- Осколок, осколок, - тревожно загоготали водяницы, отвечая одновременно и Пеночке, и Воронике, - так вот, что это... Да, мы чувствуем его, мы знаем о нем... Он лежит на дне озера...
Водяницы понизили голос до свистящего шепота, и кот пододвинулся к говорящим, спустившись на пару веток ближе. Его острые уши с кисточками задергались, чужак прислушивался к словам водных духов. На предложение Пеночки спуститься, он лишь насмешливо зашипел, вот только водяницы не теряли даром времени. Хлопнув крыльями, они подняли и запустили в кота мощные струи воды. Одна попала прямиком ему в рот, который он еще не успел закрыть, другая ударила в бок. Какой-то миг, и чужак, вымокший до последней шерстинки, уже лежал под перепончатыми крепкими лапами водяницы, придавленный к тому же ее сильным хвостом. Изогнув шею, она шипела на него, раскрыв клюв, усеянный, как оказалось, острыми кривыми зубами. Вторая водяница повернулась к волкам:
- С чужаком было просто... С вещью, которую вы называете осколком, будет сложнее... - она покачала головой, - опустившись на самое дно озера, он пробудил и подчинил себе духов водорослей... Это сварливые, жестокие духи. Даже мы не в силах справиться с ними. Пока осколок там, мы не можем достигнуть дна. Одна из наших уже поплатилась за это жизнью...
- Кроме того, мы слышим голоса, - вступила вторая водяница. Кот лежал неподвижно, и о том, что он в сознании, говорили лишь его сверкающие глаза, да вздымающиеся бока. При каждом неверном движении, водяница тюкала его клювом в лоб, и так как удары эти были довольно увесисты, скоро он прекратил попытки освободиться, только слушал и смотрел то на волчиц, то на духов, - мы не можем понять их, но шепот сводит с ума, пробуждает в нас зло. На прошлую пляску полной луны мы едва успели спасти одну из своих сестер от превращения в кикимору! Она совершенно обезумела, она хотела напасть на нас!
- Да, верно, - подтвердила первая, - мы бы рады помочь вам достать искомое, но не сможем. Кому-то придется нырнуть...
- И когда он нырнет, - подхватила вторая, - лучше бы ему вести себя тихо и скрытно - вдруг удастся не потревожить злых духов...
- Да, а еще ему придется отличать истинное от ложного, шепот будет путать его, сбивать с пути... - добавила первая.
- И когда он схватит осколок, ему придется как можно скорее возвращаться, ведь духи наверняка будут гнаться за ним... - заключила вторая.
- А что нам делать с этим? - вдруг спросила та из водяниц, что держала кота, - может, нам убить его? Он натворил немало дел...
***
Асаль лежал неподвижно, а с другой стороны - что ему оставалось? У обезумевшей птицы, выглядевшей так, словно она была порождением больного разума, был крепкий клюв, о чем она не забывала периодически напоминать своему пленнику. Да и разговор, что вели между собой волки и существа, которых называли водяницы, привлек его внимание.
С самого начала, все как будто пошло не так. На поиски необходимых ему осколков он потратил слишком много времени. То есть, отыскать-то их большого труда не составило, Хейк-Матар, как назвали они сущность, живущую в сокрушенной обители, не обманул ни единым словом, и в самом деле подсказал путь до недостающих частей. Только вот добраться до них было сложнее, чем оказалось. Одна покоилась на дне моря, за запечатанным проходом. Вторую, как сказал Хейк-Матар, носил в себе его союзник, который не знал о том, что он союзник, но добраться до того было непросто - жил он в самом сердце болот на западе. Третью и четвертую забрали себе волки клана, на которых сейчас и смотрел Асаль из под когтистой лапы. Ему показалось, что выкрасть их будет проще всего - нужно лишь проскользнуть мимо стражи (кстати, довольно шумной и неуклюжей), и потихоньку выкрасть необходимое. Он долго составлял планы, чертя их когтем на камне пещеры, которую выбрал своим логовом и все это время незримая магическая метка, символ, что он избран своим народом, словно обжигала его плечо. Торопиться было нельзя - но все же, нужно было торопиться.
И вот он решился. Проник на земли врагов в предрассветных сумерках, тихий, как истинный идущий путем Тени. Чутье и Хейк-Матар показали ему путь. И первой преградой стал обезумевший медведь. Уж, пожалуй, только темной жрице могло быть ясно, какими судьбами занесло сюда зверя, но он ревел, безумно размахивал лапами, а с неба... - Асаль не поверил своим глазам - на него кидались кусты и деревья. То есть, так он подумал вначале, пока не разглядел странных птиц.
Хейк-Матар явил ему свою чудесную силу, взяв чудовище под контроль, он с легкостью освободил своему служителю проход к еще одной части сокрушенной обители, и Асаль бережно укрыл ее в кожаном мешочке, свисавшем с его шеи. Сердце его пело - с таким союзником добыть остальные осколки будет ерундой. Поддразнивая медведя, он увлекал его за собой, и тот шел следом, словно покорный раб. Да он и был рабом, бездумным, безмолвным, подчиненным, тогда как Асаль - кот тогда гордо вскинул голову при этой мысли - был для Хейк-Матара служителем, верным и избранным им самим и своим племенем.
Только удача недолго сопутствовала ему. Волки вышли по его следу. Хейк-Матар предупреждал его, что они хоть и глуповаты, но приставучи, и ни за что не бросят преследования, но пока Асаль передвигается по деревьям, они ему не страшны, поскольку волки - вот уж забавная штука - не умеют ползать по веткам так ловко, как его народ.
Но вот о том, что пропитанные проклятой магией земли умеют сопротивляться и сами по себе, порождая чудищ, Хейк-Матар не предупредил своего верного слугу. И теперь тот лежал на стылой земле, мокрый и униженный, и из последних сил старался хотя бы не дрожать от холода, чтобы не потерять остатков своей гордости. Он еще был жив, а значит - не все потеряно... Вот только водяница занесла над ним клюв, и Асаль, понимавший речь чужаков, благодаря мудрости и силе Хейк-Матара, понял, что дела его скоро станут плохи.
Что делать мне? - мысленно обратился он к своему владыке.
Скажи им правду, - отвечал тот, - но не всю. И не верь их словам.
Что ж, правду так правду. Асаль скосил глаза на водяницу, и заговорил, как достойный своего народа, отбросив, сколь мог, свою гордость и недавнюю спесь:
- О, дивная птица, чьи глаза подобны блеску морских камней, когда играет на них закатное солнце, а крылья мягки, словно пена и сильны, словно волны в шторм. Прежде чем обагрить свой клюв моей кровью, позволь своим ушам услышать мою историю. И вы, о достойнейшие, искусные в магии и битве, прошу, послушайте тоже... Скажу я, что зовут меня Асаль, и я из народа живущего за пределами этого мира...
Он перевел дух, ожидая нового удара, но не почувствовав его, приободрился. Жаль, только хватка проклятой птицы не ослабела ничуть, а то может удалось бы провернуть один из трюков пути Тени, исчезнуть, сбить преследователей со следа.
- Ты, о прелестнейшая воительница, недавно спросила меня, для чего я делаю это, и я был дерзок, и ответил тебе недостойно. Но поверь, причиной тому было отчаяние, омрачившее мое сердце. Ибо мир мой погибает, и только мудрость Хейк-Матара способна спасти его... Для того, нужно собрать и сложить воедино все части сокрушенной обители, в которой живет он, и для того я пробрался в ваш дом, тайком, словно вор, и это было бесчестно, но вела меня любовь к моему дому...
Асаль замолк, прикрыв глаза в неподдельной скорби. Как и указал ему Хейк-Матар, он сказал правду, и теперь в самом деле вспомнил о беде, постигшей оставленный им мир. Но, как и указал ему Хейк-Матар, он умолчал о той части сокрушенной обители, что носил запечатанной внутри себя.
