пол самец		возраст 8 лет		бог-покровитель чернобог
фракция одиночка			должность -

рост/вес 120/95

окрас целиком черный

цвет глаз красный

приметы держит голову на уровне плеч, от чего кажется сгорбленным; вечно взгляд исподлобья

Средних размеров волк, от кончика носа до хвоста покрытый иссиня-черной шерстью, густой и жесткой, особенно в районе шеи и хвоста. Ребра и позвонки хребта выступают под кожей, подсказывая случайному путнику, что Лихарь давненько плотно не ел. Впрочем, что взять с одиночки, не так ли? На самом деле ему и не нужна пища в привычном понимании, потому что за взглядом рубиновых глаз, задумчивых и внимательных, скрывается никто иной, как черноуст. Ему нужна кровь - глоток, два, чтобы продержаться на грани существования. Лихарь голоден, вечно голоден, но изыскания и опыты над самим собой подсказали, сколько именно крови ему требуется каждый день. Он не нажираться, как болотная тварь вдоволь, растягивая желудок и аппетиты, выпивая жертву до капли, а раз за разом делает глоток, сохраняя рассудок и острый ум. На его лапах и по бокам туловища виднеются отметины от зубов, порой не очень явные, а где-то довольно крупные шрамы - эксперименты, поставленные на себе, чтобы поближе узнать собратьев по проклятью.

Манипулятор и лжец. Как давно отложились в нем эти качества, сказать сложно. Разве таким рождается волчонок, окутанный материнским теплом? Однако Лихарь, при рождении Ворон, с детства пробовал на зуб границы дозволенного, прожимал сначала родителей, потом друзей - не от врожденной злобы, нет, он просто искал выгоду для себя, лучшее место, ибо считал, что достоин этого. А теперь... Усвоенная наука показала, что использование чужих слабостей и недостатков – верный способ достижения своих целей. Манипуляциями Ворон учился создавать ситуации, в которых оставался победителем и получал желаемое, а Лихарь ныне - заставляет страдать так, что жертва не подозревает о причинах своих бед.

Он проницателен и понимает мотивации и чувства окружающих. Или же очень старается раскусить тех, чьи побуждения ему не ясны, при этом не отрицая факта, что на любого лжеца, вроде него, найдется плут коварнее. Понимание и некая довольно извращенная эмпатия позволяют выявить, что именно станет наиболее болезненным для недругов, и использовать это в своих целях.

Лихарь расчетлив и холоден, умеет сохранять спокойствие и контролировать эмоции, даже когда приходит время мстить и карать. Он убийственно, пугающе спокоен, будто не поддается гневу, действует продуманно и стратегически. Рассчитывает каждый шаг, цинично расставляя фигуры на игральной доске. Черноуст знает, что может проиграть, он не всесилен и не самоуверен, поэтому действует вдумчиво, скрытно, но решительно. Он способен придумывать уникальные и изощренные способы, которые не обязательно будут очевидно жестокими, но нанесут глубокую эмоциональную травму или ущерб здоровью.

У черноуста нет моральных принципов, которые бы ограничивали. Да, он злодей, в нем мало чего хорошего, если так подумать. Даже чувство справедливости искаженное. Он уверен в своей правоте и оправдывает любое свое действие - жестокое или нет - личными принципами, порой переменчивыми, нестабильными, выгодными ему одному. Лихарь мстителен, жаден, спесив и корыстен - в нем много грехов, он принимает их смиренно, как и черную, мертвую магию. Чтобы стать сильным, чтобы убивать, а месть рассматривает, как восстановление справедливости, как результат глубокой внутренней боли и разочарования, а не сиюминутный каприз. Он злопамятен, вынашивает планы долго и бьет по больному, однако не вмешивает в свои планы окружающих. Это его ноша, его цели. С окружающими Лихарь взаимодействует из нужды - не питайся он исключительно кровью, и вовсе бы зажил отшельником - в основном зарабатывает, выполняя чужие поручения, творит чужое зло своими лапами, и оплату просит уже после выполненного задания. Попроси его вежливо от услуге, ему не впервой становиться монстром, и заплати как следует - что еще нужно наемнику? В большинстве случаев оплату Лихарь принимает глотком свежей крови. Многих это шокирует, тревожит, но попробуйте с ним не расплатиться... Такая жизнь сформировала у Лихаря некоторые правила: он не говорит о своих нанимателях, но убивает их, если те ненароком сболтнули его секреты.

Те, кому ты верил,
Те, в ком ты был уверен,
Заберут у тебя всё
И бросят погибать
Дворовым псом.
ВОРОН

Беззаботным было его детство, простым, как у всякого волчонка бывает. Родился Ворон в надежном гнезде Сумеречной стаи, черный, как сама ночь, был любим и учился любить мир, в котором оказался. Его баловали наравне с дочерью, не делая меж ними различий, и ни в чем не отказывали, и потому рос волчонок уверенным и сильным, овеянным лаской и заботой. Такого каждый волчонок достоин.

И радость родителей стала еще больше, когда их сына отметил Чернобог. Шагнул он к Ворону в ведениях, точно живой мрак, клубящийся, манящий, и стал волчонок ведуном. Да каким! Силы ведовские в нем оказались невиданные. Гордился Ворон, не оборачивал во зло врожденный талант, взращивал с заботой, всего себя учебе посвящая. Алую учину выбрал, как родители. Мечтал недругов стаи карать, изничтожать подлость и корысть, сжигать до тла врагов, чтоб стая его процветала. Хорошо учился, много друзей у него было.

Именно среди алых однажды прошел слушок о нападении на черноустовы болота. Зачем? Почему? Молод тогда был Ворон, - всего два года от роду, - ему не докладывали, не отчитывались и на сами болота не пустили, хотя рвался вслед за родителями.

Ни мать, ни отец не вернулись. Много старших товарищей полегло тогда на болотах гиблых, не собрать их костей, не упокоить по совести. С тех пор молчаливее стал Ворон, задумчивее. Что-то в нем надломилось, и со стороны казалось, мол, тоскует он по убитым, потому мрачный такой, да только другие думы его мучали, петлей на шее затягивались запретные мысли. Как победить черноустов? Какой такой силой обладать нужно, чтобы тьму изгнать? Где эту силу добыть? Сколько самых могущественных ведунов, самых отважных воинов в битве головы складывали под лапы великому злу? А все почему: не знают они своего врага толком. Не знают, как мертвые поднимаются.

Поначалу эти вопросы хранились исключительно в голове, мучали, не отступая, словно мошкара назойливая. Боялся Ворон, что поймут его не так, осудят, из стаи выгонят. Не сразу осмелился он задавать их вслух, а когда спросил - узнал от мудрецов, что среди ведунов, не оглашая на весь свет, чтобы южных собратьев не тревожить да конфликтов не сеять, тайно изучают Черноречь.

Открытие так поразило Ворона, что три ночи не спал, обдумывал, взвешивал, а как только принял решение - не колебался. Он осторожно напросился быть помощников в тайном учении и его приняли после обряда Перепут. Был Ворон, забравший имя у ныне мертвых родителей, стал Чеслав. Честная Слава.

Солнце уже закатилось над этим миром,
И твоя ненависть станет им эликсиром.
Вечность принадлежит только смерти -
Лишь ты должен править мирами круговерти.
ЧЕСЛАВ

Утвердился ведун, что путь для изучения верный выбрал, а потому не считал его порочным, темным или злым. Для победы - все средства хороши, говорили те, кому довелось изучать черноустов, изредка выловленных с болот для опытов. Ведуны похищали их и намерено за ними лезли отрядами снаряженными. Редко, но метко. Чеслав помогал в опытах да помалкивал, ибо молчание означало знания, которые были недоступны непосвященным, чтобы оградить их от соблазна.

Сколько черноусту без крови жить? Что претерпевает он без питания особого? Как кадавра поднимает? Что шепчет, призывая нежить? По косточкам, по интонациям, по шороху разбирали ведуны Слово Чернобожье. Чеслав впитывал науку легко, глаза горели с новым знанием. Крепче становилась вера в то, что черноусты сильны, да смертны, победимы. Только узнай их получше. Умел Чеслав слушать и слышать, язык за зубами держать. Репутация у него была завидная и мотив зло уничтожить - серьезный. Так и вливался ведун в тайное общество, не бросая жизни в алой учине. Взращивал в себе силу, узнавал, как врага бить, настоящего врага - ибо таковых среди сумеречников Чеслав не видел.

Может зря.

Быстро бежало время, вот уж из ученика Чеслав мастером алым стал, своих учеников в пору подыскивать. Старался волк в грязь мордой не ударить и учил тому, что сам знал. Мудрость копил, разум оттачивал, опыта набирался. Но с учителем, в котором прежде Чеслав души не чаял, отношения портились. То алому волхву не так было, другое - не эдак. Искал он в Чеславе недостатки, на неудачи носом тыкал. И раньше волхв радушным не был, строгий, серьезный и сильный ведун, да чем старше Чеслав становился, тем суровее волхв ему казался. Сперва думалось ученику, что все из добра делается, чтоб закалить его характер, не допустить слабины в помыслах, когда настанет решающий момент. Откуда ж ему было знать о зависти невысказанной, что червем в сердце учителя поселилась. Хороший ученик рос, да только настанет время, как перерастет своего учителя, того и гляди сместит с полученного и сполна насиженного места.
В первый месяц осени собралась Сумеречная стая вновь отпор черноустам дать. Был Чеслав среди ведунов, которые атаку планировали, да не упомнит уже с чего все началось. Пришли волки на болота, учитывая опыт прошлой битвы, вынудили черноустов драться, к берегу Кровь-реки тактически отступали, выманивая врага. Кровавый, тяжелый был бой. Жизнь Брата Древних с собой забрали, да только на вражеском берегу много своих положили. Была среди них и Хевел, сестра Чеслава. И смерть Хевел пошатнула ведуна еще сильнее, чем родительская. Не видел он в пылу боя, как она погибла, и тела не нашел. Сгинула ли? Бросили ли раненную? А может взяли в плен? Много вопросов задавал себе Чеслав с надеждой, много времени провел, думая о случившемся. Не было у стаи шансов черноустов одолеть. Много о них знали да только не теми методами боролись.

Поделился Чеслав догадкой с учителем. Почему же в Сумеречной стае нет войска, которое не только изучает, но и применяет Черноречь против черноустов? Ведь свои после победы могут выпить из Кровь-реки и с поддержкой стаи вернуться к прежней жизни. Ночь темная тогда стояла, как сейчас помнится. Позвал Чеслава учитель к берегу Кровь-Реки. Шли вдвоем. Напряжение в воздухе витало, да Чеслав виду не подал, думал поди, глупец, что строгий и требовательный волхв ему новый урок преподать хочет. Поделится ответом на мучавший вопрос, раскроет причину.

- Не оттого ли сильным стал, что с чернотой снюхался? - усомнился учитель. Жесткий он до черноречи был - необходимость изучения понимал, конечно, да только ему, боевому ведуну, защита стаи доверена, бдительность хранить велено. И увидел он в Чеславе недруга. Конкурента. Атаковал первым, неожиданно, жестоко. Ударила магия, весь дух вышибла, переломала, раскроила. Чеслав и опомниться не успел, сам в битву ринулся, да хорошо первый удар прошелся, поколебал дух, предательство разум затмило. Проиграл он, и учитель сбросил ученика в Кровь-реку, заметая следы. После пойдут слухи, что Чеслав против учителя кадавра поднял да убить вознамерился, когда тот происки ученика раскрыл. И дело легко замнут, ибо с черноустами всегда разговор был один.

Умер Чеслав для стаи, стая умерла в нем. Он очнулся на берегу, избитый, замерзший, выплевывая из обожженной глотки красную воду. Каждый вздох тяжело давался, как и осознание того, что теперь он никто. Ничтожество без дара, ученик без учителя и кто же враг - стало вдвойне сложно понять. Сдохнуть хотелось, врасти костями в прибрежный ил, покрыться мхом, забыться, не зваться больше ни Вороном, ни Чеславом. Да только за жизнь, единственное, что осталось, ведун крепко держался.

Наткнулась на него Никто. Белоснежная волчица, худенькая да тонкая, точно ниточка, за которую Лихарь ухватился, чтобы выжить. Из корысти, конечно, ведь пока жив, сможет отомстить, не убить, но обратить жизнь алого волхва в нечто похуже купаний в алых водах. Намного хуже. Никто в свою очередь предложила помощь, исцеление от ран, но чем дольше Чеслав находился в ее компании в уютной норе, тем больше ему казалось, что вместе с телесной болью лечит она и душевную. Обида, мщение, горечь утраты - все улеглось на дно и, казалось, навсегда утонуло вместе с прошлым. Легче Чеславу было жить вдаль от мирского, проще. Ни одна чужая морда вблизи не показывалась, и только бормотание Никто в тишине убаюкивало. Он не спрашивал ничего о ней, и она к нему в черепушку не лезла, только улыбалась порой так спокойно, смиренно, когда его взгляд на себе ловила. Теплая улыбка, будто сын он ей или друг милый. Не было между ними ничего, что могло бы обидеть или оскорбить, вскоре Чеслав смирился даже с ее манерой речи и вечными увещеваниями о всепрощении. Смирился, поверил, осмелился дальше идти, как выздоровел.

Да только жизнь загадочной отшельницы - не его собственная. Только за пределы ее логовища вышел, так будто проведенное время сном показалось. Хранил он ее мудрость и наставления в сердце, доверился свету, да только добро по-честному сражается, а у зла столько коварства и козырей, что меркнет в сравнении с ними тропинка к всепрощению и милосердию. То жертвой разбойников стал, обворованный до нитки, избитый, что еле лапы унес, то ночами зимними без колдовского огня замерзает, поминая, кто его этого колдовства лишил. Много неприятностей на пути было - хранил Чеслав добро. Наемником стал, да самым обычным - где семьям порядочным поможет - логово посторожить или до места нужного добраться, где трав соберет да продаст. Доводилось и с яробожьими разок знаться, когда они убийцу упустили, а он его добыл да на суд справедливый привел. Старался очень. Самосуд не вершил, терпел всякий недуг, стиснув зубы, да все же нашла коса на камень.

Забрел он как-то в поисках нужных трав на болота вниз по течению Кровь-реки. Она ему уже страшной не казалась, скорее уж спутница надежная. Идешь по бережку и всегда знаешь, где окажешься. Не раз он ее пересекал, не раз с Древницами местными разговоры заводил. Своим был. Да вот повстречалась ему у кромки болот волчица, рыжая такая, улыбка лукавая, хвост маняще виляет, ушки трепещут. Решил было, что одна из Коршунов перед ним или, не приведи боги, заплутавший яробожий, но богиня Макошь щедра на забавы и случайные совпадения. То была черноуст. И в движениях, и в походке ее угадал Чеслав Хевел, сестрицу свою.

Рассказала Хевел, что бросили ее в том бою, серьезно раненную, да черноусты добивать не стали. Не вдавалась она в подробности злоключений, но говорила, мол, приглянулась кому-то, ее и выходили. Счастлив был Чеслав, только одного понять не мог, почему сестра черноустом стала и так лестно о них отзывалась. Позвал ее с собой, говорил, что излечит после Кровь-реки, знает и способы, и тех, кто в помощи не откажет. Да только не пошла с ним сестра, не захотела.

Не раз он ее видел, не два. За полгода, если выводили тропы к болотам, она там поджидала. Младшей была, может, у кого на побегушках, да не рассказывала, а Чеслав не лез. Забирал травы, обменивая на что-нибудь за пределами болот и уходил восвояси. Осмелев, Хевел сманивать Чеслава вздумала, а узнав, что он теперь изгнанник из Сумеречников, о мести заговорила. Мол, вот обернется он черноустом, так если не вырежет обидчиков зубами кадавра, так переживет точно. Сладки ее были речи, лестны, да только наряду с местью хранил Чеслав и ненависть к болотным безбожникам. Позволил Хевел думать, что она его на крючок взяла, сделал вид, будто повелся на слова обманчивые. Сам на болота не рвался, все звал с собой, да судьба ее среди черноустов была и Древние зорко за своими приспешниками следили. Так и встречались они раз-два в месяц, как луна восходила полная.

Однако никакие отношения, как показывает практика, долго не длятся. Чаще говорила Хевел об обращении, чаще угрожала, что уйдет или его своим сдаст, раз такой смелый, вздумал у болот ошиваться. Так и случилось однажды. Пришел Чеслав на встречу, а его уже двое поджидали во главе с сестрой. Напомнила она о ранах предательства незатянувшихся, и гнев Чеслава охватил, ярость холодная, острая, как лезвие. Взял и согласился на обряд, убедил, что зря она друзей привела, ведь он ради мести алому волхву созрел наконец на сторону зла перейти готов. Довольной была Хевел, отпустила своих дружков, чтобы те жертву какую из корма подобрали, нашептала брату о тонкостях Обряда, а Слово Чеслав и так прекрасно знал.

Только не дождались они приспешников и жертвы. Схватил ведун сестру за загривок, она и пикнуть не успела, как мордой в Кровь-реке очутилась. Раз окунул, два – оба имени водам алым отдал, забирай, мол, спутница сердечная, а мне новое дай - Ли́харем назовусь, много черноустов приведу к твоему берегу. Всех утоплю, всех освобожу, месть вершить буду.

А когда останусь единственным безбожником в Чернолесье - сам в твои объятья шагну.

Только тебе известна истина.
Ты им покажешь, она единственна.
Все говорят, что это безумие,
Но ты знаешь: грядет время сумерек.
ЛИХАРЬ

Первое время несладко пришлось. Сначала осознать не мог, что и кому доказать хотел, черноустом став. Едва Обряд завершил, подняв сестру, приказал ей в Кровь-реке утопиться, а сам в горы сбежал. И страшно было, и злоба так кипела, что на безрассудство подталкивала. Слепой гнев - не помощник, уверял себя Лихарь. Он добрел до пещеры, надежно укрытой среди Острых скал, запоминая в голове каждый свой шаг, каждый спазм, сворачивающий желудок, каждое изменение. Когда мясо перестало быть вкусным. Когда блевать им начал. Когда крови пожелал. Одно дело слушать об этом из рассказов наставников, другое - на шкуре испытывать. Зарисовывал Лихарь на стене логовища все, чему был свидетелем, все, что с ним происходило. Опыты на себе ставил: кровь пускал, кадавров поднимал, вскрывая, потроша на кусочки, да только ни своя, ни мертвецкая кровь ему сытости не приносила. Нужен был кто-то живой.

До хрипоты сковывала глотку жажда. Чтобы насытиться - стал он вылавливать одиноких путников, вешал на них ошейники и по капле отмерял кровь, чтобы здраво мыслить и день лишний без ненужных убийств протянуть. Особо крикливым, конечно, пришлось вырывать языки, а то и вместе с нижней челюстью - мертвецы лихо справлялись с указаниями хозяина. Так и ловил он одиночек, надолго растягивая свои изучения крови и мертвых, пока их пропажи не стали заметны.

Пришлось на время вновь поубавить аппетиты. Дозированная кровь, как яд, принимаемый в правильном количестве, постепенно укрепляла желудок, приводя жажду в более-менее контролируемую форму. Пить ее хотелось всегда, но если не смотреть, не чуять – легче становится. Так Лихарь для себя выяснил. Он набирался сил, подолгу уходил в исследования и отныне дальше от логова за одиночками стал охотиться. И вот как-то раз попалась ему волчица. Звали ее Извика, молодая, красивая, да ни одно, ни другое черноусту не требовалось. Кровь нужна, опыты и знания. И предложила Извика себя в добровольные подопытные, если Лихарь одну ее просьбу исполнит. Не соврала волчица, осталась с пленителем своим по доброй воле, кровью делилась, любовницей его стала. Вряд ли они любили друг друга, выжгла Кровь-река из Лихаря всякую привязанность, ее он был и только. Но компанию волчица Лихарю составила и в один прекрасный момент предложила вновь наемником стать, раз у него так легко просьбы выполнять получается. Она ему помогала, сама связи налаживала, заказы брала и плату кровью взымала. Если кто спрашивал зачем, Извика только пожимала плечами, доказывая, что не черноуст, а крови-то совсем чуть-чуть надо. Все аккуратно делать старались, преданными да молчаливыми заказчиками обрастали, а тех, кто угрожать пытался – сдавали их же семьям. Извика – открыто, Лихарь – тенью за ее спиной. Так и набирался он сил, практикуя на деле черноречь, так и выживал.

Силы ему нужны, чтобы с черноустами на равных биться, и хорошо, если только с ними. Не было ведь у Лихаря больше стаи, не было и веры в нее. Затаенные обиды дремали, ожидая часа, когда пробудиться придется. И придется ли? Лихарь надеялся, что их с наставником судьба не сведет. Но Чернолесье тесно и тропы его причудливо сплетаются под лапами охотника на черноустов.

---

Связь Есть у администрации		Где нас нашли? Тут был		Какой уровень активности Вы предпочтете на начало игры? Средний
Планы на игру Заставить недругов страдать; истреблять Черноустов; основать что-нибудь не под властью Древних, а после всех приключений завершить путь с достоинством.			Что станет с персонажем в случае вашей пропажи? Где-то бродит, может, вернется. А если нет? То и бог с ним, хе
Другие персонажи на форуме Остроскал

Подпись автора

Дерзнув поднять взгляд в глаза Чернобога, узришь безмятежный пронзительный мрак.
Но коли сумеешь остаться спокойным, то боле не сможешь испытывать страх.