- Только ты, я и волчата, - согласилась Морошка, прижавшись щекой к его щеке, и не знала уж, откуда взяла силы отпустить Сивиря.
Она провожала его с тяжелым сердцем. Наложенные чары уже не светились, напоминая о ранах лишь багровыми следами на короткой серой шерсти. Про себя Морошка невольно вспомнила о крови, которой сейчас пожертвовала бы с лихвой, только не видеть бы, как неуловимо чужому глазу меняются сдержанные, выверенные движения супруга. Несмотря на заклятья и зелья, ему было больно, а он все равно хотел доказать ей, как легко стая готова отыграть на нем свою песнь праведных. Будто она не знала...
С другой стороны Хельга была права. Сам лезет под клыки, думает, что он неуязвим, пока сопротивляется, как.... Морошка навострила уши. Осознание кольнуло ее раньше, чем мысль успела сформироваться. Волчица окинула взглядом собравшихся, на мгновение представив их Младшими, Сивиря - Викулом, которого никто не имел права трогать, и если тронули, он наказывал. А она - питомец, которого нужно защитить.
Морошка поежилась и стряхнула видение. Глупость какая. Была бы ее стая подобна черноустам, они бы уже не сидели здесь. Да, княгиня, пожалуй, опасный противник, как и любая фигура у власти, и это впредь стоило учесть, однако совсем неблагодарно думать, что Хельга, Дана, Мара и другие, встреченные сегодня, терпят и помогают только потому, что это выгодно.
И все же воспоминания о болотах посещали Морошку все чаще, стоило им покинуть логово. Она не могла им сопротивляться, наслаивая картинки прошлого на реальность, от чего внутри поднималась тревога и страх. Нет, нет, все будет хорошо. Или не будет? Единственным доступным способом скрыться от навалившихся дурных мыслей или вовсе забыться на время оставался хмель, и волчица, перехватив одну из прислужниц Мораны, позволила себе выпить снова.
***
Раньше Морошке казалось очень романтичным, когда два волка вступают в битву ради сердца волчицы. Клык бьется о клык, кровь красит траву и один противник неизбежно падает. Ему необязательно умирать, но волчица благосклонно отдает свое внимание победителю, ведь даже перед богами он доказал, что достоин этого. Так гласили сказки о прекрасных волчицах, чей избранник не мог не победить, ведь сказки так обманчивы.
В настоящем Морошка, во-первых, никогда не представляла, что окажется в такой ситуации. Ей претила мысль стать причиной чужого раздора и ревности. Она очень не любила это чувство. Во-вторых, что это за волчица такая, что допустила поединок двух волков. Определиться не могла? Хвостом вертела, не зная, кому подставиться? Фу. А в-третьих, даже если волкам просто захотелось поделить между собой волчицу, то как это эгоистично и глупо думать, что выбор в конце останется за ними.
Противника Морошка услышала раньше, чем увидела, и ни с чем другим не смогла бы спутать его голос. Высокая фигура Зверобоя, отделившаяся от толпы, показалась волчице бурым пятном сквозь навернувшуюся на глаза пелену то ли слез, то ли слабого головокружения от выпитого. Но он же был занят Буревоем! Впрочем, стоило ли обманывать себя тем, что пьяная стычка займет много времени и сил. Зверобой, кажется, даже ранен не был, и с места, откуда наблюдала Морошка, смотрелся громадной скалой перед Сивирем.
Что толкнуло его выйти? И стоило ли разбираться в мотивах? Неразделенная любовь и желание свести счеты - все это не было для Морошки оправданием! Ей казалось, они давно разобрались в своих чувствах, она не оставила за собой ни обид, ни сожалений, ни тяжести утраченного счастья и возможностей. Она замужем, а Зверобой остался для лишь славным, теплым воспоминанием о Морошке, которая так мало знала о жизни. И попытка отыграться на ее волке ничего не изменит.
Ей бы зажмуриться и не смотреть или уйти от обиды, ругая про себя всех, кто под руку попадется, и такие мысли, пожалуй, роднили Морошку с матерью, которая если была недовольна, сделает недовольными окружающих. Но Морошка не была Клюквой. Если сейчас она уйдет, отведет взгляд хоть на мгновение, то оставит Сивиря один на один с противником. Морошка вздрагивала каждый раз, стоило Зверобою настичь ее волка и, как не странно, не чувствовала облегчения или радости, когда чары супруга находили свою цель.
Все происходило стремительно, в конце концов Морошка доверилась случаю и просто смотрела, как остальные. Или хмель все же дал знать, отсеивая неважное, а когда бой кончился так же внезапно, как начался, поднялась с места. Она уже не видела ни Зверобоя, ни толпы, ни новый виток обсуждений, ни веселья вокруг. Лапы опрометчиво и бесповоротно понесли ее на арену, к Сивирю, и разделяющее их расстояние исчезло в миг. Пытаясь сохранять достойный вид, но не в силах сдержать ликующей улыбки, Морошка коснулась плечом плеча мужа, открыто, перед всеми зрителями, перед семьей, князем и княгиней лизнула Сивиря в губы, и в щеку.
- Я люблю тебя, Сивирь. Я люблю тебя- выпалила она, задыхаясь от чувств, мысли едва успевали за движениями, когда Морошка поклонилась хозяевам праздника. - Мы воспользуемся гостеприимством и останемся на празднике еще немного, князь-батюшка, если ты не против, и будем надеяться на соблюдение всех условий.
На княгиню Морошка старалась не смотреть, а после потеряла весь интерес и к стае, мягко оттесняя супруга к краю арены.
- Идем, милый, - промурлыкала она. - хватит с тебя драк. Лучше займись мной, наконец. Правда, после стольких отваров тебе бы на лапах покрепче стоять и то славно.
И отыскать Дягиля, где бы не бегал этот сорванец. На Княжеском Камне безопасно волчатам, но набедокурить это бы не помешало.
- Подпись автора
но а во мне к солнцу лишь песня. к тёплым лучам я воспарю.
и пусть судьба мне неизвеста, к солнцу я путь в небе найду.
