Переход из Княжеского камня

Морошка очнулась посреди северной Дубравы в полной тишине, не сразу осознав, где находится и как вообще сюда попала. От тяжести в голове, ведунья еле разлепила глаза, щурясь в сгущающихся сумерках. Соображалось туго, сон отпустил не сразу. А ведь совсем недавно был ясный день и суд, и... Волчица поежилась, вспомнив. Значит то был не сон. Они действительно поймали Викула.
Снова пробежала по телу дрожь от осознания, чем все закончилось. Его крики и боль, и ликование толпы, что требовала смерти. Морошка отбросила воспоминания и снова свернулась клубком среди приятных душистых трав, ветерок ласково гладил ее шерсть цвета заката, что раскинулся над головой и алел ближе к горизонту. Где-то стрекотали кузнечики. Благодать. Только сон не возвращался, как бы Морошка не старалась.
Подумала она да поднялась, все равно никакой пользы нет в том, чтоб и дальше бока пролеживать. Интересно, князь вернулся? Викула уже казнили? Осознать не успела, как лапы сами понесли вперед. Легко по родным землям бежать, прыжок за два ощущается, и запахи обволагивают так заботливо, ненавязчиво, однако Морошку вели не они. Ветер дул в ее сторону, подгоняя скверный болотный дух, въевшийся под шкуру черноуста так, что даже кровь-водой не смыть.
Ведунья размышляла, почему бежит ему на встречу: убедиться, что мертв, или... Вот бы князь вернулся позже. Она хоть поглядит на своего мучителя. Мучителя, как же. Он был кем угодно: убийцей, извергом, кровопийцей и безбожником, но мучает ее только горькое зерно противоречий, что посеялось в Морошке со времен их первого прощания с черноустом.
Волчица бежала на запах в надежде, что смерть к Викулу еще не пришла. Она не хотела этого - теперь понимала точно и ясно. Если он здесь умрет, она навсегда останется его должником. Но она не уступит ему в милосердии. Не теперь.
Но как его вызволить?
Морошка затормозила, проскакав еще пару метров и сама себе удивилась. Вот же идиотка. Черноуста собралась отпускать. Ты не Брат из Древних, чтобы так легко через стаю перешагнуть ради своей прихоти. Даже с князю с княгиней такое недозволено! Но почему на душе ни капли сомнения? Он ее спас, и она его спасет, а потом... А потом вернется с повинной к Можжевельнику, будет юлить и врать, в грехах своих каяться, получит пару раз от отца по шее и не один материнский выговор, но они простят. И перед князем заступятся. Наверное...
Морошка выдохнула  и, отвернувшись от болотного духа, помчалась в логово со всех лап.

В норах лекарей было как всегда спокойно. Морошка не кралась, чтоб не вызывать подозрений, но шагала тихо, опустив голову, будто грустно ей и не более. Она знала, что искать и где, поэтому не мешкала. По пути поговорила с парочкой лекарей, узнав, что черноуст все-таки жив и действительно томится теперь за Серебрянкой под охраной. Морошка только кивала им, одаривая благодарной улыбкой, а сама пункты добавляла к тому, что хотела... Украсть? Пожалуй так. И лучше из общих запасов, хотя у Сводящей в закромах не в пример больше зелий и ингридиентов. Но обворовать Хельгу, во-первых, казалось Морошке самым худшим и низким из поступков, а во-вторых, наставница так хорошо знает свои запасы и где они лежат, что укради ведунья хоть что-то и Хельга тут же прознает. Лучше не рисковать.
Морошка, воровато оглядываясь, взяла два зелья, скрывающие запах, припрятала их хорошенько за поясом, а вместо них положила мешочек из заячьей шкурки с косточками, что были при себе. Остальное отдаст, потом. Так же прикарманила немного заживляющих мазей и успокаивающий отвар - будет, чем стражников угостить. А если спросят, скажет, что для себя взяла. После ведунья заглянула в нору, где лежала до этого. Ей принесли еды, как все больным и раненным. На душе потеплело. Стая никогда не забыла о своих. Может и простят ее, грешную, дурную. Ну поработает в два раза больше, ну посмотрят на нее, как на прокаженную. Пусть. Оно все пройдет и забудется со временем. Морошка окинула пещеры лекарей в надежде, что видит их не в последний раз, и помчалась обратно.

Запах болот в дубраве витал, обозначая для Морошки четкий след. Она ни с чем бы его не спутала. Перебравшись через Серебрянку, встряхнулась и сама уже не помнила, как лапы до заветной норы донесли.
- Морошка? - обнаружил ее стражник почти сразу, как только она приблизилась.
Таиться было бессмысленно, он сидел у самой норы и вряд ли пропустил бы проскользнувший мимо знакомый запах. А если бы она не пахла - то вызвала бы больше подозрений.
- Здравствуй.
Волчица рысцой преодолела разделяющее их расстояние.
- Тебе просили передать,  - и протянула ему заботливо завернутый в листья кусок мяса, который прежде начинила снотворным. Пойдет на пользу, подумала Морошка тогда, и никто не обвинит, что спал, охраняя недвижимого пленника. - Князь пока не вернулся, да и кто знает, может они после боя привал сделают, а это, чтоб ты ночь голодным не сидел тут.
- Спасибо, - он принял ее угощение, не раздумывая, а потом приподнял брови. - Твое плечо.
Морошка навострила уши, и тут же опустила взгляд на плечо. Рана раскрылась от долгого бега и плавания. И когда только успела. Кровь стекала по лапе ручейками.
- Паршивая рана. Кадавр укусил? Ты бы отлежалась лучше, побегать-то всегда успеется, - заботливо обозначил волк, и ведунья ему рассеяно улыбнулась. Он откусил мясо и сказал, пережевывая: - А то как бы зараза какая не пристала. Ну ты и сама знаешь.
- Ничего. На молодых все легче заживает.
- И то верно. А теперь иди, не за чем тебе тут быть.
Морошка кивнула послушно и зашагала прочь. Снотворному нужно время, однако ведунья чуть не подпрыгивала от нетерпения. Отойдя немного в сторону, так, чтобы ее не было видно, Морошка присела и подумала было оббезаразить рану. Но стиснула зубы. А вдруг Викулу понадобится кровь? В каком он сейчас состоянии? Морошка не знала, как лечить черноуста после кровь-реки. И было бы странно, если б она, целительница из яробожьей стаи, знала о чем-то подобном. И тем не менее была у ведуньи на примете та, кто знает больше прочих, а значит у Викула есть все шансы.
Если он, конечно, не рассыпался в старческую труху. Морошка хихикнула, поджала лапу и, выждав время, заковыляла обратно к норе с пленником.
Стражник спал. Ведунья обволокла его мягкой теплой дымкой чар, чтобы не потревожил его случайный ветерок.
Часть дела сделана. Морошка вздохнула, набираясь решимости шагнуть в нору. Он обездвижен, успокаивала себя волчица, возможно, даже без сознания после кары кровь-водой. Он ничего тебе не сделает.
А может он даже мертв, и она зря пришла?
Стиснув покрепче челюсти, Морошка забралась в нору. В ней было тесно, но убрано. И никакой подстилки. Что ж. С другой стороны, а нужна ли роскошь приговоренному к смерти.

Отредактировано Морошка (15.10.2024 05:21:15)

Подпись автора

повяжи мне лентой глаза, повяжи,
чтоб случайно тебя не могла приворожить 

От Викула с любовью)

С любовь от Шурека

От Святодуха с любовью

Не будь Викул обездвижен, Морошка ни за что на свете не заглянула бы в нору. Что бы не решил он ей откусил, будучи в предельной ярости, ведунья представляла расправу детально и красочно. Но она знала ошейник, носила его и где-то в глубине души немного злорадствовала, обнаружив, что бывший черноуст лежит беззащитный и слабый. Но мысль осталась мыслью. Не время злорадствовать, напомнила себе ведунья, критически оглядела волка в неверном свете сумерек, будто он был обычным волков, пострадавшим, предположим, в драке. Но каков бы ни был предполагаемый случай, главное дышит - и то славно.
Ведунья присела рядом, не обращая внимание на бубнеж, - а то еще перегрызутся - молча разложила перед собой добытое из нор целителей. От волнение быстро заколотилось сердце и задрожали лапы. Он просто волк, убеждала себя Морошка, просто волк, которому нужна помощь. С другой стороны и ей, забравшейся в нору к смертнику с целью его спасти, не помешала бы помощь и голос разума. Но что теперь поделаешь. Видимо они оба этим обделены.
Выбрав среди мазей, настой, скрывающий запах, Морошка разлила часть по шерсти Викула, тщательно втирая до самой кожи. Подушечками лап она могла бы пересчитать его позвонки, если б не знала, сколько их на самом деле. Осматривая тело, она  нашла несколько серьезных укусов, ссадин и слегка воспалившихся синяков, -  видимо его перенесли только через реку, а остальной путь волокли в зубах. Что сказать, не пожалели стражники сил прокатить черноуста по самым каменистым тропкам. Еще одна морока, вдохнула волчица, уйдет много времени, чтобы все обеззаразить. С другой стороны Викул пока не чувствует ран, а она понесет его к лучшей из целительниц. Там у него будет полно возможностей насладиться отдыхом и покоем.
Закончив с шерстью, Морошка принялась втирать настой в подушечки его тонких жилистых лап и между пальцами. Один коготь был сбит, другой сломан. То ли случайно во время переноса, то ли намеренно. Хотя пожелай воины над ним надругаться, переломали бы все пальцы вместе с лапами и кто бы им что сказал. Значит за ними следил воевода. Или княгиня? В  любом случае, Викул легко отделался, ведь князю нужна его жизнь, а уж насколько переломан он сам - дело десятое.
Морошка вильнула хвостом, чуть всколыхнув пыль. Пока хорошо дело спорилось. Осталось перевернуть его . Может и выходит Викула Никто, а потом...
А потом и на свете жить проще будет с выплаченным долгом.

Отредактировано Морошка (15.10.2024 16:04:54)

Подпись автора

повяжи мне лентой глаза, повяжи,
чтоб случайно тебя не могла приворожить 

От Викула с любовью)

С любовь от Шурека

От Святодуха с любовью

Закончив с лапами, Морошка собиралась приподнять его и уложить на другой бок, предвкушая возражения и протесты и, на удивление, гаденько радуясь, что ничего-то он ей не сделает. Ежели и укусит, так она ему нос отгрызет. Будет знать, противный. Конечно, Морошка сознавала, что вся ее смелость и решительность зиждились на уверенности, что он не поднимется и не натравит на нее мертвецов. Даже лапа разнылась от воспоминаний.
Что ж. Надо бы ускориться. Только волчица потянулась, чтобы ухватить Викула за холку, как он вдруг заговорил. Она чуть отпрянула, навострив уши, и наконец встретила его взгляд, да только сама собой уставилась не в привычный леденящий взор, а на клеймо во лбу. Раскаленный отвар, нанесенный на камень, полностью испепелил шерсть в месте прикосновения, оставив зияющую рану. Клеймо черноуста. Его узнает любой волк Чернолесья, даже волчата и те с детства знакомятся с отметинами, встречая преступников среди стаи. Ужасное клеймо, впрочем, как Викул.
Выслушав его стенания, Морошка подивилась, чего он вдруг так разговорился. Что ж у него язык-то, как... Не было у Морошки добрых слов об его языке. Хочет-поди снова ее с толку сбить, а потом... А что потом? Что он ей сделает? Да пусть попробует, змей. Собственная змея, прежде не живущая в сердце, расправила кольца чешуйчатого тела, но вместо того, чтоб вступать в словесную перепалку, Морошка зачерпнула подушечкой раненой лапы - другая была перепачканп настоем, - заживляющую мазь из зверобоя и корневища родиолы и ловко так тюкнула Викула по лбу, размазывая одним слитным движением по клейму. Получилось не мягко, но сам напросился.
- Молчи, - сказала отрешено, тут же ловко убирая лапу вне доступа его челюстей, а про себя, что удивительно, посмеялась. Хорошо, что даже в таком состоянии чувство юмора его не покидает. Значит жить будет. А уж как - Морошку не заботило. Пусть хоть помирает, но ведунье будет спокойнее, если это случится за пределами земель стаи

Подпись автора

повяжи мне лентой глаза, повяжи,
чтоб случайно тебя не могла приворожить 

От Викула с любовью)

С любовь от Шурека

От Святодуха с любовью

Не зря лапу убрала, знала, что цапнет, да все равно вздрогнула, как щелчок челюстей тишину логова нарушил. Тесновато тут для битвы зубами оказалось. Морошка отвернулась и обработала остатком мази первую попавшуюся рану. Чего добру пропадать.
- Не называй меня так. Не птичка я тебе. И не ягодка, - ответила расстроенно. Она ему вообще никто. Или пыталась убедить себя в этом, потому что быть никем для черноуста - даже бывшего, - всяко лучше, чем, как она, запутаться, сбиться с верного пути и не знать уже, как назад обратиться. Было ведь время, когда Морошку не мучали кошмары и не было в ее жизни Викула. А теперь...
- Я должна тебя спасти.
А прозвучало, как приговор. Не хочу, а должна. Да, именно так, кивнула мыслям Морошка. Что мертвый, что живой - одно проклятье с ним, да может, отпустив его, ей самой легче станет. Пусть себе гуляет до новой встречи, а там, глядишь, уже и не страшно будет.
- А теперь потерпи. Я хочу тебя перевернуть, чтобы обработать второй бок, - предупредила волчица. - Сильно они над тобой поработали. Как твоя... Голова? Ну, помимо клейма, - вздохнула. Можжевельник хоть и стар, да хватит ему силы, Яробогом вложенной, чтобы о камешек и посмертно приложить. Хорошо будет, если Викул не получил сотрясения, так и Никто меньше с ним возьни будет. Да, протянула про себя Морошка, с болот она целее выбралась. Ну ничего, остальное Викулу за Крыжовника, пусть пострадает. Ведунья хохотнула и осторожно переступила через черноуста, в тесном пространстве норы ощущая неловкость и скованность. А еще страх. Липкий, на ощупь все равно что гниль, сочащаяся из пасти кадавра. Ох, и не скоро они ее отпустят.
- Это настой, который скроет твой запах. Я выведу тебя с земель стаи, а дальше сам,- предупредила она, прижавшись к волку со спины. В ошейнике, а теплый. Костлявый правда, но это дело поправимое. - Обещаю, больше не увидимся и преследовать тебя не буду
Поднатужившись и прихватив за холку, потянула вверх, чтобы более или менее его усадить. Но ослабевший волк, хоть как-то помогающий целителю, не то же, что парализованный. Морошка уперлась грудью и головой ему в плечо и только усадила Викула, как его шерсть на миг выскользнула из зубов, и он тут же рухнул как подкошенный. Ведунья подпрыгнула от неожиданности.
- Ох! Боги, прости..  - пробормотала, торопливо подхватила настой, чтобы полить второй бок Викула. - У нас мало времени. Полежи спокойно.

Отредактировано Морошка (15.10.2024 18:45:43)

Подпись автора

повяжи мне лентой глаза, повяжи,
чтоб случайно тебя не могла приворожить 

От Викула с любовью)

С любовь от Шурека

От Святодуха с любовью

- Просто не зови, - вырвалось как-то по-детски, а внутри все комом свернулось. Не зови, Викул, и я тебя звать не буду, и пусть разделится наша дорога пополам Кровь-Рекой, и уйдем мы разными берегами, не злые да счастливые   Не раз мечтала об этом Морошка, особенно вернувшись с болот, и еще много раз вспомнит мечту заветную.
- Друзья меня так зовут. Ягодкой. А нам с тобой до дружбы все равно, что до Небесных Гор. Я спасаю тебя, потому что... - Да дура, потому что, но вслух добавила, пожимая плечам. - Надо так. Мне ты тоже не ответил тогда, почему отпустил. Может нас один нечистый дух за нос водит.
И смешно, и страшно. Чтобы отвлечься, Морошка тщательно втерла остаток настоя в кожу и шерсть Викула, вздрогнув и инстинктивно отпрянув, когда разнеслось по пещере заклятье. Черное, смертью овеянное. Бросило Морошку в холодный пот, поджала она уши и хвост, и судорожно, едва удерживая себя в лапах, принялась собирать принесенные лекарства. А в голове от страха уже все смешалось, ни одной спокойной, надежной мысли. Затрясло, как в ознобе, челюсть о челюсть разве что не ударяется.
- Я целитель, - успокаивала себя Морошка. Целителям, порой, и полумертвых с лап поднимать приходится и буйных в горячке успокаивать. Да то все не сравнится и разгневанным черноустом. Где б только решимости на него отыскать. - Не стану я над тобой издеваться, хотя признаю, хочется. Тяжелый ты, вот и не удержала. Не специально. Ты меня от верной смерти спас, и я тебя спасу - вот и квиты будем.- поднялась, чуть согневшись, чтоб не ушибиться головой о потолок норы. - А что дальше случится - одни боги ведают. Живи, Викул, на здоровье на болотах своих тухни, как и раньше, а к тому времени, как в себя придешь, может я уже замужем буду да детей нарожаю, проживу счастливо, беззаботно и умирать не страшно будет.
Морошка почти вживую представила будущее без Викула. И как прекрасно ей в Яробожьих землян живётся, и как любит она, и плачет, и смеется себе одной на радость. Только скинет с себя ношу долга, и, может, полегчает, может, перестанут терзать мысли жуткие. Не сразу, так со временем.
- Давай собираться. Будет у нас время поболтать еще...

Подпись автора

повяжи мне лентой глаза, повяжи,
чтоб случайно тебя не могла приворожить 

От Викула с любовью)

С любовь от Шурека

От Святодуха с любовью

Морошка приподняла брови, ожидая любой отповеди, которая поднимет на уши лес и округу, но Викул смолчал. И если прежде волчица просила его заткнуться, то теперь вдоволь ощутила тяжесть тишины, которую он создавал вокруг. И как бы не старалась Морошка вглядываться в холодные глаза черноуста, а ничего кроме мертвой, гнетущей ярости в них не плескалось. Хорошо, что в ошейнике, промелькнула тревожная мысль. Да только не потому, что страшно вдруг стало - этого в Морошке уже через край, - а вновь закралось будоражащее, волнующее что-то, удушающее, как болотные пары, и волчица смутилась не первой уже мысли. Как же ужасен он, и как чудовищно красив.
Чтобы отвлечься, ведунья пересчитала мази на поясе и пустую склянку от настоя припрятала на прежнее место. Конечно, их преследователи догадаются, каким образом побег Викула не учуяли, но все лучше поздно, чем никогда. А как за пределы земель выйдут, и второму настою применение найдется.
- Древняя? - переспросила Морошка, усмехнувшись. - Нет уж, я и так хороша. И семья у меня... роднее.
А у тебя, Викул, и Древних теперь нет, подумала, да снова смолчала. Что теперь его дразнить, только больше обозлиться, и сколько бы не любовалась, а он от этого мягче да ласковее не станет. Еще поди повод для насмешки найдет.
Древняя. Скажет тоже.
А потом представила волчица, как ее забирают от матери и растят, чтобы кровь пила да души губила - дурно стало. Клюква, может, не Лада благородная, а променять мать или помыслить, что нет ее, все равно, что преступление какое совершить. Морошка нахмурилась. Если бы боги предоставил ей выбор кем родиться и с кем жить, она бы не колебалась. Ее все в своей жизни устраивало, пусть и не понимала она в какой миг все закрутилось и стало таким сложным. Раньше и добро, и зло проще делилось, а теперь...
Жаль боги выбора не дают. Иначе не родился бы и Викул среди Древних и не смотрел теперь так, внушая тревогу и суля несчастье. Но он такой, какой есть. Нет смысла рассуждать, кем бы он стал, не коснись его Слово, и можно лишь догадываться, каким он будет завтра.
Ясно одно - им не разойтись, пока одного Чернобог к себе не приберет. Как не мечтай.
- Говоришь, что выживешь, только чтобы меня найти... Тогда выживи и приходи, - сощурилась пристально, в полумраке норы каждую эмоцию в глазах Викула ловя. - Потому что ты мой, Викул.
Сверкнули глаза пламенем, подхватила Морошка заклятьем воздух, напитала его теплом. Всего чуть-чуть нужно, чтоб чары сгустились да приподняли Викула над землей. Ибо теплый воздух всегда выше стремится, пока холод под лапами стелется. Не говоря больше не слова, вышла ведунья из норы, вытягивая за собой Викула. Вот пусть подумает теперь, как в ее власти быть. Весь он, вся его жизнь теперь в кольце ее зачарованных пут.
Стражник все еще лежал, сморенный успокаивающим настоем, но впереди еще дорога до Кровь-реки. Как бы не попасться патрулям...
Стоило подумать, как углом зрения Морошка различила силуэты, и сердце пропустило удар. Все внутри сдавило до крохотной точки перед глазами, и ведунья только усилием воли заставила себя выйти из оцепенения. К ним шагали двое. Они не торопились, то ли знали, что теперь она никуда не денется, то ли растерялись, увидев, как она выбирается из норы с пленником. С черноустом, которого сама же так яро к смерти приговаривала! А теперь, довольная собой, из норы его вышагивает. Ох, что подумают! Варианты так и замелькали перед глазами.
Да что теперь? Бежать? Сдаваться? Оправдываться? Бросить Викула? Заманчивая мысль, да ежели и бросит, так на нем настой, сбивающий запах. Не сам же он его себе нанес в ошейнике-то.
- Эй! - раздалось издали. Дрогнул стражник, что нору охранял, повел ухом. - Морошка? Ты чего удумала?
Приговор подписан. Глупая, глупа! Да нет у нее времени корить себя. Больше нет.
Она бросила взгляд на Викула, затравленный и испуганный. Притянула его магией и, прошептав слова новых чар, надломила ошейник черноуста. Оковы спали, а чары услужливо опустили Викула на землю.
- Не... не убивай их, - голос дрогнул, в горле пересохло. - Бе-бежим.

Отредактировано Морошка (16.10.2024 17:03:05)

Подпись автора

повяжи мне лентой глаза, повяжи,
чтоб случайно тебя не могла приворожить 

От Викула с любовью)

С любовь от Шурека

От Святодуха с любовью

Морошка сотрясалась всем телом от леденящего ужаса - сильнее любого, что был на болоте. Там враги, там и бить, и убитым быть - за честь каждому Яробожьему, ибо таков закон, что богами отмерен. И проще ведь, с врагом-то, а сейчас... Впереди двое своих, а рядом - черноуст, покалеченный, израненный, полумертвый. И весь Морошкин мир перевернулся с ног на голову, и земля под лапами, зачарованная, обратилась против нее. Волчица сделала шаг, и он ей с такой тяжестью дался, будто к каждой лапе по камню привязали.
- Ты обещал... - прошептала Морошка, не обернувшись к Викулу. Видеть его тошно, да вместе они в это горе попали, вместе теперь и выкручиваться. А дальше будь, что будет. - Обещал выжить. Не делай мою жертву напрасной.
Произнесла и обнаружила, что не умолять о прощении, ни плакать не хочет. Все слезы вылились после суда, осталось только нутро пустое, иссохшее, как дно озера. Морошка устремилась вперед, навстречу стражникам, а они - к ней. Она чуяла их смешение, нотку страха и... гнев. На нее, окаянную, на предательницу.
И что в голове пульсировало единой навязчивой мыслью: "Нужно отвлечь их на себя". Пусть Викул уходит. Так должно было быть с самого начала. Ей сгинуть - ему жить.

Отредактировано Морошка (16.10.2024 20:57:28)

Подпись автора

повяжи мне лентой глаза, повяжи,
чтоб случайно тебя не могла приворожить 

От Викула с любовью)

С любовь от Шурека

От Святодуха с любовью

Морошка слышала Викула. Совсем рядом, плечом к плечу - он почти касался ее в нестройном беге, но кажется, будто с каждым шагом легче ему становилось. Это хорошо. Чем быстрее бежит, тем быстрее спасется. Но не за чем ему идти за ней.
- Прочь, Викул! - прорычала она на бегу и прикусила воздух у его плеча, в надежде хоть как-то оттолкнуть. - В расчете мы!
И больше не стало ни Викула, ни страха, ни боли в раненой лапе. Размылось все в отчаянном порыве сманить родичей на себя, пусть бьют, пусть кусают. Она сама виновата, что оказалась здесь, ей и отвечать. Загрохотало в ушах, о ребра заколотилось неистово сердце, прибавляя Морошке сил.
- Эй, идиоты! - закричала во все горло, пусть и знала их имена, и лечила их, и с семьями дружбу держала. Все пустое теперь, все равно умирать. Не от них, так от князя. - Мимо вас стадо черноустов пройдет, а вы так и будете стоять, разинув рты? Вот князь обрадуется! Пойду, расскажу!
Ведунья помчалась в их сторону, гонимая ветром. А может, отчаянием. Много уже отчаяния этого накопилось, да все никак вырваться не могло.
- Да вы и предательницу упустите! То же мне яробожье племя! - подхватила издевку дальше, проводя между ними грань, - не свои они, мол, и она им отныне чужая, - и стражи кинулись к ней. Удивилась сперва Морошка, отчего это они черноуста бросили, а потом и рада стала, что план сработал. Зарычала свирепо и бросилась на обоих, как будто силы в ней больше, чем в матерых воинах вместе взятых. А они ее с лап чуть не сшибли, и два четких укуса по холке прошлись, опаляя огнем. Закричала Морошка против воли, и до искр зажмурилась. Поделом тебе, думала. Сама с пути сбилась, теперь пожинай плоды. Они что-то говорили между собой, да все равно...

Отредактировано Морошка (17.10.2024 11:02:24)

Подпись автора

повяжи мне лентой глаза, повяжи,
чтоб случайно тебя не могла приворожить 

От Викула с любовью)

С любовь от Шурека

От Святодуха с любовью

И крепко ж приложили. Так вот какого было Викулу там, на суде. Раньше казалось Морошке, что все волки одинаковые: она лечила их, много болячек знала, что у воинов, что ведунов - все едины под богами были. Но вот пронзили кожу клыки отмеченных Всеотцом, так и позабыла себя от боли - чудо, что вообще на лапах устояла. А может то все на дури и держится, слепой да безумной. Ощерилась Морошка - шерсть дыбом, глаза пылают и ни какой семьи, никакой стаи не осталось. Только она и дорогая еще жизнь.
Насколько - Морошка судить не смела, но раз знакомые прежде волки так легко ей кровь пустили, то, может, и не очень.
Метнулась волчица в сторону резвым вихрем, да лапа подвела, и опрокинул ее стражник на землю. Резко выдохнула ведунья, больно ударившись спиной о случайную кочку, взвизгнула, когда вцепился он ей в раненное плечо. Мир на секунду потемнел, но волчица изо всех сил пыталась не потерять сознание.
- Где честь и гордость твоя, Морошка?! - прозвучало яростно, и волчица не сразу осознала, что стражник обращается к ней. Подняла взгляд, но ответа так и не нашла. - Убийцу брата отпускаешь? С безбожником в Кровь-реку захотела?
Зарычала ведунья в ответ, а все второго воина глазами выискивала - ушел. Ранил ее и к Викулу поспешил. От окрика черноуста, лающего, резкого, взметнулись над деревьями черные птицы. Вороны? Теперь и искать по дубраве их не придется, и князю сообщат... Холодом прокатился ужас - одно дело с черноустами драться, другое - к князю на суд. Он не Морана, миловать не обязан.
- Пусти, сволочь! - завопила, что есть сил, упираясь лапами в широкую грудь воина. Да что ему ее крики да отпор по-детски ничтожный. Ухватил за горло у самого основания шеи - уверенно так, без колебаний, - и ударил о землю. В ушах зазвенело. Морошка зажмурилась, жадно хватая ртом воздух, будто из реки вынырнула.
- Я тебя не убью, - раздалось издали. - Перед семьей предстанешь. В глаза им посмотришь. И как черноуста твоего на клочки растащим - тоже.

Отредактировано Морошка (17.10.2024 11:10:16)

Подпись автора

повяжи мне лентой глаза, повяжи,
чтоб случайно тебя не могла приворожить 

От Викула с любовью)

С любовь от Шурека

От Святодуха с любовью

Голова раскалывалась. Замедлилось окружение. Что же делать? Тревога накатывала, отзываясь жуткой пульсацией в висках. Нет, только не сотрясение, подумала безысходно. Еще чуть-чуть, и погребет ее воин под градом ярости. Морошка перевернулась на живот меж широко расставленных лап, - благо верх и низ еще не перепутала, - и так вперед рванула, что земля под лапами загорелась. А может то кровь под шерстью растекается, жаркая, пьянящая.
- Ну куда же ты, милая? - почти ласково раздалось за спиной. - Я же только начал.
Так бы сказал черноуст, преследующий жертву, промелькнуло вдруг в воспаленном мозгу. Ведунья мчалась напрямик, перескакивая поваленные деревья и ломая кустарник, не разбирая дороги по наитию, как помнила - только бы умчаться подальше. Как будто вновь преследует ее кадавр, как будто она - жертва, и никем другим Морошке не стать.
Где-то далеко позади остался Викул.
Странно, что во всей суматохе, повиснув на волоске от смерти, она все равно думала, как он. Что с ним сделал воин? На какие косточки разберет прежде, чем убить. Нет, упрямо сказала себе Морошка, - этот гад живучий. Еще никогда не встречались ей волки, настолько дорожившие своей шкурой, чтоб сама судьба от них любую неприятность отводила. Жив он. Жив.
А впереди за деревьями уже будто берег Кровь-реки виднеется. Или мерещится?

Отредактировано Морошка (17.10.2024 11:40:40)

Подпись автора

повяжи мне лентой глаза, повяжи,
чтоб случайно тебя не могла приворожить 

От Викула с любовью)

С любовь от Шурека

От Святодуха с любовью

Из Княжеского камня

После суда, распорядившись о месте, где будут держать черноуста, Морана ничего не хотела больше, чем отдыха. Она вымоталась и магия, выплескивающаяся так рьяно, требовала отдыха, поэтому княгиня поднялась в логово и ненадолго уснула, а после выполняла обычные обязанности и следила за собственным распоряжением: распределяла волчих и их детенышей в свободные норы в пределах яробожьего лагеря. К счастью, здесь почти всегда хватало места. разве что во времена холодов и лютой зимы крепче, сплоченнее прежнего держалась стая, всю дубраву заселяя.
До вечера еще было время. Было. Так она себя успокаивала, лелея острое желание скрыться от толпы и стереть неугодного черноуста в пыль.
Как же...
Когда над дубравой раздался оглушительный вой, княгиня сидела в окружении волчат и миролюбиво рассказывала им истории, пока родители занимались переселением и вещами, которые приносили со своих семейных логовищ. И не к добру был тот вой. Морана подскочила, точно укушенная, смахнув маску дружелюбия, и ощетинилась. Отправила волчат к няньками, объявила всем, кто слышал и мог передать, чтоб не смели паники поддаваться, и бросилась через все логово да так быстро, будто сами боги гнали. Нельзя допустить недругов! Уничтожить! Выморозить до самого сердца!
Враги пришли за Викулом? На святое позарились, на ее собственность! Злость такая взяла, что Морана подхватила ее, да в свою магию вложила на удар посильнее. Брата вызволят - князь ей голову снимет за то, что допустила. Это была первая мысль, которой опасалась волчица, однако появись на землях черноусты, то волки бы уже во все голоса тревогу били. Значит что-то другое. Неужели... Странная мысль закралась в голову. Неужели сбежал ее пленник? Сам ли? Краешком сознания княгиня догадывалась, но поверить не могла. Как одна глупенькая Морошка обошла ее планы, освободила Викула из ошейника Зрячего и из-под стражи воеводы? А может стражник то и выл, поднимая охрану в бой. Догадывалась княгиня, да уму не постижимо это, чтоб светозарова дочь дас черноустом... Стиснула Морана зубы от досады и злости на себя. Знала ведь! Догадывалась! На мордах у них все написано было!
Сорвала волчица за собой одного из стражей да помчалась к Серебрянке. По пути встретила Хельгу и за собой идти потребовала - мало ли скольких там положат сейчас прежде,чем они явятся.

А как явились, там уже заварушка полным ходом, только клочки летят. Серая в сумраке тощая холка Викула мимо мелькала, за ним - один из стражей. Вырвался-таки. Чуть не отвалилась челюсть у волчицы - и впрямь тропы Макошь неведомы. Такую тварь, змею, не иначе, из беды любыми путями выводила. Почему только? Вгляделась княгиня на бегу, а Викул-то пусть и потрепанный, а вон как носится, точно в зад ужаленный. Лапы лихо вперед выбрасывает и на шаг-полшага дальше от воина оказывается. Заметила Морана, что и с Серебрянки воины подтянулись, да толку - не догонят они его, как не старайся.
А где же Морошка?
- Эй, черноуст? - позвала, предупреждая о себе и все ближе к нему подступая, пока они с воином в догонялки играют. - Ты как выбрался, башка лихая?
Воин, осознав, что к нему подмога явилась, пуще прежнего заклацал зубами - хоть один случайный удар да хорошо придется.
- Морошка! - воскликнул лишь. - Она его из норы вывела!
И Морана едва подавила дикий хохот, зародившийся в груди, да на Хельгу обернулась, на миг взглядом смерив. Знала ли? Да вряд ли - Хельга может ко всем и по-доброму, по-целительски, но внучке помочь черноуста вызволить...
- Найду ведь, Викул! - выкрикнула разгневано, самое страшное обещание давая, да все ближе и ближе подступала. - И тебя, и Морошку!

Подпись автора

Знал ли князь, что его жена Для великих подвигов рождена? Что придётся сражаться ей Подле славных богатырей?	Что в изгиб натянутой тетивы Вложит смех невесты и плач вдовы, И с надрывным криком пустившись в бой, Наконец-то станет самой собой

От Бесеныша с любовью)

Как чувствовал Викул - стянулась к ним стража. Со стороны, куда он бежать наметил, вынырнули двое волков, и позади тоже раздались голоса, шумные, возмущенные. Со всех сторон окружили их Яробожьи, зажимали в кольцо, а все ж-таки просвет, ведущий к спасению, пока что чистым оставался, но напрямик уже не прорваться. Взял левее, и на полном ходу вцепился в него-таки воин, как клещ, да так крепко, что ободрал шкуру до самого мяса, каплями черноустовской крови ему морду оросило, а у Викула аж дыхание перехватило. Только скулить было некогда, сердце от погони билось в груди, как бешенное, и азарт боль уменьшил. Выберется - залижет раны, может и Морошка поможет. А не выберется - одним куском не отделается, будет где-нибудь посреди Яробожьего лагеря шкуркой лежать, и волчата на нем буду кости грызть.
До Викула донесся голос княгини, и он прищурился недобро. На Морошку волк был зол, и казалось, никого больше нее ненавидеть не сможет, а как услышал Морану, так понял: может, еще как может. В голове застучало, словно камней насыпали, а более того - снова резануло жгучей болью клеймо, о котором Викул, в пылу погони, уже и забыть успел.
Вот она значит, как. Навешала ему на уши серег березовых, перед стаей протащила, свидетелей наслушалась, ему клеймо выжгла до самой кости, в ошейник заковала, в норе бросила - все снес Викул, думал слово княгиня сдержит. Сам бы Брат не стал, конечно, но то же Яробожья. Думал, ей через обещание переступить еще мерзее, чем с черноустом связаться. Но, только теперь понял Викул, что от Светозаровых в Моране ничего нет, само то, что слово она у него выведать решила, уже должно было много ему сказать - кто бы из Яробожьих коснулся этих темных чар. И не собиралась она его отпускать, убить хотела. Вряд ли князя дождалась - разве, что ночи, и там, в темноте, кто бы вступился за черноуста, обездвиженного да ослабшего...
Но вместе с этими мыслями и другие пришли. Морошка... Неужели все-таки по доброй воле его спасти решила? Не по наущению княгини? Рисковала ради него?
«Что ж, - мрачно усмехнулся про себя Викул, - не завидую я тебе... Небось, следующей будешь в этой норе в ошейнике лежать, да поджидать милосердия княгини...»
Но на что Морана-то рассчитывала? Что будет он сейчас до последнего за нее стоять, когда она на него всех своих волков спустила? Как бы не так:
- Болтать хорошо умею, матушка! - прорычал издевательски, да так, чтобы вся поляна слышала, - хочешь, волков твоих заболтаю так, что рты разинут, да забудут, как лапы переставлять?
Сам Викул, впрочем, не забывал, бежал как полагается, правда и раздражало горячее дыхание воина рядом, и болело укушенное плечо. Ну, да ничего, совсем немного осталось, а может и в самом деле, поостынут воины, как услышат его?
- А вот например, интересно будет им послушать, как ты у меня Слово черное перед судом выведывала, да как помиловать обещала? И ведь получилось бы, если б не старик тот, а? И плевать тебе было, что я убийца... - он хохотнул на ходу, - Значит, мы не договорились... - передразнил он княгиню, припомнив ее слова, - не договорились, это верно... Ты меня помиловать обещала, да только что-то не похоже это на милость... - он набрал воздуху побольше в грудь, говорить и бежать было сложно, -  если кто пропадет из сыновей ваших или дочерей, попомните, княгиня его в Кровь-речку макнула, да приглядывайтесь к ней повнимательнее, вдруг до срока мертвечиной завоняет...
Могли и не поверить, скорее всего не поверили бы. Но Викул знал - такие слова словно гнездо муравьиное, чем больше давишь, тем больше вылезают. Авось, кому-то западет в сердце, будут приглядываться теперь с подозрением... К матери своей.

Подпись автора

но плащ с плечей ее упал, примяв застежкой рожь,
и понял я, что променял безумье на него ж...

викулу от дека, видимо с любовью

кто в болоте? а, это Викул
он всё время там, пакость, лежит
но не слушайте, дети, посул
его слово - отрава во лжи

не ходите в болото к нему,
он нарочно сидит там и ждёт...
вот сейчас я морошку веду,
а он ей гад бочок отгрызёт

викулу от морошки, точно с любовью

А там Викулушка живет
Он кровушку мою не пьет.
Он черноуст порядочный
И чуть-чуть загадочный хд

- Ах ты... - от злости дыхание сперло. Морана не ожидала от него благих поступков и уж тем более молчания, но как же не к месту и не ко времени оказались его слова. Да только не вскипела кровь, не поднялся ураган ярости, не задрожала земля от тревоги, что поверит ему стая, разнесет по пещерам да норам, точно болезнь какую. Нет. Застыло в груди все мертвым холодом, окунулась княгиня в чары свои и столько силы отозвалось хозяйке, что упивалась она ею сладко.  Заиндевела трава под лапами, подхватил ветерок прохладу и обратил в стужу. Ударила Морана, и ни одна прыть-то Викула от кары не спасла - сотни ледяных шипов, теперь стремительные, набравшие скорость на расстоянии, устремились к нему, распарывая, впиваясь и в без того искусанное тело.
- Что в душе грязь, что в пасти, да?! - окликнула, рассекая укусом воздух.  Нужны слова покрепче, а уж оскорбление и гнев изображать не придется   - Заливайся соловьем, черноуст, да только попадись мне! Язык твой поганый вырву и затолкаю по самую глотку прежде, чем муж мой тебя с камнем на дно Кровь-реки пустит!
Тут и рыжий всполох среди зарослей мелькнул. Взволнованый, робкий огонек, стремительно ускользающий за Викулом во тьму. Вот же глупая... Знала Морана, что любовь с волчицами делает, да в толк взять не могла, что же Морошку, кроткую, добрую, порой до тошноты, в черноусте привлекло. Что он с ней сделал? Дернула Морана ухом в сторону Хельги, и весь хлад лапой смахнуло. Сердце сжалось, стоило вспомнить, как сама, чуть больше трех лет от роду из дома уходила и с учителями прощалась. Слезы-то не лила, а на душе тяжелым грузом легла печаль тогда невероятная. Теперь оставалось гадать лишь, что испытывает Хельга, увидев ученицу на пару с безбожником в бою против своих.
- Морошка! Послушай наставницу, не дури! - рявкнула княгиня зычно. - Не казню тебя и перед князем заступлюсь, только не иди с ним! Не вернешься же! Это в бою ты ему помогаешь, вот и полезная, а как только уйдешь, он тебе все припомнит!
Шагнула вперед, порывисто, устремив взгляд на застувшую вдали фигурку. Ступишь неверно, и припустит, как заяц испуганный, да не к ним, а за мерзавцем своим, потому княгиня еще больший гнев на черноуста обрушила. Уйдет ведь, и никак не помогут они увещеваниями. Только если...
- Слышал, Викул?! Я ее подговорила! Пошла со мной, потому что мне доверилась! Я тебя поймала, уяснил, гад ползучий? Тронь ее и тебе кара князя лаской покажется! - вздыбила холку, зарычала громче. Далеко он ушел, не дотянуться ни одним заклятьем. И только Морошка рядом. Может, ударит? Добьет, окаянного? Да только видела княгиня, как смотрит молодая ведунья на лихого, азартного Викула,  себя в ней считывала. Не отговорят. Какие бы сокровища не посулили, какую бы карьеру и власть, а уйдет она вслед за черноустом, как Морана однажды за Огоньком
- Сдался он тебе, Морошка?! Уйдешь с ним, назад в стаю дорога тяжелой будет, - уж Моране, жертве всяких слухов, ли не знать, каково ужиться средь яробожьих и их традиций. А ей-то, волчице молодой совсем. Какие пересуды пойдут теперь...  Что такого он ей сказал? Что такого сделал? Хоть за голову от горя хватайся. - Но даже если уйдешь и чудом выживешь, все равно ждать тебя буду, поняла? И суда не будет никакого. Яробогом клянусь!

Подпись автора

Знал ли князь, что его жена Для великих подвигов рождена? Что придётся сражаться ей Подле славных богатырей?	Что в изгиб натянутой тетивы Вложит смех невесты и плач вдовы, И с надрывным криком пустившись в бой, Наконец-то станет самой собой

От Бесеныша с любовью)