18 чисто месяца Маленьких Следов, ночь.

Всю ночь Морошка пролежала без сна в логове Хельги, прокручивая в голове случившееся. Она была благодарна наставнице за убежище и время, отпущенное на раздумья, пусть думать в присутствии озлобленного и негодующего Можжевельника было крайне затруднительно. Он ее презирал? Ненавидел? Сомневался, его ли внучка вернулась с болот? Жалел? Много волчица читала в его избегающем взгляде, поджатых губах и стиснутых до скрипа зубах и могла только догадываться, какие наставница подобрала слова, чтобы унять ярость мужа.

И ведь было за что Морошку винить и казнить - с черноустом плечом к плечу сквозь яробожью стражу пробивалась, собой ради него рискнула, стаю, семью перешагнула. Они не понимали, что на нее нашло, не верили или не хотели верить, но ведунья отчетливо знала теперь - она дура. Влюбившаяся в черноуста дура. А как иначе это называется?

Думала перебесится, забудется, свыкнется. Уже и жизнь своя налаживаться стала, и к прежним делам воротилась, а как на болотах оказалась, как с ним увиделась, так и не было будто месяца в стае. Один пришел, точно на свидание. Может, и он дурак? Только не любовь же тому виной. Викул любит только себя, и спроси кто Морошку, она бы призналась, что на болотах любить все равно, что слабость свою обнажать. Такое лучше с глаз долой и...

Сердце пропустило удар. И придет же в голову глупость. Не умеет Викул любить. Убивать, калечить, кромсать, забавляться, изощреннее прочих наказывать и брать все, что хочется - вот что умел Викул, вот единственное, что знал. И хуже всего Морошка понимала, что любит его таким: насмешливым, несерьезным, жадным до обладания и решительным, когда дело касается его границ. Но он не мог ее любить. Уж точно не на болотах, уж точно не после суда.

Морошка честно пробовала уснуть, свернувшись клубком и уткнувшись носом в рыжий хвост, но едва закрывала глаза, как вздрагивала и просыпалась. Ей мерещился кадавр, по кускам пожирающий ее душу, и в очертаниях мертвеца различала волчица своего черноуста.

Ушел Викул, и душа, и покой Морошки с ним ушли. Как он там теперь? Добрался ли до убежища Никто? А если не дошел? Морошку пробрал холод. Для него мир за пределами топи, наверное, все равно, что для нее - обитель черноустов была. Не в своей он стихие, еще и с клеймом на голове. Кто ж его такого примет? Ладно Никто, а дальше... Волчица поняла, что сделает, раньше, чем успела подумать и, не дожидаясь первого луча солнца, осторожно прокралась на улицу.

---> Кровь-Река

Отредактировано Морошка (05.11.2024 04:59:46)

Подпись автора

любовь моя всегда выходила мне боком
                    ножом, подставленным к горлу
                                                            еще не больно, но страшно выдохнуть