<< Березовая роща

- Давай-давай, шевели лапками, Ведун! - Подначивала я друга, и сама стараясь следовать совету собственному, но в какой-то миг то ли отвлеклась, то ли выдохлась - да и не предназначены ведуны, тем более целители, были для забегов шустрых на дистанции далекие, с препятствиями полосой по пути. А, может, лукавила, и нарочно поддавалась, или не нарочно, тайно желая быть пойманной, словленной... Пойди разбери, что в волчьем сердце творилось, тем паче если волк тот - волчица.

- Ай! Осалил, посмел! - Шутливо "возмутилась" я, когда Илозубый таки нагнал. И даже тут, поспешила волной выскользнуть из плена, не желая так просто дать себя прижать, загнать в ловушку. Бока вздымались тяжело да опадали, пока я пастью хватала воздух, пользуясь передышкой в виде смещенного внимания друга.

"Ох, и правда ведь..." Сердце тоскливо пропустило удар словно, а я огляделась. До самой реки нас лапы донесли, а дальше уж было только вдоль бежать. Да вот только следы лосиные кончились - не таранил он деревья больше, словно отошел от них, от леса. И если друг сердца подошел к реке, упражняясь в управлении жидкостью, то я, нахмурившись немного, подошла к реке и зацепилась глазами за следы копыт, что вдавливали под собою почву берега... И уходили куда-то в воду, там же теряясь.

- Ушел Сохатый... - Протянула я, легонько пихнув Илозубого в бок, привлекая его внимание. И подняла голову, во все очи смотря на состайника. - Право, не знаю даже, что дальше. Где его искать на том берегу? Или на этом?

Березки, конечно, да подскажут, да обязательно, где лось вышел, если не остудила вода его голову буйную. Но Серебрянка была речкой не маленькой, а берега было два. И так просто в неё нырять - тоже не хотелось, больно коварная была водица. Даже лося могла не выпустить - и долго его могли бы мы искать. А если лось и выплыл, так не известно, сколь по течению ниже?

"Ну не выше, это точно. Не хватит ни у одного зверя реку побороть, чтобы наперекор ей уплыть."

- Давай до Опаленного Леса этот берег пробежим-осмотрим? Вдруг назад повернул, водой снесло, выбрался на сушу - а если нет, у Древниц осторожно спросим...

Страшновато - нет, "боязливо" - было соваться к хозяйкам леса, да мысль покоя не давала, что такого странного лося они бы и сами не пустили, заметили уж точно. Водяниц же было не видать, но и у них аккуратно вызнать что, коли попадутся на глаза, неплохо было бы.

"А если не найдем ничего - так переправу побезопаснее выберем..."

Так сделать и собиралась, и внимание сосредоточить своё на следах или отсутствии их пока еще по эту сторону речки.

Отредактировано Дана (08.11.2024 02:02:58)

— Он с этого берега в реку ушел, — сказал Илозубый. — Вот же они, следы-то! В реку уходят.
Ему в голову пришла забавная мысль.
— Слушай, а может он решил в воде пожить? Ну типа… Как сом или карась. Следы же в воду уходят.
Илозубый засунул голову в воду и попробовал рассмотреть лося. Ничего не обнаружив, он высунул голову и сообщил:
— Нету.
Но мозг работал на пределе возможностей и Илозубый, уставившись на Дану, выдал:
— Есть ещё один вариант. Он зашёл в реку, потом вылетел оттуда назад и уселся где-нибудь в кустах. Давай тут все обнюхаем и если ничего не найдем, то двинемся к твоему Опаленному лесу, а?
О том, что лоси не летают, Илозубый как-то не подумал.

Подпись автора

Так, ясно, меня тут дурачком считают, судя по всему - пацаны на меня не реагируют уже.

Пусто. И опять пусто. И снова.

"Да чтоб тебя!" Я в сердцах топнула лапой по земле. "Если бы не знала, что есть второй берег - решила, что он улетел! Неужели и правда плыть придется?"

Тоскливо на сердце сделалось. Не хотелось со стихией бороться лишний раз. Но и в Опаленный Лес идти не хотелось, так что туту еще думай, как оно лучше выходило. Чтобы лось-буян просто Серебрянку переплыл, или что он в лес, одаренный яростью Яробога сунулся.

И "лучше" всего было то, что грозило нам и то, и другое...

— О, вот же он! Лазает там в деревьях…

Я подняла голову от земли, где пыталась поймать след, и обратила взор в указанную другом сторону. Обратила и тихо так заскулила. Зверь уходил куда-то в недра выжженной земли, теряясь на фоне темном, даже движение вскоре должно было прекратить его выдавать...

- Да ну чтоб тебя, сохатый... - Протянула я, со вздохом подходя ближе к Илозубому, и глянув на воду. Место и правда казалось подходящим - уж всяко лучше многих прочих. Но промочить лапы и шкуру всё равно придется, что меня и не радовало ничуточки.

- Пошли-и уж, что поделаешь с этим, - Еще раз вздохнув, протянула я, и первая же вступила в чуждое мне царство. Я могла понежиться в теплой водичке на бережку, где мелко, под теплыми солнечными лучиками, а течения столь ничтожно, что его просто не замечаешь, словно и нет того. Но эта река не подходила по параметрам ну никак, так еще и время года такое, что только вот снега окончательно растаяли, а в горах, того гляди, еще и не пропали. И речные воды несли эту прохладу, сейчас отнюдь не манящую, а совсем наоборот.

Так вот и вспоминалось невольно, что плавать я не то, чтобы любила, как и скакать по воде, словно двухмесячный щенок. Но иного пути пока не было, и обойти реку была невозможно.

- Надо бы предложить в стае на каждую речку мостик сделать, - Ворча под нос, фыркая и отплевываясь от капель воды, что были в грудь и шею, произнесла я. Ну была же через Кровь-Реку такая переправа - а чем мы хуже?!

"Тут даже зелье подводного дыхания могло не помочь. Собьет какой поток коварный, и всё, голова, камень - темнота..." Нет, я решительно не любила всякие течения, что могли счесть меня опавшим листиком и начать бросать из стороны в сторону. И это при всем том, что переправу Илозубый обнаружил недурную, и чуть было не снесло меня всего-то пару раз, и то совсем немного, давая возможность перебирать лапами. Но ни омутов, ни стремнин - ничего такого на пути не было аккурат до самого берега... На который я поспешила выбраться сразу же, как лапы нащупали почву, а когтя стали цепляться за ветки и гальку.

- Я... Я обязательно... - Переводя дух, отрывисто выдавала я, пока бока тяжело опадали и вздымались, - Скажу в стае, чтобы... Сделали... Мост... Хоть самому князю пойти и скажу!... Уф...

"А глупости с соревнованиями "кто быстрее переплывет" пусть себе оставят хохористые самцы-переярки. И то, лучше веником из березы под хвост при таких словах!"

А вокруг едва оканчивалась зелень, радующая глаз. Больше всё было усеяно пейзажем сгоревшей от ярости бога природы. И река, и Березовая роща позади оставались, стоило лишь пару шагов и сделать вперед...

>> Опаленный Лес

Отредактировано Дана (06.12.2024 20:04:00)

>>> переход из Логово Никто

Вдоль ручья, через кустарник и заячьи холмы, залитые ослепительным солнечным светом, Лихарь вышел на шум Серебрянки. Путь его продлился чуть больше часа, и черноуст удивлялся тому, что голод еще не вылизал стенки желудка от остатков крови. Время, отмеренное луной или солнцем, никогда его не подводило, однако неизведанным образом он до сих пор без устали покрывал милю за милей, не таясь, но прислушиваясь острым ухом.

Лихарь имел при себе лишь примерный план, не загадывая ситуаций, не задумываясь над ответами, лишь просчитывая варианты "да" и "нет" и дальше по заложенной схеме на несколько шагов вперед. Что рассказать и что утаить, на что намекнуть, о чем умолчать - каждое слово, интонацию, жест. Оставшись наедине с собой он перебирал полученные впечатления, вкладывал в услышанное смыслы и педантично расставлял по местам собранные имена, чтобы в нужный момент ими воспользоваться. Подобный процесс успокаивал, сглаживая шероховатости и неточности.

Крапива. Вредоносная по мелочам, но безвредная. Вероятно обживается у Никто по каким-то своим причинам, и Лихарь был даже рад, что у отшельницы есть компания. Ей Крапива вряд ли могла причинить зло - мелковата для серьезных проступков. Но что-то привело ее в логово, и черноуст жалел, что не покопался в ней основательнее. Ясно было одно: Крапива не черноуст и потенциальных заказов на нее нет. Да кому бы в голову пришло заказывать щенка переростка...

Другое дело Морошка. Молодая ведунья без второго имени, побывавшая в плену у черноустов. Если покопаться, Лихарь мог бы вынуть из памяти слухи, приносимые Извикой от родни, но рыжая самка так страстно и опрометчиво каялась, что картинка собиралась сама собой. Пожила на болотах питомцем, чудом вернулась домой - подробности той истории Лихарь тоже не особо помнил, - а оказалось, что и не хотела возвращаться. "Если бы не отпустил, то умерла бы там, с тобой..." - так она сказала. Совсем юная Морошка, не тянущая ни на один худо-бедный заказ, перестав быть пленницей физически, осталась пленницей по сути. И что бы там не случилось после суда, она предано прибежала просить прощения. Стая, семья, перспективы, все, чем так дорожил раньше сам Чеслав и то, что у него так просто отняли, не имели для Морошки важности. Рыдает ли семья, зная, что дочь сбежала с черноустом, убийцей и... Лихарь чертыхнулся. Какой же сволочью надо быть, запугивая волчицу без трех лет своими приспешниками.

Хорошо, что Морошка из Яробожьих - там любая ее тетка десятого колена четвертого локтя найдет награду для наемника, способного вернуть блудную волчицу домой. Конечно, он не собирался ее убивать! Одно дело мараться о мразей и прочую падаль, очищать Чернолесье от вредоносных блошек, и совсем другое - потрошить волчицу, которая и без того натерпелась. Осложняло ситуацию лишь ее знание о его природе. Об этом придется подумать по ходу дела. А пока... порой достаточно и красочно описанной угрозы, чтобы внушить страх и неуверенность в завтрашнем дне - такие новые ощущения впредь будут терзать Викула, пока он ждет своего часа.

Кстати о нем. Бывший черноуст, пойманный Яробожьими, отмеченный Кровь-Рекой и клеймом. Княгиня постаралась. Лихарь ухмыльнулся. Зная старую знакомую, он удивлялся только одному: как она умудрилась упустить свою добычу. Еще и языкастую настолько, что теперь все Чернолесье узнает, какими Словами промышляет мать южан.

Ситуация складывалась занятная. С одной стороны заказ с очень вкусной наградой, нет, даже два заказа, считая Морошку, а с другой - Морана, которой зачем-то понадобилась черноречь. Лихарь помнил ее ярой ненавистницей черноустов, но то было слишком давно. Что же изменилось? Или Викул лгал? Если выбор стоит между бывшим черноустом и волчицей, которая лишь подозревается в черноречи со слов черноуста, то охотнику выбор очевиден. Стоит припомнить и это, набивая цену за серую шкуру.

И за черно-серую. Лихарь не был уверен в принадлежности Беса, и разворачивать охоту на ровном месте не спешил, однако Викул по, вероятно, старой дружбе и природной болтливости мог поведатйь о сущности Чеслава... Лихарь оскалился. Это имя всплывало слишком часто, и он его ненавидел. Как и непредсказуемость.

В любом случае на Беса у черноуста тоже были планы.

Спустившись к берегу, он замер, различив на склоне холма стражей. Яробожьи воины, раза в два шире самого Лихаря, стремительно приближались для встречи с нарушителем. Черный смиренно ждал их, заводя уши назад, приглаживая шерсть и склоняя голову. Он вглядывался в силуэту и всякий раз надеялся не повстречать знакомый - так уж сложилось, что южане с северянами частенько смешиваются между собой и среди них мог отыскаться знающий Чеслава, но то ли ему везло, то ли он настолько умер в памяти окружающих, что смело мог войти в лагерь Скрытников, представиться Чертом-с-Горы и его за это примут в стаю. А было бы забавно.

- Кто такой? - пробасил один из стражей. Близко подошел, чтобы сразу по морде дать, на случай, если за Лихарем какое заклятье кроется.

- Горицвет, - ответил он, чуть сгорбившись и прикрывая шею. Вдруг у стражей настроения нет болтать. - К Извике я, муж ее. Еще позавчера к вам ушла, сказала, мол, по делам, семью навестить хочет, а дома ее до сих пор нет, вот я и обеспокоился. Могу я ее видеть?

Стражники переглянулись, то ли взвешивая услышанное, то ли не веря. Для убедительности, Лихарь присел, якобы никуда не собирается без ответа и никакой опасности не представляет - всего лишь очередной проходимец, польстившийся на сердце южной волчицы.

- Так что? - настойчивее спросил он.

- Будь здесь, - велел стражник, и Лихарь пожал плечами. Он никуда и не торопился, хотя, признаться, все эти стайные формальности его слегка выбешивали. Неужели он тоже был таким раньше.

Один воин завыл, пуская весть на соседние земли, и остался сторожить гостя, а другой припустил вдоль берега вниз по течению. Опрометчиво они, конечно, разделились, но выпускать кадавров на союзников в привычки Лихаря не входило.

- Как жизнь? - кивнул он своему сторожу и широко улыбнулся, весело так, будто на сплетню какую рассчитывая. Или просто не хотел сидеть в молчании под тяжелым подозрительным взглядом.

- Не твое дело, - сухо отозвался собеседник.

- Справедливо.

Что ж, ладно. Лихарь улегся на берегу, сложив лапы крест на крест, и облизнул пасть. Наконец в животе заныло - пора бы кому-то пустить кровь.

Подпись автора

дыши, дыши глубже, движения резче       
запоминай лучше,  куда пробить легче
не дай занять зверю  в твоей душе место
и только ты знаешь, что там уже тесно.

Лихарь не предпринимал попыток заговорить со стражником снова. Лежа не теплом камне на берегу Серебрянки, волк наслаждался горко-кислым запахом, что приносил с собой резвый западный ветер. Он полнился терпким духом вековых деревьев, от которого хорошо и приятно, и немного тревожно. Где-то в ветвях щебетали птицы, а на противоположный берег, поглядывая на охотников, осторожно выступила молодая лань с олененком и склонилась к воде. Идиллия. Яробожьи веками жили здесь, до них - единая стая, и земля здесь пропитана их кровью и силой. Но как бы богата, широка и красива она не была, сердце Лихаря отдано сумрачной чащобе, ее смолистым, древесным и свежим зеленым ароматам, густым теням, блуждающим в хвойных кронах, шершавому ковру из опавших иголок под лапами. И даже Холодный Бор, напоминающий о родных краях, не мог заполнить чашу тоски и боль утраты. Поэтому Лихарь старался их не замечать.

Прошло какое-то время. Стражник, решив, что если гость и представляет угрозу, то никак не стремится ее выражать, присел неподалеку. Его открытая неприязнь при встрече постепенно менялась на терпимость и невозмутимость воина, с которой, как он привык, принято считаться. Лихарь против не был. Иногда он мог прикинуться слабее, уступчивее и сдержаннее, чтобы получить выгоду или усыпить чью-то бдительность.

Так они и пробыли, молча, пока издали не послышались шаги. Лихарь резко поднялся, когда ветер бросил в его сторону знакомые запахи, чуть приосанился, приподнял подбородок, встречая жену. Перед богами Извика, конечно, женой никому не была, и черноуст с сожалением смотрел на едва не загубленную красоту в плавной походке и наигранной ласке, с которой она обратилась к нему. Он податливо шагнул навстречу, мазнул мордой по загривку, приглаживая белоснежный мех, и улыбнулся краешками губ.

- Вся магия мира не заменит мне свет твоих глаз, - сказал Лихарь вполголоса, но так, чтобы стражники слышали. Он косо глянул на них, они - на него. Да так, будто он по-разбойничьи отнял у них кусок свежего мяса, и они ничего не могли с этим поделать. Досада, презрение, гнев. А Лихарь продолжал: - Я заскучал, а услышав сорочьи сплетни, разволновался. Ты как? Как отец с матушкой? Надо бы их навестить в следующий раз.

Лихарь очень редко бывал на Княжеском камне, опасаясь встретить знакомую морду, но семья Извики жила на южном берегу дубравы и, что удивительно, среди них не было знакомых Чеслава, а уж тем более Ворона. И чтобы воительница смело могла покидать стаю, Лихарь сыграл для родни роль обходительного и внимательного Горицвета. Кажется, он им даже понравился. Жаль, что таких хороших волков приходилось обманывать. Черноуст не чувствовал превосходства, скрывая свои тайны, и не насмехался над наивностью, с которой семья пустила на порог некроманта. Одно неверное движение или слово Извики, и он бы нырнул в Кровь-Реку снова. На этот раз с надежным камешком на шее и зачарованной веревкой. В общем, ситуация тогда была напряженная, но Лихарь смиренно сознавал, как далек от размеренной спокойной жизни этих счастливых волков, и спрашивал белую волчицу со всей искренностью, на которую был способен.

Он дернул острым ухом на шепот Извики, и улыбка шире расползлась по морде. Догадывался он о добрых вестях, сам за ними шел, и все так удачно сложилось. Жаль только к самой княгине его вряд ли пустят, а гонять туда сюда воительницу, точно ворона с посылкой, не самое лучшее решение. Извика и покусать может. Лихарь про себя усмехнулся: не ему, кровопийце, упрекать ее в силе прелестных зубов.

- Отправляемся домой? - поинтересовался он и лениво отстранился. - Только к Кровь-Реке сейчас опасно. Пойдем вдоль Серебрянки.

На эти слова стража ожидаемо навострила уши, воин, сопровождавший Извику, нахмурился, а тот, что сторожил,  беспрекословно выдал:

- С какой это стати? До границы самая короткая дорога в ту сторону, - он кивнул на север.

- Мы пойдем по Серебрянке. Извика не даст мне заблудится - настоял Лихарь, будто ждал такого ответа. - Можете проводить, если хотите, только на вашем месте я бы другим озаботился. - Он повторным жестом указал на север. - Сороки трещат на правом берегу, что Сумеречники у Кровь-Реки черноуста изловили, - припомнил слова Морошки. - А еще я видел серого с клеймом. Тоже из этих гадов. Не ваша пропажа?

Лихарь шагнул чуть в сторону, заслоняя Извику, опустил голову на уровень плеч и взглянул исподлобья. Не зло, но предостерегающе. Стражники, не сговариваясь, переглянулись.

- Я бы рискнул и притащил его, только с ним серо-черный, как будто полосатый такой, был, - объявил Лихарь. Он понятия не имел, кем является Бес, но раз пошла пора выдавать чужие тайны, то самое время обнажить еще одну. Подозреваемый в черноречи для Яробожьих все равно, что черноуст, отложенный на будущее. А если Бес воин - так его удача, а подозрительности своей Лихарь только посмеется. - По паре крупных шрамов на плечах, клыкастый и глаза синие. Самоуверенный малый, раз дружбу с безбожником водит, по крайней мере, не заметил я, чтобы они убивали друг друга. Спросите, если такой появится, не черноуст ли он, часом. И князю доложите, чтоб по гостям у вас кто попало не ходил.

- А ты все это откуда знаешь? - прищурив взгляд, спросил его охранник.

- Сказано же, видел, пока от ведовского круга к вам шел, - не колебался Лихарь. Он умел говорить убедительно, когда нужно, и вкладывал в речь незыблимое спокойствие. - Вдоль Кровь-Реки по южному берегу они беседы вели. Одного Викулом звать, второй - Бес, но, то, не имена, конечно. Может и выдумка. Дальше я слушать не стал. Передадите? - Никто, Крапива и Морошка в этой истории играли второстепенную роль, их выдавать черноуст не стал. - Мы-то с краю живем, дел великих не вершим, но я хочу, чтобы моя жена ходила по тропам, которые не кишат черноустами.

- Мы проверим и доложим, - пообещал второй, молчавший до этого.

Лихарь не мог надеяться на обещания, однако это все, что у него сейчас было.

- Так мы пойдем? - спросил у воинов.

- Идите.

Лихарь облегченно выдохнул, ободряюще ткнулся носом в бок Извики и бодрой рысцой поспешил вдоль Серебрянки. Путь предстоял не близкий, однако вдали от воинских глаз, они всегда могут свернуть с указанной тропы и умчаться к кровавой реке. Выждав немного, Лихарь глубоко вздохнул и сбавил шаг, обернувшись к волчице.

- Ну и денек, - то ли пожаловался, то ли удивился он, а потом склонил голову на бок, облизнув черные губы. - Выглядишь счастливой. Посиделки с родней все-таки удались? Что у тебя за новости?

Отредактировано Лихарь (03.02.2025 08:16:35)

Подпись автора

дыши, дыши глубже, движения резче       
запоминай лучше,  куда пробить легче
не дай занять зверю  в твоей душе место
и только ты знаешь, что там уже тесно.

- Брат Викул, значит, - Лихарь скривил губы в усмешке. Он шел неспешно, поглядывая на заросли, осматривая деревья на предмет возможных слушателей, но даже если не видел их, все равно не исключал факт присутствия. Волки в какой-то момент отступили от Серебрянки и двинулись на северо-восток через просторные холмы, чтобы выйти к Кровь-Реке намного дальше логова Никто. Они придерживались низины, не таились, но держались оврагов на случай появления стражи.

- А я ведь его встретил. Знал бы заранее, что он княгине нужен, уже бы награду получали, - сказал Лихарь раздраженно. Его терзала досада. Вряд ли шансов найти добычу больше нет, но чтобы ее выследить, теперь придется постараться. С одной стороны это все еще напоминало о совершенном промахе, а с другой - разжигало азарт охотника. Слишком легко, когда олень бежит прямо перед тобой, есть что-то особенное и в том, чтобы идти по его следу, желая переиграть умную дичь. Был ли Викул умен? Пожалуй. И уязвим - тоже. И не только потому, что бессилен, но и потому, что ему было что защищать. Очевидно же, что Морошка добыча попроще, как олененок, ради которого оленица остановит свой бег и ринется на защиту, не задумываясь, что убив ее, волки получат больше мяса. Лихарь провел языком по сухим губам.

Еще и княгиня так ловко подсуетилась. Из-за оскорбленной ли светозаровой гордости или ей на самом деле есть, что скрывать? Нужно выяснить после того, как причина ее негодования наконец умолкнет

- Он скрывался у Никто. Не хотелось бы лить в ее логове кровь, - добавил он приглушенно. И дело вовсе не в священности места, не в важности ее миссии. Викул был прав, говоря, что будь в логове что-то настолько необходимое самому Лихарю, - и черный знал, что бы это могло быть, - ни одна дружелюбная старушка не смогла бы преградить ему дорогу. Лихарь пролил и выпил достаточно крови, чтобы не задумываться об излишне пролитой капле. Однако Никто спасла его на том роковом берегу, не добила, как он умолял, не ушла, оставив умирать, и Лихарю были знакомы благодарность и уважение. - Но есть и хорошие новости. Я как раз кстати спугнул их и предполагаю, куда они пойдут. На юг им дорога закрыта. Гостю с болот они не особо обрадовались, а на север... Возможно. Ценного экземпляра из него уже не получится, но с таким клеймом на башке он будет болтаться в низу иерархии до конца жизни. Хах. Или не будет. В избирательности Скрытников я давно сомневаюсь, - Не завидная участь. Лихарь в свое время ушел подальше от стай, чтобы отлежаться, набраться сил, найти связи. - Значит попробуем опередить их и пойдем на восток. От логова Никто туда одна дорога - очень-очень красная. Если перехватим их у Холодного Бора или Рощи, считай, трофей наш. А упустим... - По одной стороне морды прорезалась улыбка, обнажая зубы. - Значит, княгиня подождет еще немного.

Помимо Викула и убийств ради чьих-то прихотей были у Лихаря и заказы попроще. Кто бы мог подумать, что черноуст помогает травникам и семьям с детьми - о таких мелочах отпетым негодяям не рассказывают. А то ж слишком быстро захлебнутся кровью от смеха. А кровь важна. Крови много не бывает.

Значит, займутся ими на худой конец, а жертва рано или поздно сама  прибежит на охотника, ведь Чернолесье не так велико, как может показаться на первый взгляд.

- Итак, мы знаем, что сам он ни на что не годен. Ваш суд оставил от Брата Древних одни косточки, разобрать будет недолго. Только... - Он остановился и посмотрел на Извику, нахмурившись. Впервые с момента злорадной улыбки изменившись в лице. Взгляд алых глаз помрачнел. - С ним точно будет Морошка. Ваша целительница, я полагаю. И она знает, что я. - Пауза поразмыслить. Не было сомнений, что Викул заберет целительницу с собой. Они чертовски полезны, если дело касается внезапно возникшего здоровья, которое не подлатать глотком крови. - И тебя она знает. Не уверен, что тебе стоит идти туда и подставляться, если мы ходит оставить ее в живых. Или сможем договориться?

Подпись автора

дыши, дыши глубже, движения резче       
запоминай лучше,  куда пробить легче
не дай занять зверю  в твоей душе место
и только ты знаешь, что там уже тесно.

Лихарь водил ухом на звук ее голоса, и это придавало решимости ему самому. По поводу судьбы заказанных жертв черноусту колебаться не приходилось, а вот убирать свидетелей - дело грязное и неоплачиваемое, вдобавок это может быть волчонок или, в данном случае, волчица. И если первых он убить попросту не мог, потому что новостей об игошах и без него  достаточно, а убийца невинных и сам бы сошел за приличный заказ, то со вторыми сложнее. С одной стороны та Морошка, которую он видел у норы, смерти не заслуживала, и Лихарю легко далось это решение, а с другой... Под шкурой прокатилась волна раздражения. С каких пор он вообще задумывается, кому жить, а кому умереть? Велено притащить башку Викула княгине, и глубоко плевать, чью еще голову придется сорвать и чью кровь испить на пути к цели. Лихарь предупреждал отправить Морошку восвояси, и если Викул этого не сделал и волчица осталась, значит будет сражаться на его стороне. И умрет.

Или забрать ее в логово на место предыдущей жертвы? Лихарь нахмурился. Морошка натерпелась достаточно в плену, и покончить с ней на месте было бы благосклоннее: тем более ничего, помимо крови Лихарю брать с нее не требовалось. Зато Извика, - волчица намного ближе ему по духу, - покрасуется без укусов подольше, если ее заменит маленькая целительница.

Снова что-то больно царапало на подкорке, и черноуст назвал бы это отголоском совести, которую старался схоронить как можно глубже, но теперь она выползла из-под завалов памяти, и он знал, по чьей вине. Разговоры с Никто давались Лихарю тяжело, толкали на путь морального выбора и стоять на этом перепутье было гораздо сложнее, чем идти к намеченным целям твердым безукоризненным шагом. И все же, как не прикрывайся благородным именем мертвого ведуна, а Лихарь был тем ублюдком, о которых говорил Викул, - мог поразмыслить над моралью, однако недолго, ведь выбирал исключительно между "убить" или "убить попозже".

Вот если Морошка одумается... Если Извика договорится... Он не сомневался в способностях спутницы вразумлять окружающих, - воительница была на редкость сговорчивее Лихаря, и он частенько уступал ей по части переговоров, - но что-то подсказывало: раз Морошку не остановила ни семья, ни стая, то голос здравомыслия белой волчицы для беглянки окажется пустым звуком. Тогда к чему эти полумеры?

Он не задавался вопросом: что будет, если Морошка умрет? Был другой: "Каким образом?" И милосердие сдувало порывом холодного радикального решения. Не быстро. И прокормит его еще месяц-другой, а крики о пощаде всегда можно вырвать вместе с языком.

- Значит порадуем нашу милосердную заказчицу, - черноуст криво улыбнулся. Последние слова Извики прозвучали без труда и так капризно, что шерсть взбудоражено поднялась дыбом вдоль спины, и компромиссов не осталось. Они разомнут и лапы, и зубы, и чужие кости, если потребуется, а на другие жертвы можно так же непринужденно прикрыть глаза. - Идем.

Он ободряюще боднул Извику головой в плечо, и они, коротко переговариваясь о прошедших событиях, помчались через Заячьи Холмы на восток.

Отредактировано Лихарь (27.02.2025 06:38:52)

Подпись автора

дыши, дыши глубже, движения резче       
запоминай лучше,  куда пробить легче
не дай занять зверю  в твоей душе место
и только ты знаешь, что там уже тесно.

>> переход из логова Сивиря и Морошки, через логово Хельги

Сивирь остановился у самого берега, поочередно снял с пояса бадейки и опустив лапу в воду, поболтал ей. Ноябрьская вода была обжигающе холодной, но, пожалуй, не холоднее тех взглядов, что сопровождали его по дороге от их временного пристанища и почти до самой реки. Только здесь они с Морошкой наконец-то смогли оказаться в одиночестве, среди остро торчащих облетевших ветвей орешника.

- Теплая, - хмыкнул Сивирь Морошке, криво улыбнувшись. Он еще старался шутить и казаться веселым, однако это давалось ему с куда большим трудом, чем до того, как он ступил на Яробожьи земли.

Логово старухи находилось почти у самого места суда, и Сивирь, проходя мимо навороченных в беспорядке глыб, ерошил шерсть на загривке. Именно здесь, в этом каменном кольце, он был слабее, чем когда-либо в своей жизни, и испытал боль сильнейшую из тех, что может пережить живое существо. Здесь он был лишен своего могущества, обездвижен, здесь он превратился в новорожденного волчонка, что едва мог помнить как дышать, и вынужден был положиться на волю одного из злейших своих врагов. Почему-то в голове звучали слова княгини, и хоть она наговорила их достаточно, какой-то детской обидой отзывался ее приказ - подготовить самое большое клеймо. Да, так Морана и сказала тогда своим прихвостням, и именно это вызывало в Сивире глухую злость, именно это ему было сложнее всего простить княгине. Как будто бы мук, причиненных ему обычным клеймом было недостаточно, как будто так, с легкой лапы, походя распорядившись, она обрекла его на большую пытку.

Сивиря замутило, и он, отвернувшись от места суда, устремил взгляд себе под лапы, но и тут ему виделась капавшая с его носа кровь, когда приложил его Можжевельник с остальной Морошкиной родней. Не зная, куда деться, он поглядел по сторонам, и наткнулся на взгляды Яробожьих.

Видно, это было самое оживленное место во всей стае, да к тому же весть о появлении бывшего черноуста на ее землях переполошила волков, и они собрались обсудить ее. Собравшись небольшими группками, они перешептывались друг с другом. Иногда до Сивиря доносился крик негодования или удивления. Но взгляды были хуже. Не смотря на то, что он надел повязку, они будто проникали под нее, тянулись к клейму, заставляя его снова переживать унижение и позор. Каждый... Каждая из этих тварей наверняка помнила его крик и мольбу, и каждая наверняка упивалась сейчас этими воспоминаниями.

Сивирь шел, смиренно опустив голову, дотрагиваясь плечом до плеча Морошки, но ох и нелегко ему давалось это смирение. Столь же сильно, сколь они ненавидели его, он ненавидел их.

- Никогда особо не мечтал о славе, - заметил он Морошке тихо, сквозь зубы. Ей наверняка приходилось не легче под всеми этими взглядами. О чем Яробожьи думали, когда смотрели на него, было понятно. Но вот о чем они думали, глядя на Морошку... Жалели ее? Презирали? Не понимали? Сивирь не хотел долго гадать над этим.

Ненадолго скрывшись во мраке логова, они вышли оттуда с различным скрабом, и Сивирь снова попал под перекрестье взглядов. Они преследовали его, словно солнечные лучи, и теперь он чувствовал себя невероятно глупо в этой повязке. Что толку были от нее, если каждый здесь знал, что за ней скрывается? Уже подходя к реке, Сивирь точно знал, что больше не станет скрывать свое клеймо. Они хотели злого черноуста - что ж, он готов был таким стать.

Стянув лапами повязку со лба, он спрятал ее в сумку небрежным движением и, избегая встречаться с Морошкой глазами, зачерпнул бадьей воды, зайдя подальше от берега. Ему не хотелось говорить, да и что тут можно было сказать? Мысли, переполнявшие его, были исключительно злыми, и ему совсем не хотелось показать Морошке, как много в нем осталось от прежнего черноуста.

***

За спиной Сивиря и Морошки раздался шорох, и на берег вышли четверо волчат. Трое - долговязые подростки: белые самцы и черная девчонка. Одна - бурая и на несколько месяцев младше. Она явно не поспевала за своими длиннолапыми сородичами, но не подавала вида, а те как будто старались примеряться к ее шагам.

- Так вооот он какой, черноууст! - протянула бурая разочарованно первой, оглядев Сивиря от кончиков ушей до скрывавшихся в воде лап, - тощий он какой-то и облезлый!

- Тощие и облезлые самые опасные, - со знанием дела ответила ей черная волчица. Бурая хмыкнула, задрав нос.

- Да его любой из наших заборет! - уверенно высказалась она. Из-за спины черной высунулась осторожная узкая белая мордочка.

- А Падуб заборет? - спросил белый волчонок тихо.

- И Падуб заборет! - ответила бурая.

- А Декадал заборет? - спросил тот же самый волчонок.

- И Декадал, - уже немного утомлено ответила она.

- А Волот заборет? - не унимался белый.

- И Волот заборет, - кажется, бурый волчонок начала уже злиться, хвост ее рассерженно взметнулся в воздух, - ну, ты чего, Иней, достал уже!

Иней помолчал некоторое время, но все-таки высказал вопрос, который явно не давал ему покоя:

- А князь... Остроскал... Заборет?

Бурая обернулась к белому, сверкнула глазами, выпятила грудь и уверенее расставила толстенькие лапки:

- Папа троих таких заборет! Левой лапой! А правой - еще шестерых! Все, отстань, дай черноуста посмотреть!

И она и в самом деле уставилась на Сивиря во все глаза, еще и голову наклоняла то на один бок, то на другой - как будто хотела разглядеть получше. Потом перевела взгляд на Морошку, и стала рассматривать ее:

- А тебя я знаю, - сказала она, - ты - Морошка! Из ягодных. Ты путешествовала? Почему ты с черноустом?

- Если говорить строго... - снова вмешался Иней, который видимо во всем любил порядок, - он уже не черноуст. Мне Агвид рассказывал, что из него уже всю отраву Кровь-водой повывели.

- Да, - подтвердила бурая, - а мама ему клеймо поставила. Вот!

Она махнула мордой в сторону Сивиря, который совершенно растерялся от этого налета, и все еще стоял вполоборота, держа в зубах наполненную водой бадью.

- Волки говорили! - завершила бурая свою речь, и все одобрительно покивали, стараясь рассмотреть клеймо.

Подпись автора

аватарки от Мораны, Вороники и меня :З
Нам не сойти с дороги через топь,
Последний путь над чёрной пустотой.
И первый снег укроет все следы,
В тишине исчезнет звук шагов.

Твое сердце должно быть моим,
Твое сердце вернет мне весну.

викулу от дека, видимо с любовью

кто в болоте? а, это Викул
он всё время там, пакость, лежит
но не слушайте, дети, посул
его слово - отрава во лжи

не ходите в болото к нему,
он нарочно сидит там и ждёт...
вот сейчас я морошку веду,
а он ей гад бочок отгрызёт

викулу от морошки, точно с любовью

А там Викулушка живет
Он кровушку мою не пьет.
Он черноуст порядочный
И чуть-чуть загадочный хд