После ухода Викула, вылезать из норы совсем не хотелось, и как хорошо, что Морошка наконец-то осталась одна, не считая стерегущих за порогом Младших. Ее никто не видит, и ей не приходится отворачиваться и натянуто улыбаться, внутренне сгорая от стыда. Ведунье казалось, что она не сможет выдержать даже собственный взгляд в отражении на мутной болотной воде.

Подробности проведенных ночей, а порой и дней в компании черноуста были довольно свежи в памяти и не менее красочны - не стерлось ни единой детали! Морошка хорошо помнила, как прижималась к нему, как отвечала на каждое его прикосновение, как отвратительно сладко млела под его напором… И ей это нравилось! Как такое могло произойти? В какой момент все так перевернулось? Желать врага, позабыв обо всем, что он с ней сделал, отдавать себя без остатка тому, кого она должна ненавидеть за жестокость и бессердечие. И больше всего убивало то, что при мысли о произошедшем телу становилось жарко, все внутри сжималось, и Морошка с ужасом осознавала, что предвкушает следующую встречу.

Она закрыла морду лапами. Куда подевалась ее гордость? Она чувствовала себя грязной, испорченной, полностью потерявшей свое достоинство. Ведь если раньше она могла утешать себя тем, что он заставлял ее быть с ним силой, то теперь даже этого она лишилась, окончательно став его вещью. Он ни во что не ставил ее с первой минуты, а сейчас, наверное, и вовсе принимает за бессмысленную куклу, не имеющую личности.

Морошка задумывалась о том, почему это кажется настолько болезненным. В какой момент ей стало важно, что он думает о ней? Викул был личностью без всяких оговорок — сильный, уверенный, совсем не такой, как она. Но ей до безумия хотелось отстоять перед ним свое «Я», доказать, что и она, и все, что ей дорого, — ее желания, стремления и мысли тоже достойны уважения…

Хотя о каком уважении может идти речь, если она даже сама себя не уважает. Что он думает о ней сейчас? Считает себя победителем? Но он и так был победителем с самого начала.

Отбросив неутешительные терзания, волчица выждала время, пока Брат уйдет, и выбралась из норы, не взглянув на охранников. Потянулась, разминая лапы и спину, и заняла мысли делом полезнее. Теперь у нее есть своя нора! Конечно, Викул мог приходить к ней, когда хотел, однако это не умоляло решительности Морошки сделать логово своим: обустроить его, как следует, может, чем украсить. К счастью нора ей досталась сухая, теснее, чем логово Брата, но им двоим места было предостаточно, а ей одной и вовсе за глаза.

Значит не все так плохо, раз удается разглядеть в плену какие-то плюсы. Когда бы она в самом деле увидела настоящее обиталище черноустов! Жаль только, похвастаться было некому.

Отредактировано Морошка (05.02.2025 13:21:45)

Подпись автора

любовь моя всегда выходила мне боком
                    ножом, подставленным к горлу
                                                            еще не больно, но страшно выдохнуть

Морошка бродила вокруг логовища, устроенного среди каменного нагромождения. Почти как дома, думала, подбадривая себя и удивляясь неугасшему еще позитиву. Может, тому виной наставления Хельги, утверждавшей, что в бесконечном унынии лекарства нет, а может ведунье было хорошо от придуманного занятия.

Под надзором Младших она собирала поблизости траву и раскладывала ее на плоском камне подсыхать. Для надежности чуть подогрела воздух солнечным лучом - так будет быстрее.

- Что ты делаешь? - с сомнением спросил один из Младших.

Они развалились в стороне, справедливо полагая, что никуда-то маленькая яробожья от них не денется.

- Сушу траву, - пожав плечами, отстраненно ответила Морошка и склонилась над камнем. Даже взглядом не наградила, а то мало ли.

Ведунья  не использовала серьезных чар, более того, действовала аккуратно, без резких движений, чтобы не спровоцировать черноустов. Она и не думала на них нападать, угрожать или впечатлять. Она, - о боги! - надеялась приманить к норе доброго духа-защитника. Конечно, со стороны могло показаться эгоистичным заманивать логовика в такое ужасное место, но, во-первых, дух всегда мог его покинуть за неимением хозяина, а во-вторых... Морошка не знала, кому принадлежала нора, но душу грела мысль, что призванный ею хранитель впредь обережет всякую волчицу, попавшую сюда пленницей. Даже если самой Морошки уже не будет.

Станет ли жизнь других питомиц чуть легче от этого, ведунья могла лишь надеяться, но именно надежда питала ее ласковым теплом, напомила о неутраченной светлой душе.

Если Викул спросит, она скажет, что сгорает от тоски в его отсутствие, и наличие невидимого друга поможет ей пережить разлуку. Да, пожалуй, так будет правильнее - и свое отстоять, и как будто не соврать. Норник ведь безобиден, когда в доме спокойно, а Морошке и некуда брыкаться теперь. Позволит Древний ей такую милость. А попробует возмущением или насмешкой наградить... Что ж, отныне она знала и уговоры другого толка. Согласится даже поиграть в качестве прелюдий.

Морошка хихикнула от мысли, что так, наверное, вели бы себя муж и жена, не будь между ними огромной пропасти противоречий и угрозы смерти. Но хоть какая-то потеха.

Черноусты с ней больше не заговаривали, но Морошка то и дело ловила на себе их взгляды, перетекающие из раздражения, видимо за то, что им приходится возиться с игрушкой Брата, в непонимание - а кому еще в голову придет траву на болотах сушить! - и сочувствие, объяснение которому ведунья искать не хотела. Она не знала этих волков и в головы к ним не лезла, принимая отведенные всем троим роли. Пусть охраняют, что уж теперь, а она побудет смирной, чтобы никому лишний раз не страдать от гнева Древнего.

Морошка так увлеклась своим занятием, что не сразу заметила гостей. Скорее услышала. Перед норой, гаркнув на Младших, в миг вскочивших для поклона, появилась волчица. Сперва ведунья подумала, что это Полынь пришла искать Викула. Невестка Морошку попросту не замечала, поэтому вряд ли явилась бы к ней самой, пусть ведунья и испытывала к Полыни толику сочувствия. По всем нравственным законам Морошка была здесь любовницей, чего в обычной жизни никогда бы не допустила. А теперь... От безысходности принимала свою роль и в жизнь супругов не лезла. Пусть Викул сам разбирается, главное, что у Морошки впредь есть отдельное место.

Но логово питомицы посетила не Полынь.

Гостья даже отдаленно не напоминала Невестку. Морошка отнесла бы ее манеру двигаться, говорить и строить гримассы ближе к Викулу, но если тот делал все с пугающей, выверенной остротой и резкостью, то незнакомка была скорее перетекающим из разных сосудов пламенем, обжигающим и ненадежным. Впрочем, ненадежные они все.

Морошка наблюдала молча, чуть склонив голову в задумчивом жесте. Кто же она? Определенно Древняя. Младшие пусть и не стелились брюхом перед ней, как перед Братом, но хвосты поджали. Зачем она пришла? Поиздеваться? Что ж, и это роднило ее с Викулом. Выходит права была ведунья - Семья вовсе не список: кто кого родил, ведь даже Древние так похожи меж собой.

Она молча выслушала гостью, подивившись собственной выдержке. Каждое слово ее перекатывала в голове, но если и научилась Морошка чему за время плена, так собственному бессилию. Что толку доказывать неправоту незнакомки? Что толку дрожать от страха? Имеет ли смысл нападать? Разве что в надежде на смерть, которую Викул ей не дает. Но ведунья понимала, что даже если боги будут милостивы, и она выиграет бой с Древней, то ее наградят чем угодно, только не смертью.

У Морошки ничего не было. Только занятный птичий щебет.

- Я не побегу, - ответила, одарив волчицу снисходительной улыбкой, будто та волчонок, принимающий наставления старшей. - Здесь мое логово, здесь мой хозяин. Он очень внимателен и заботлив, не смотря на мои недостатки. Но если ты сомневаешься в его вкусе, - присела, обвив лапы рыжим хвостом, подалась чуть вперед. - обсуди это с ним. А пока я останусь здесь. Так мне велел Викул.

Морошка подумала на миг, связывает ли Викула что-то большее с этой волчицей и поджала губы. Пусть так. С его женой ведь она смирилась, а другим питомицам и вовсе посочувствовала бы.

- Мне нравится моя роль. И мой хозяин, - добавила кротко. - Кто позаботится обо мне лучше, чем Брат Древних? Верно?

Морошка взглянула и на Младших, приобщая их в свидетели разговору. Надо будет, все Викулу доложат

- А ты... - возвратила внимание Древней, улыбнулась ласково, оглядела с головы до лап. На "вы" Морошка даже с князьями не общалась, даже с Викулом - значит и гостье такой чести не будет. - очень красивая. В таком месте сложно сохранить красоту. Не поделишься секретом?

Вот какой у Морошки щебет, вот какая птичка на болотах Брату Древних песни поет. Пусть знают.

Отредактировано Морошка (05.02.2025 13:22:07)

Подпись автора

любовь моя всегда выходила мне боком
                    ножом, подставленным к горлу
                                                            еще не больно, но страшно выдохнуть

В другом мире, где волчат не отнимаю от матерей и не слышен их отчаянный плач, где ценят жизнь и знают счастье, эта волчица и впрямь была бы красавицей. Ее мех напоминал Морошке овсяное поле, обласканное солнечным летним светом, а яркий огненный взор чем-то смахивал на цвет глаз матушки. В другом мире эта волчица могла быть кем угодно: могущественной колдуньей, целительницей, быть может, не хуже самой Морошки, а может даже княгиней, раз на то пошло. Отважно сражаться плечом к плечу с собратьями, покорять сердца и растить детей, когда придет срок. Она могла быть кем угодно в мире за пределами болот, не родись здесь, скованная петлей обманчивой власти и пороков. Власти над чем? Над топью? Над черноустами, которые перегрызут тебе глотку, когда отвернешься, потому так попросил патриарх? Над временем и долголетием, которые не приносят счастья? Над вонючими кадаврами? Хороша власть... Над чужими жизнями? Над ними только боги властны, в их чертоги ведунья шагнет охотнее.

Морошка иногда думала так и о Викуле. Не будь он Древним, кем бы он был? Глядя на него, она представляла загадочного ведуна из Сумеречной стаи, который держался бы обособленно даже на собраниях у Круга Камней, и Морошка никогда бы не познакомилась с ним так близко.

Но боги распорядились иначе, и волчица принимала тяжесть своей судьбы. И его принимала тоже. Викул такой, какой он есть - Брат Древних, прячущий пустоту под широкой улыбкой. Пугающий и обворожительный. И эта волчица такая, какая есть, и не в Морошкиной власти что-то изменить. Только понять и... Простить?

Морошка слушала в речи незнакомки, будто они были интересны. Она больше не допускала ничьи оскорбления в свое и без того отравленное сердце, только смотрела печально на попытки черноустихи задеть ее, как на волчонка, который не может добыть яйца из птичьего гнезда, потому что слишком мал, чтобы до него допрыгнуть, и потому очень злится. Но злоба - это последствие, знала Морошка. Сколько раз вспыхивала от обиды, несправедливости, вины, боли или потери, и получала за это только, потому что скалила зубы на сильного. Но что же заставляет незнакомку скалиться на слабого? Находит в этом счастье? Утоляет интерес? Или скуку? На болотах действительно скучно. Порой сидишь так весь день и даже радуешься, что приходит Викул. Морошка опасалась, конечно, что он придет ее убить, но то будет потом и думать об этом каждый раз все равно, что в трясине тонуть, вот и радовалась Морошка, и встречала его, как друга, заглянувшего в логово по делам, как возлюбленного, будь он таковым. Ей не в тягость, ему на счастье.

И об играх его знала, и об игрушках. Викул много говорил, когда был доволен, про бои и охоту, про ненадежных друзей, про заклятых врагов, чьи кости поглотило болото, и про любовниц - на удивление, Морошке ужасно нравилось слушать о волчицах, бывших его спутницами. Их истории были увлекательны и значимы, и ведунья никогда не спрашивала, как они закончились.

Ведунья вздохнула. Так отвлеклась, что и о гостье позабыла. А она, вон, как старается, но что бы то ни было, - обида, боль или что-то еще, - ей не пробиться, четко решила ягодная.

Она сидела неподвижно,  одними глазами провожая мечущуюся из стороны в сторону соперницу и оборонительно молчала. "Все-таки скука," - поняла Морошка. От скуки с ума сходят, потому что рядом нет того, в чем чертовски нуждаешься. Скука - тоже страдание, и каждый по-разному находит от нее спасение. Морошка, вон, логовика завести решила, а эта... - "Пришла любоваться на чужой скот и поглумиться, потому что делать нечего. Знала бы, что я это уже слышала, не сотрясала бы воздух и придумала что-нибудь новенькое". Морошка поджала губы, чуть нахмурившись, и это все, что изменилось в ней с момента пафосного монолога. А что еще сделаешь? Эта только и ждет, чтобы Морошка пасть открыла и высказала, все что думает о бессмысленном бахвальстве бессмысленного величия на бессмысленных болотах, где и владеть-то нечем, кроме волков и волчиц из другого, более счастливого мира.

Морошка повела головой лишь тогда, когда черноустиха приблизилась к травам, и почему-то знала, что произойдет прежде, чем это случилось. Пожалуй, только не знала - как. Трава вспыхнула, поддавшись колдовскому огню, и горевать о ней уже не было смысла. "Что ж... Хотя бы пепел остался," - хмыкнула Морошка. - "Не то же, что зола из Опаленного Леса, но тоже полезно. Стерильный материал. Кровь остановит, зубы почистит, от блох избавит, если побольше будет...". Не успела подумать, как волчица уже полянку выжгла, и Морошка подавила смешок. Что не делается, все к лучшему! А норнику она еще лучше лежанку предложит, только теперь точно с разрешения Викула.

И черноустиха все о нем... Так и хотелось вдолбить в бестолковую голову, что на дворе весна, не цветут еще те травы, из которых можно зелья варить. И даже будь у Морошки все Яробожьи запасы наставницы, не стала бы она тратить их на чарующее зелье Викулу... Зачем ей его любовь? Купить свою жизнь? На болотах-то? Не жизнь, а обман получается, как и любовь. Ни к чему ягодной эти коварство и лживость, а любовь черноуста тем более. Между ними... Морошка не очень понимала, что между ними. Договор владения, заключенный там, на поляне, где ей оставалось согласно кивнуть от безысходности? Защита в обмен на обещание быть рядом и закопать гордость поглубже - неплохой такой договор, если так подумать. Вот только где эта защита? По делам бегает, болота исхаживает, пока гостья свои права качает. И не нажалуешься... Морошка вообще редко жаловалась, а тут и бессмысленно, как будто. Ну, пришла Древняя, ну, нагрубила, ну, выжгла полянку... Так он тоже самое делал, только без специфектов. Какой ненадежный договор заключила Морошка. Да потому что глупенькая.

Вместо любовного зелья она бы приготовила черноустихе успокоительного, а то на ровном месте полыхает, как бы саму тушить не пришлось.

"И так стоит за свои болота", - подумала волчица, - "А сама о них и не вспомнит, если поживет за его пределами. Месяца хватит! Отогреется под солнцем, надышится свежести хвойных лесов и сладости цветочных полей и не вспомнит всю эту грязь и вонь, потому что она ничего не стоит..." - терпеливо и глубоко вздохнула. - "Отстаивает болота, потому что это все, что у нее есть. И сидит здесь, распушив хвост, потому что знает, идиотка, коль позарится на земли, что принадлежит верующим в богов, раздавят они ее похлеще, чем меня здесь".

Рыжая ведунья приподняла брови, изображая заинтересованность и словно спрашивая: что-то еще хотела сказать?

Отредактировано Морошка (05.02.2025 13:22:21)

Подпись автора

любовь моя всегда выходила мне боком
                    ножом, подставленным к горлу
                                                            еще не больно, но страшно выдохнуть