Ринувшиеся как стая хищников на добычу, мары меняли свой облик кто как. Кто-то ближе к новым игрушкам, а кто-то загодя. Так, к примеру, тварь, что неслась с бежевому волку, на ходу меняла свои очертания и из бесформенного пыльно-темного облака становилась похоже на... тоже нечто темное.
- Не это ли тот самый Винни, мечтавший стать кем-то большим? - Захихикала гнусно волчица, похожая на подростка, сероватая на первый взгляд. Такая могла быть в числе тех, кто отправлялся на Рассветное Плато, получать Благословение не в срок, а несколько позднее. Вокруг "самки" закружились причудливые огоньки, точно отблеск глаз волка, но... Прежде, чем та успела бы позабавиться, Винсент скрылся.
- Хам! Труп! Всегда им останешься! - Раздухарилась нечисть, то ли ненатурально входя в роль, то ли примеряя чей-то забытый лик из памяти скрытника. Её взгляд, меняющийся на отблеск глаз Асгейра, зацепился за единственного в достаточной близости, и губы обнажили клыки в оскале, что можно было перепутать с улыбкой.
- Тогда страдать за него будешь ТЫ! - С хохотом волчица-мара метнула в Коршуна-ведуна яркий снаряд, который впился в шкуру волка, явно метя ему в морду, рассыпаясь множеством острых осколков. - Ведуны, ведуны всегда весело, правда?! Пританцовывала тварь на месте, не прекращая довольно смеяться. Кажется, ирбис с его когтями порядком утомил местную гадость, и она переключилась на более многообразных волков с нездоровым энтузиазмом.
Пламя же, что окатило образ мары в виде огненных снарядов, заставил нечисть обиженно взвиться. И на Арнгейра уставился взор пронзительных, обиженных глаз, до боли напоминающих...
- Братик, что я тебе сделала... - Грустно, голосом Дымки, слабеющим переде смертью, раздалось в адрес волка.
В Коршуна полетели снаряды, снова, с каждым разом яростнее и отчаяние.
- Как ты мог! Ты же был лучше них! И где ты теперь!? - Попадали и обжигали, как лед, холодом своим атаки "Дымки", звучали последние слова нечисти.
Хихиканье шелестом раздавалось от прочих мар, когда одна из них сконцентрировала нечто, схожее на взгляд, на Сириусе.
- Воины тоже, могут, смотрите! - По её силуэту пробежала рябь, будто скидывая морок и освобождая сущность под ней. Могло бы оказаться правдой, если бы эта нечисть не скопировала самого волка, глядя на него его же глазами. Более ехидная, разве что. И... Кинулась на него в мгновение ока, вонзая длинные клыки в собственную шкуру Коршуна.
- Сбежали, все сбежали от папеньки, верно? - Заливалась она голосом Сириуса, почувствовав кровь и отцепившись от волка на какое-то время - то ли дав себя стряхнуть, то ли нарочно издеваясь и играясь. Но после того, как Коршун кинулся прочь - помогать своим - завыла вслед.
- Страшно, страшно в глаза свои смотреть! - И не теряя времени, кинулась на появившийся труп, который поднял один из Черноустов. В глазах лже-Сириуса мелькнуло огонек некоторого понимания, стоило ей заметить мертвеца, но он быстро угас с заменился другим. Конкуренцией, ненавистью, насмешкой. - Еще одна нечисть, прийти и отобрать хочет, право имеет - думает. Думает! Ха-ха! - Мара грызла зубами заимствованного образа кадавра остервенело, но с трудом хватаясь за кости. Но сейчас это даже прекратило походить на игры. Это было соперничество, где "живой" получит всё, в "мертвый" канет в небытие.
- А он отец, что не отец - тоже в сына? Тоже любишь, когда за тебя страдают другие.... так! - В этот раз очередная тварь скопировала образ волка из компании полностью снова, и мара буквально встала недалеко от Коршуна во всего его же рост. И прежде, чем кто-то что-то успел бы сказать, кинулась как остервенелая, с хихиканьем, к Хадне. Быстро, скоро, но... безстолково щелкнув челюстями рядом с Черноустом, но не на её шкуре.
- Крутишься! - Возмущенно изрекла одна из Мар в обличье Сириуса, клацая зубами еще и еще, и разок всё же смогла достать волчицу, отвлекая на себя тем самым хотя бы немного. Остальные не стояли на месте в то же время.
За всем воем и глумливыми фразами было не успеть разобрать фразу каждого, да и едва ли требовалось. Отряд же явно видел, с кем столкнулся, чтобы верить в мороки и слова, словно норовящие вцепиться посильнее в душу и разорвать её пуще шкур носителей.
Со стороны подлеска, где-то ниже, если кто и услышал шум, то мог не обратить внимание. Марой больше, марой меньше, а несколько тварей еще дрались с пятнистым владыкой этих гор. Но Арнгейр и Винсент могли заметить белую шерсть, и может узнать знакомого Черноуста, что позволило им хотя бы не ощущать себя зажатыми в кольцо.
Еще одна нечисть нацелилась на достаточно ловкого для такого большого волка зверя.
- Быстрый, быстрый! - Довольно заулюлюкала еще одна Мара и потянула нечто от воина незримыми нитями. Она не обращалась в его облик - видимо, показалось слишком скучным. Но переместив взгляд на Ульдменда, кинулась к Черноуста с отчетливым шипением, коей он мог слышать в тот раз, когда пришлось выбирать сторону.
- Предатель! - Эхом нескольких голосов ударило по ушам. Голос сестры, голос возлюбленной, голос кого-то из таких же, каким был он под дланью "Хозяина", и... голос последнего. Образ троился до тех самых пор, пока в Ульдменда не вцепились чужие зубы, стремясь добраться до шеи. Именно в тот момент кто-то из этого кошмара прошлого обрел самые явные черты, представ пред глазами некогда живого волка.
- Как ты могла... Просил тебя... Не было... Ледяная... - Шепотом донеслось и до Хладны, но то уже были слова другой Мары. Нет, не мары... Облик родного брата, с потёками крови и мокрой шерстью, предстал пред Хладной. Незнакомый никому более из присутствующих, но не с меньшим уколом в глазах, злобой, и... - Игоша!
Выкрикнутое прозвище с ненавистью полетело в морду Хладны вместе со снежком. Иголки, которые могли и не достичь шкуры Черноуста, но и метили они в другое место. Как снаряд волчонка, обиженного на весь свет и вымещающий злобу и обиду подобным образом на той, кому он когда-то верил.
Даже последующие атаки, Хладны и её кадавра, не могли унять тварь.
- Проклятье! Нацепила на меня, как ошейник, как поводок! Как на живую зверюшку! - Выл и корил "волк", пока в поел его зрения и опасности не появился Коршун. - Променяла! На этих! - Еще больше завыл "Колющий", начав в ярости кидать снаряды магии в Сириуса. Правда, без особого успеха.
