И, вроде бы, если посмотреть со стороны и вырвать из контекста: все было хорошо. Ну, в той степени хорошо, какую можно было притянуть за уши. Бес хотел бы, конечно хотел, внести ту ясность, которой был бы доволен сам. Но не мог понять ту степень, правильную, в которой волчица сможет воспринимать предложенную информацию трезво. Порой, когда всего слишком много - в голове сваливается один большой комок, клубок из змей, который невозможно распутать. И его вот эта разрозненность, которую клубок несет в себе, в купе с невозможностью изменения чего-либо в его составляющих, вызывает большую степень раздражения, чем отсутствие информации, его наполняющей.
Бес, однако, справедливо решил после пары минут раздумий: будет еще время для серьезных разговоров. Пусть пока переварит то, что уже имеется. Хотелось бы надеяться, что он живет не последний день и ему не придется завещать свои слова хоть кому-то, кто в последнюю минуту окажется рядом: “Расскажи ей, я не успел…” и с театральной тяжестью уйти в мир иной. Светит ли эта участь Эшпаю…ох, сейчас бы об этом думать. Карамора встрепенулся от толчка в бок. Хмыкнул что-то непонятное, ответил тем же, пожалуй, сильновато. Волчицу это могло пошатнуть чуть сильнее, чем то планировалось изначально. Но, впрочем, увидев, что он на это слишком ярко не отреагировала, Бес тоже скинул с себя липкие лапы сомнений. Она, все же, позиционировала себя совсем не хрустальной вазой, чьи тонкие стенки могли пойти трещинами от любого неверного касания. За это он ее и любил.
— И того и другого – Усмехнулся он, подмигивая ей одним глазом. — Боюсь, – Небрежно брякнул Бес, сразу же прищуривая глаза и криво лыбясь. Убедительности в этом мало, но, почуяв сомнения в волчице, Карамора решил не накалять обстановку и свести все на шутку.
Вот и славно, что тема оказалась затоптана. Пусть и ненадолго, но черный есть и будет готов обсуждать ее ровно столько, сколько ей будет надо. Пусть через себя, пусть через “не хочу”, но он ценит то, как подруга отнеслась к его положению. Он во многом не готов уступать, но только не это. Камень, упавший с души, оставался все дальше и дальше, ниже и ниже. Он отдалялся с каждым шагом и каждый этот шаг приносил лишь большую легкость, которую Бес намерен заполучить всю-всю.
Волк коротко хихикнул, смотря как выпендрежница вскарабкивается на скалы, а в следующее мгновение отправился за ней. Дорога их не имела цели, а состояла лишь из пути и компании друг друга. И, несмотря на то, что Бес был обременен заданием, дал себе немного воли, чтобы просто насладиться моментом. Дело найдет его само, оно, что было удивительно, и, несомненно удобно, не немо.
— Нет, пожалуй, пока что это все, что я хотел тебе сказать, – Без сомнений в голосе объявил Бес, слегка дергая ушами от слышных только ему одному нашептываний отличного от нужного существа. Иногда, благо, они были достаточно ненавязчивы. Или Это Бес научился их так хорошо игнорировать. — Слишком много подводных камней, если тронутся, способны сдвинуть с места плотину, – Добавил он, явно на что-то намекая. Просто, возможно сам для себя даже не хотел уточнять. Так всем было бы проще. — Вперед, и только вперед! – Скомандовал он, мгновенно повышая голос и награждая его громкостью округу. И сказано это было с той интонацией, с которой отряд ведут в бой, а не на прогулку. Да и сам волк выглядел соответствующе: от слегка повисших ушей и грустного взгляда не осталось ни крупинки, а высоко поднятый хвост и по-обыаю всклокоченная грива лишь подкрепляли его вид.
Путь их поднимался в горы. Темнота накрывала сверху, камни надежно глушили звуки шагов от нескольких пар лап. Об этом маленьком отряде никто не знал, и это, пожалуй, было одним из тех факторов, что не могли не радовать. И пусть что-то омрачило сегодняшнюю ночь пуще прежнего, всегда будет вера, что после долгой ночи всегда наступает алый рассвет.
- Подпись автора
Раз, два — найдём тебя,
Три, четыре — ты в могиле,
«Не воспринимая мир как должное, беру всё в свои железные руки,
Чувство абсолютной свободы ложное, у вас, жиром заплывшие суки.

Спичкой горящая нетерпимость в удовольствия превращается тихий стон,
Когда огнём пылающая справедливость в квадрат возводит попранный вами закон.»
Пять, шесть — будем жечь,
Семь, восемь — за всё спросим.
Тебе кажется.