зловещим осколком. Она была предупреждена о его коварной, темной силе. Знала, что тяжело сопротивляться такому могуществу. Действительно верила, что все это - не детская сказка, а настоящая угроза. Но все равно было тяжело осознать, что зло так близко, так… неудержимо, настолько, что несчастному зверю пришлось пожертвовать собой ради заточения частички подальше от внешнего мира.
Если это было так…
Складывалось много вариантов того, что же здесь произошло… От мыслей начинала болеть голова. Пеночка отвела взгляд от очередного рисунка и сделала глубокий вдох, чтобы собраться. Изо всех сил постаралась отстраниться, не поддаваясь эмоциям, и пресекла внутри себя попытки разобраться с произошедшим. Потом - продолжила путь, дорисовывая историю по изображениям, дошла до последнего, безумного рисунка, задержала глаза на отпечатке соскальзывающей лапы и вместе со следом опустила взгляд вниз - в полумраке обнаружила застаревшие останки. Снова сдержала подступающие чувства и не стала надолго задерживаться на находке.
Из трех ходов выбрала левый. Правый проскочила, почувствовав яркий вражеский запах. Средний - не заметила, отправившись сразу в левый, будто бы по следу. Её туда тянули вибрации, словно бы её за ниточку тянули в этот ход. Все тело, поддающееся странной силе, притягивало к её источнику.

Подпись автора

Галька на полях похожа на холмы с васильками
Главное в искусстве - это смотреть, но не трогать руками
Я хочу быть похожим на своего кумира
У него разбитая рожа, но он сделает все ради мира

Почти как завороженная, Пеночка двигалась по темному ходу, медленно и мягко ступая по каменистому полу, словно кошка. Она старалась не издавать ни звука, до тех пор, пока не обнаружит противника, чтобы не дать кому бы то ни было застать себя врасплох. Поток ветра заставил её поднять на загривке шерсть - настолько зловещим он был в паре с узнаваемым ароматом гнили, становящимся все более отчетливым. Наконец, волчица достигла поворота. Переведя дух, Пеночка медленно высунула морду из-за угла и всмотрелась в глубину пещеры. Фигура в темноте принимала с каждой секундой все более четкое очертание, и, различив в сумраке волчью фигуру - несомненно, нечисти, - прошлась взглядом вокруг нее. Не обнаружив лишних соперников, воительница рывком кинулась в сторону врага. Не было сомнений, что от нечисти нужно избавиться, ведь что-то неведомое всё это время тянуло именно сюда. Осколок точно должен быть в этой пещере, а потому за него придется побороться, раз не приходится рассчитывать на возможность договориться с его хранителем. Была ли это душа неупокоенного волка, заточившего себя в пещере вместе с артефактом? Был ли это его голос, говоривший о приближающейся свободе?
Пеночка нападала первой, получив преимущество, но противник двинулся ей навстречу. Клыки резво щелкали по телу вихта, и от этой мерзости Пеночка не могла не морщиться, ощущая гниль на языке и деснах. Во всей суматохе волчица забыла о том, что обыкновенных вихтов не убивают вот так просто, клыками в бою. Эта мысль пришла к ней уже в конце поединка, когда чудовище более не могло продолжать борьбу. Она помнила из уроков, что, чтобы от вихта избавиться, следовало позаботиться о его теле, но в этот раз все было иначе. От размышлений Пеночка быстро отказалась, чтобы дать себе спокойно отдышаться и сконцентрироваться.

Отредактировано Пеночка (17.02.2025 20:32:03)

Подпись автора

Галька на полях похожа на холмы с васильками
Главное в искусстве - это смотреть, но не трогать руками
Я хочу быть похожим на своего кумира
У него разбитая рожа, но он сделает все ради мира

Не возникло и мысли о том, что у вихта может быть разум. В ходе поединка Пеночка с ним боролась, как с неодушевленным чудовищем, тенью, от которой нужно поскорее избавиться. Когда же вихт заговорил на последнем дыхании, перед тем, как раствориться в воздухе, волчица чуть приоткрыла от изумления рот. У него было имя. И у него было свое желание - чтобы Пеночка рассказала об этом имени. Кольнуло в груди. Кривобор сказал, что «это» было ошибкой, но сейчас казалось ошибкой только то, что ей пришлось сражаться с кем-то разумным, не обменявшись и парой слов. Вдруг он смог бы рассказать ей что-то важное? Несколько раз воительнице даже показалось, что в бою вихт пытался что-то донести до нее, будто бы начинал разговор… без слов, но снова и снова, срываясь на крик, он продолжал атаковать ее. Саднящее чувство сжало грудь волчицы. Она оказалась в смятении, разглядывая то место, где растворился призрак, хмурилась болезненно и пыталась понять, что же она упустила из виду. Пеночке слышался шепот, но она не восприняла его всерьез, до тех пор, пока он не заговорил снова.
Слова остались без ответа. Насмешливый голос заставлял Пеночку чувствовать, будто она сходит с ума. Она в молчании всматривалась, замерев, в ту частичку в углу, которая говорила с ней, и не могла поверить в происходящее. Это было так… странно. Слушая голос, волчица очень медленно, осторожно двинулась в сторону частицы, боялась сделать лишнее движение, и взгляда не отрывала, как завороженная. Ей было страшно, а потому хотелось сделать именно то, что командовал голос - протянуть лапу и забрать свою добычу, чтобы побыстрее со всем разобраться.
Пеночка и носа поднести не успела, как в стене разверзся портал. Еще больше теряя связь с реальностью, она сделала самое простое и понятное действие, которое подходило к ситуации - кинулась к частице и успела подхватить ее прежде, чем к ней успела подскочить та юркая тень, что внезапно отделилась от ослепляющего свечения.
Подцепив осколок лапой, Пеночка тут же отпрянула и уставилась на портал и не случившегося воришку. Не смогла произнести ни слова - была настолько поражена происходящим, что все делала автоматически, отрешенно, и на разговоры концентрации уже не оставалось. Была задача - выжить и сохранить осколок.

Подпись автора

Галька на полях похожа на холмы с васильками
Главное в искусстве - это смотреть, но не трогать руками
Я хочу быть похожим на своего кумира
У него разбитая рожа, но он сделает все ради мира

- Эй! - Пеночка громко крикнула в спину убегающему незнакомцу. - Стой!
Но тот скрылся за поворотом, а волчица не побежала следом, не найдя сил на преследование. Осталась только мысль, что нужно вернуться побыстрее к Черномору. Не побежит ведь таинственный пришелец убивать ее раненного отца? Пеночка нервно подскочила, бросив быстрый взгляд на стену, где только что на ее глазах закрылся таинственный, выплюнувший чужака портал. Она второпях ткнула стену носом, убеждаясь, что никакого пространства на этом месте больше нет. Потом бегло окинула взглядом пещеру и поспешила к выходу, вслед за незнакомцем. Из-за оставшегося в одиночестве Черномора и безнадзорного чужака было тревожно.
Вдруг - с ней заговорил голос в голове. Пеночка не сразу отделила его от своих мыслей, а потом поняла, что заткнуть этот голос невозможно. Он заговорил о желаниях. Признаки сходятся, как по списку, ведь Мерьк предупреждала о том, что таинственная штучка пытается ее обладателю наобещать всякого сокровенного. Ха! Воительница мысленно усмехнулась, чувствуя, будто бы поймала всеобщего нарушителя спокойствия. Замечен по всем пунктам и захвачен, находится в ее лапах, потери минимальны - ну и кто здесь опасен?
- Да, я отнесу тебя. Куда бы ты хотел? - Пеночка заговорила с голосом в голове. Ей было странно вести разговор в мыслях, поэтому она решила общаться со злодеем вслух. Осколок заткнула за пояс понадежнее, и продолжила путь к выходу из пещеры. Ничего не ответила на вопрос о желании - никто не обманет Пеночку таким примитивным способом.

Подпись автора

Галька на полях похожа на холмы с васильками
Главное в искусстве - это смотреть, но не трогать руками
Я хочу быть похожим на своего кумира
У него разбитая рожа, но он сделает все ради мира

15-е число месяца Благословения. Начало игры

Никогда прежде Морошка не любила горы так, как полюбила их спустя долгие месяцы жизни среди скал. По правде сказать, привыкание к новой жизни стоило для нее не малых усилий. Полюбившиеся с рождения поля, холмы и извилистые тропки между берез не шли ни в какое сравнение с жизнью в горах, и ведунья неожиданно для себя выяснила, что боится высоты. Узкие каменные уступы, обрывы, крутые склоны - все в горах щетинилось на яробожью волчицу каменными клыками и пыталось прогнать со своей земли, и порой казалось, что даже болота были приветливее, пока Морошка не ощетинилась в ответ и не позвала Сивиря, когда тот оправился и был готов путешествовать, на самую высокую ближайшую вершину, чтобы раз и навсегда покончить со страхом. Они встречали рассвет среди облаков.

А виной всему неподготовленность обычной целительницы к настоящим вызовам природы. Не смотря на теплый мех и устойчивость к климату, Морошка физически уступала даже резвой Крапиве, не говоря уже о Викуле, шаг которого всегда был четким и выверенным, где бы он не шел. Морошка по-хорошему ему завидовала.

Меланхолия и тревожность, прежде сковывающие каждую мысль волчицы, каждый ее поступок, со временем стали тише, притупились, обросли жесткой лозой уверенности и стабильности, вера в которые укреплялась с каждым днем. Волчица находила радости и маленькие прелести в своей новой жизни на краю мира, и она стоила того, чтобы навеки забыть о существовании всего, что было до.

Морошка справлялась со всем, что готовили ей боги. Договориться с упрямыми козами и получать от них молоко, найти логово, чтобы оно устроило всех, навести порядок в нем, прогнать разных тварей и пригласить норника, а еще обзавестись запасами на месяцы вперед. Для стаи подобные дела всегда означали оживление и привычную для Морошки суету, однако здесь она была за главную и практически одна, не считая бывшего черноуста, которого следовало откормить, и Крапивы. Но по выработанной привычке ведунья не жаловалась. Засучив рукава, - если бы рукава у нее были, - Морошка бралась за любую работу, новую или нет. Научилась и коз доить, и с соседями познакомилась, чтобы впредь знать границы собственных территорий. И пусть соседи считали ее странноватой, раз связалась с мрачным отшельником, но относились терпимо. А когда выяснилось, что Морошка - целитель и у нее есть дети, так похожие на отца, кажется и вовсе не обращали внимание на то, какую тревогу и опасность внушает Сивирь. Обходили его стороной разве что, и всех это устраивало.

Ах, да. Теперь его звали Сивирем. Морошка по началу путалась и изредка называла его, как прежде. То Викул, то месяц мой. Особенно в тишине и темноте пещеры, когда их никто не слышал и не видел. А потом...

Волчица стряхнула с себя морок воспоминаний и навострила уши, поглядывая на идущего впереди Сивиря и про себя усмехнулась. Они почти добрались, и вскоре перед ними раскинулось пастбище, укрытое предрассветной дымкой. Местами сухую траву уже покрывал снег, тонкой коркой похрустывая под лапами. Козы безбоязненно приходили сюда если не перекусить, то отдохнуть, порезвиться и по возможности услужить волчьей семье.

- Наших тоже скоро не отличить будет, - намекнула Морошка, улыбаясь во все зубы, и мягко подтолкнула мужа в плечо, но не отстранилась. С наступлением холодов ей как никогда прежде хотелось быть поближе. Так теплее и надежнее. Морошка не могла нарадоваться своему счастью. Вскоре она стала ему женой, едва в их логове пропищали волчата и весть о них стала реальнее, чем когда-либо прежде. Они с Сивирем решили, что жить в браке или без не так важно, но хотя бы перед богами они будут честны, и вскоре сыграли скромную по меркам яробожьих и черноустов свадьбу. Но она была их, и никакие распри и ссоры не могли этому помешать.

- Но как же быстро они растут... - Морошка больше и больше сознавала собственную значимость и ценность всего, что принадлежало ей или было ее частью. Ее желание и возможности дарить любовь и быть любимой разрослись до бескрайних широт, так необъятно и безгранично, как небо над их головой. И как ее мир проникал в мировоззрение бывшего черноуста, так и его мир стал ее частью. Ведунья,, так же как он, прониклась стремлением всюду выставлять нерушимые границы между своими и чужими, при том находила в этом оправдание любым методам. Разве что проявляла их... мягче.

Волчица ловко вынула пастью пучок клевера и протянула одной из коз. Оглядела ее по-хозяйски на предмет ран, - для таких случаев у Морошки всегда имелся запас лекарства, - и наконец выложила на землю берестяной бочонок, один из немногих, что ей удалось сплести еще летом. Береста была хорошей, волчицы выменяла ее однажды у торгующего странника на запас редких лекарств. И теперь им  удобно собирать молоко и хранить его в прохладе пещеры.

- Осмотрюсь пока, - предупредила Морошка, игриво подмигнув своему волку. - Вдруг нам не только молоко перепадет.

Случалось козам в стаде серьезно заболеть или смертельно пораниться, но удрать от хищника за пределами пастбища, и тогда Морошка присматривалась к этой козе больше, чем к остальным. И если шансов на выздоровление не было, она предлагала ей снотворное. Коза потихоньку засыпала и падала, для остального стада становясь не более чем телом погибшего сородича, и уж тут волчица, избавляя коз от тревог, забирала тушу себе. Семье доставались мясо и шкуры, и рога, которые занимали зубы волчат до тех пор, пока им не надоедало.

Подпись автора

любовь моя всегда выходила мне боком
                    ножом, подставленным к горлу
                                                            еще не больно, но страшно выдохнуть

Вся ласка Морошки теперь принадлежала Сивирю больше, чем когда бы то ни было: и сбивчивый шепот в полумраке пещеры, и щекочущее шерсть дыхание, и озорные тычки в плечо, один из которых он только что получил, потому что Морошка оставалась рядом добровольно. Она выбрала его, Сивиря, из всех волков Чернолесья, и они скрепили свой союз свадьбой, как только появились волчата. Празднество было не такое пышное, как в Топях, когда его обручали с Невесткой, Полынью, зато оно было настоящим, а не убогой имитацией семьи, как у Древних. И Сивирь, всегда сторонившийся брака, поскольку считал тот скучной, взрослой и мало что значащей обязанностью, теперь с полной уверенностью и желанием дал Морошке клятву всегда оставаться с ней. Прежняя легкомысленность его оставила, и необходимость хранить верность не пугала - он просто не мог представить себе другой волчицы рядом, кроме Морошки.
Появление же волчат стало для Сивиря полной неожиданностью. Он никогда не слышал, да и был уверен, что никто из живших когда-либо волков, чтобы бывший черноуст мог обзавестись потомством. Это всегда было невозможно. Однако, и сомнений в верности Морошки у Сивиря не возникало - ему проще было поверить в чудо, нежели в то, что волчица была ему неверна. А уж после рождения волчат, никто, даже самый скептичный волк в Чернолесье не мог бы усомниться в том, кто их отец: двое, дочка Сирень и сын Дягиль были полной копией отца. В особенности Дягиль, который, едва открыв глаза, поглядел на Сивиря его собственным холодным внимательным взглядом. Да и его пепельная шубка все больше становилась похожей на отцовскую. А Вереск и вовсе оказался причудливым сочетанием между солнечной рыжиной Морошки и серым сумраком Сивиря. Сивирь беспокоился, что его приметная внешность когда-то сослужит ему плохую службу, зато сейчас она стала окончательным подтверждением тому, что волчата принадлежат Сивирю в той же мере, что и Морошке.
Ничем иным, как чудом, назвать это было невозможно, и Сивирю пришлось в него поверить, а заодно и в Богов, к которым раньше он относился насмешливо. Не сказать, что он стал сильно набожным волком теперь, но ему пришлось признать, что чья-то милосердная, пусть и жесткая воля руководила его судьбой с того мига, как он повстречался в Топях с Морошкой. И даже клеймо, и кара Кровь-водой, были необходимы на этом пути, чтобы теперь Сивирь мог стоять здесь, бок о бок со своей волчицей, любовь к которой он, наконец, признал, и которая росла с каждым днем. Подставлять режущему ветру острую морду и вести жизнь, о которой раньше не мог и мечтать, потому что не знал, что она нужна ему. И вернуться после к невозможному чуду - их общим детям:
- Да, и когда они вырастут, даже не знаю, как Чернолесье справится с таким нашествием моих копий, - он ласково потерся щекой о щеку Морошки, прижавшись к ней боком плотнее. Как и прежде, Сивирь не упускал случая дотронуться до нее, может, чтобы убедиться в том, что она еще рядом?
- Но, надеюсь, следующие будут похожи на тебя, - добавил он, лукаво глянув на свою волчицу, - мы должны поддерживать баланс между маленькими Сивирями и маленькими Морошками, иначе в лесу начнется хаос.
Сама по себе возможность надеяться на то, что чудо может случиться вновь и у них могут быть еще волчата, забавляла Сивиря. Иногда, он даже вел в своей голове разговоры с Богами, но не подобострастные, а слегка насмешливые. Как будто ждал, чем они еще могут удивить его в жизни и как распорядятся его судьбой, а они, кажется прощали ему эту дерзость. Во всяком случае, Сивирь все чаще вспоминал о Богах, и чувствовал, что они помнят о нем.
Он проводил Морошку взглядом, огладив ее спину мордой, когда та прошла мимо, к дальнему краю стада. И, подцепив зубами туесок, оставленный волчицей, направился к одной из коз. Та пристально следила за каждым его движением, и Сивирь мысленно ухмылялся тому, насколько же это было странно, и наверное - противоестественно ей, подпускать волка так близко к уязвимому животу. Он помнил первые их попытки добыть молоко - тогда он, повалив козу на землю, сжимал ее шею челюстями, сквозь зубы угрожая переломить ей хребет, если та станет дергаться, а Морошка, так как именно ей он доверил разговаривать с животными, доила козу, бормоча какие-то ласковые слова, которых Сивирю было не слышно из-за оглушительного блеяния. Однако со временем они присмотрелись друг к другу и Сивирь, немного оправившись, стал принимать участие в доении все чаще, после полностью взяв эту обязанность на себя. Ему понравились козы, внезапно и крепко: их непередаваемая ловкость, возможность держаться на самых крохотных, неразличимых взгляду уступах, упрямство и умение постоять за себя, и насмешливый взгляд желтых, с горизонтальным зрачком, глаз. Он следил за своим стадом с ревностью пастуха, которым был, и видимо - оставался, и огорчался всякий раз, когда недосчитывался кого-нибудь из своих питомиц, или когда Морошке приходилось усыплять их снотворным. Хотя и старался скрывать от волчицы эту свою сентиментальную, нелепую привязанность.
Морошка доила коз с помощью магии, но Сивирю так и не удалось освоить эти сложные хозяйственные чары, и он обходился зубами. Поставив посудину под вымя, Сивирь несколько раз коснулся его мордой, будто осторожно массируя - он видел, что козлята делают так же, и хотя детеныш этой козы давно щипал траву, ему удалось сохранить ее способность давать молоко.
Он принялся за дойку - здесь нужен был не слишком крепкий, но и не слишком слабый хват передними зубами, и особое движение, уверенное, сверху вниз. Пока Сивирь учился делать это правильно, они с козами взаимно страдали: козы - от его неуклюжих, острых зубов, Сивирь - от метких ударов раздвоенных копыт. Козы были не слишком доброжелательными учителями, однако они терпели его, и со временем Сивирь приловчился не причинять им вред.
Он уже почти закончил доить третью козу, как та, вдруг встрепенувшись, с паническим блеяньем дернула задней ногой. К счастью, удар прошел мимо Сивиря, который успел отдернуть голову, но задетый самым краем копыта туесок опасно покачнулся. Придержав его мордой, и рассеянно проводив взглядом отпрыгнувшую козу, Сивирь оглядел стадо. Что-то было не так, козы настороженно подняли головы и стали медленно тесниться в кучу. Однако, оглядев плато, волк не заметил никакой опасности для них.
- Морошка... - настороженно начал он, когда вдруг козел, вожак стада, решительно завернул за валун, и секундой позже выпихнул из-за него рогами что-то белое, в чем Сивирь даже не сразу узнал чужую волчицу. Козы заблеяли не то одобрительно, не то возмущенно и сбились еще теснее, а Сивирь поспешил к Морошке, настороженно поглядывая на незнакомку.

Подпись автора

аватарки от Мораны, Вороники и меня :З

когда ты был мал, ты знал все, что знал, и собаки не брали твой след. теперь ты открыт, ты отбросил свой щит, ты не помнишь, кто прав и кто слеп. ты повесил мишени на грудь, стоит лишь тетиву натянуть. ты ходячая цель, ты уверен, что верен твой путь.

но тем, кто не спит, не нужен твой сад, в нем нет ни цветов, ни камней. и даже твой бог никому не помог, есть другие, светлей и сильней. и поэтому ты в пустоте, как на старом забытом холсте: не в начале, не в центре, и даже не в самом хвосте.

викулу от дека, видимо с любовью

кто в болоте? а, это Викул
он всё время там, пакость, лежит
но не слушайте, дети, посул
его слово - отрава во лжи

не ходите в болото к нему,
он нарочно сидит там и ждёт...
вот сейчас я морошку веду,
а он ей гад бочок отгрызёт

викулу от морошки, точно с любовью

А там Викулушка живет
Он кровушку мою не пьет.
Он черноуст порядочный
И чуть-чуть загадочный хд

Что делать. Что делать. Что делать?!
Как я вообще оказалась в таком дурацком положении? Лежащая перед двумя здоровенными волками...
Так стоп. Все по порядку.
Как вы уже слышали раньше я спряталась за камнем. Ну сижу значит себе тихонько. И тут- козел. Просто подошёл (эти козы что волков никогда не видели?) и не успела я хоть что то сделать выталкивает меня из-за камня. Прямо к лапам волка.
Шерсть серая с металлическим отливом. Глаза как два осколка льда. Да и вообще этого волка можно было сравнить со льдом. Он сразу отталкивал от себя. Пора бежать, поняла я. Но тут мое внимание привлекло ещё кое что. И как я это не заметила сразу?
Скррр... Скррр... Скррр...
Острые волчьи когти скользили по глине выцарапывая пока непонятные нам символы.
Запомните эти знаки. Они вам понадобятся. Такими знаками отмечают опасных волков. Например это...
А как клеймят игош?
Мой брат как всегда. Он хоть настоящее имя мое знает?
Никак. Прорычала я. Ты хоть знаешь кто это такие?
... А это черноуст.
Я взглянула на рисунок. Треугольник... Сверху незаконченный треугольник. Я думала что никогда такое не увижу но...
Черноуст. Тихонько прошептала я и стала постепенно отползать. Неужели выследили?
К черноусту подошла рыжая волчица. Полная его противоположность. Если он лёд то она солнце. Яркое, теплое. Но обжигающее.
Ты кто такая? Что с тобой случилось?
Я наткнулась на камень. Бежать некуда. Поймают быстрее. Я ещё и ранена. Лучше ответить.
Ле-дяная. Голос дрогнул. Все равно с ранами я долго не протяну. Я подняла голову и взглянула им в глаза. Холодный лёд и горячее солнце.
Я ранена. На меня напали.

Подпись автора

Жизнь - хороший учитель, но слишком дорого берет за уроки

Морошка поджала губы и глубоко вздохнула, переводя взгляд с волчицы на Сивиря и обратно. Сложно было бы не заметить клеймо на голове волка, но сам факт, что чужачка его видела, более того, сказала об этом и наверняка не упустит возможности об этом закричать на всю округу - уже повод напрячься и запустить клыки в ее глотку. Морошка хмыкнула с насмешкой на слова супруга: и вправду, лучше бы Ледяная на глазки его синие любовалась да помалкивала.

Даже перестав быть черноустом, Сивирь при желании мог испугать кого угодно, не прилагая для этого особых усилий. Он был страшен по определению и настолько сросся с образом хозяина болот, что, как не прикрывайся, как не прячь, а темная сторона выпирала отовсюду, топорщилась острыми углами и насмешливой речью. Морошку вдруг кольнуло в грудь. Долгое время после побега ей снились кошмары о болотах и такие ужасы, какие она боялась пережить. Ей, конечно, удавалось прикрывать внезапные пробуждения посреди ночи бессонницей и наводить больше успокаивающих настоев, но тревога долгое время не отпускала ее. И если бы не твердая уверенность в том, что они по-настоящему простили друг друга и сделали для раскаяния все возможное, Морошка, наверное, и не стояла бы с ним плечом к плечу. Ей даже думать не хотелось, что он для нее опасен, а для детей - особенно.

Соседи его сторонились, предпочитая иметь дела с Морошкой и задаваться молчаливым вопросом: "А не держит ли ее загадочный волк в заложниках"? Ведунья про себя улыбалась, ведь их предположения были недалеки от истины. Хищная натура, дремлющая под серой шкурой, иногда требовала сорваться с привязи, и если Морошка к ней со временем привыкла и побаивалась для вида, чтобы подразнить, пощекотать азарт, а потом получить свое, то, пожалуй, у Ледяной не было основания держаться настолько смело и опрометчиво. Во-первых, потому, что ранена, а во-вторых, ее здесь некому защитить, и если бы раньше Морошка бросилась отстаивать слабого, то теперь готова была слабого добить, чтобы позже не пожалеть о том, что ему дали шанс стать сильнее.

Морошка смотрела на израненную, напуганную волчицу сверху вниз, с сочувствием и мягко. Это был знак поддержки целителя, способного, а главное, желающего помочь. Ни один другой жест ведунья не могла подделать так правдоподобно и правильно. Сколько раз уговаривала больных, сочувствовала раненым, утешала и ласковым словом, и умением... А спустя пару месяцев на болотах и полгода в качестве одиночки, обратила милосердие в повод не церемониться с чужаками.

Волчица медленно обошла Ледяную полукругом, практически не отрывая взгляда от волчицы с наигранной заинтересованностью изучая зияющие раны на ее теле. Одни глубокие, с ровными краями, как порезы от длинных когтей, другие колотые, точно нападавший цеплялся за шерсть и кожу, поэтому целительница оставила сомнения.

- Похоже, упыри, - ответила она на вопрос Сивиря. Есть и другая нечисть с когтями, но в горах редко водятся агрессивные твари, если не забираться в потаенные углы и расселины. Но даже щенок знает, что заигрываться в таких местах опасно. - Обработать бы, а то... - подняла немигающий взгляд на Сивиря. В глазах Морошки была легкая расслабленность, мягкость и усталость, но краешек губ дрогнул в одну сторону все с той же жестокой мыслью. - ...кровью истечет. И умрет.

К счастью для Ледяной, Морошка носила при себе полезные травы в любой ситуации, начиная от утренней пробежки на пастбище, чтобы проверить коз, и заканчивая дальней прогулкой с детьми, где ушибы и ссадины обычное дело. Но целительница не видела ни единой причины помогать волчице. Тем более кругом полно крутых склонов, обвалов и ненадежный уступов - самое время познакомить Ледяную с ними. Может ответы на вопросы Сивиря дадут ей крохотный шанс? Морошка остановилась позади волчицы так же на расстоянии магического удара и склонила голову на бок с неизменным безобидным выражением медовых теплых глаз.

Отредактировано Морошка (26.03.2025 13:04:44)

Подпись автора

любовь моя всегда выходила мне боком
                    ножом, подставленным к горлу
                                                            еще не больно, но страшно выдохнуть