22-е число месяца Благословения.

  Шум празднества ласкал уши. Алтана никогда не была противником подобных сборов и всегда охотно присутствовала на них, в полной мере вкушая все прелести стайной жизни. Все же, росла она в Яробожьей стае, где подобные сборы случались нередко и проходили очень уж пышно. Ей сложно было представить, как живут Сумеречники без подобных банкетов, если учитывать, что они ценят уединение. Пожалуй, она бы не променяла одно на другое.

  Однако, минусы тоже были: она быстро эмоционально выдыхалась на таких застольях, начиная отстраняться от них еще на моменте разгара. Много общаясь с состайниками и обсуждая события текущих дней, а также слушая и наблюдая за общей суетой, она часто начинала чувствовать, как тянет отойти подальше и перевести дух.

  Но сегодня, сидя на возвышенности неподалеку от остальной семьи, волчица медлила в своих порывах скрыться. Она со спокойным видом наблюдала за каждым, до кого мог дотянуться ее взгляд, а порой ненадолго спускалась и брала себе что-нибудь из еды, позже возвращаясь на место. Ни капли в пасть ее, однако, не упало. Пусть и очень хотелось. Алтана, признаться, подобное очень любила.

  А когда начались поединки, то все ее внимание было приковано только к ним. Алтана осторожничала, смотря на бывшего черноуста, что отважно выходил на один бой за другим. Она в целом относилась к нему несколько отстраненно, толком не разобравшись в своих чувствах к нему. С одной стороны, словно на левом плече, было мнение стаи: заядлые душители всех, кто насолил даже не им, а кому-то другому. Странно, что среди всех преступников в отдельную группу выделяли именно черноустов, хотя некоторые другие выдающиеся личности могли натворить и хуже них. А с другой стороны, на правом плече, была Морошка. Смотря а нее, Алтана сомневалась еще сильнее. Волчица, ровесница ее, украдена была этим серым захудальцем, а потом, после суда над ним справедливого, его же и спасла, и сбежала с ним. А теперь вот, с детьми их общими пришла. Да и не скажешь, что дети украденные, похожи ведь что на нее, что на него. И счастлива она с ним. В общем, Княжеское сердце разрывалось, да не знало, к чему склониться.

  Поединки шли резво, каждый со своей атмсферой. И видно было, как стая настроена к гостю: удавили бы все толпой, забыв про свое благородство. Толпа выла в угнетении в первый раз, когда Кизил проиграл, восторженно ревела во второй, когда Сивиря Падуб с силой завалил, и в непонимании гудела в третий, когда Зверобой добровольно ушел и победу отдал. Именно этот, последний, Алтану тоже заинтересовал пуще прежних.

  Она внимательно смотрела за каждым шагам и действием что одного, что другого бойца, порой даже применяя их на себя и думая, как бы поступила сама в такой ситуации. Покачивалась из стороны в сторону вслед за каждым движением сталкивающейся на поле боя пары, иногда одергивая себя и вновь замирая. Но присоединилась духом к толпе, когда последний поединок завершился странным исходом, так и не будучи доведенным до конца. Нахмурила брови, пронзительно вглядываясь в фигуру уходящего Зверобоя, но не могла прочитать на его шкуре точных причин.

  Но праздник продолжался. И, что удивительно, волчица позже не заметила, чтобы последний бой шибко обсуждали. Кто-то шептался, конечно, но Яробожьи словно вкусили Зверобоево настроение и учтиво молчали, как будто единогласно согласившись с одним мнением. Только Алтана в их число не входила, отворачивая уши назад и периодически поглядывая в ту сторону, куда ушел Зверобой, озадаченно тормозя там на пару секунд. Она видела всех присутствующих и думала, что тот тоже вернется, когда переведет дух, но этого не произошло. И Княжне стало по-настоящему интересно.

  Широким шагом волчица спустилась со своего места якобы куче дичи, пару раз огляделась и окинула взглядом семью, чтобы никто из них не обращал слишком много внимания на ее действия. И позже, убедившись в отсутствии за собой хвоста, Алтана краткими перебежками покинула место застолья. Волки продолжали веселиться, шуметь, передвигаться, но Княжна с каждым шагом все сильнее от них отдалялась.

  Сбавив шаг, но не сделав его более узким, рыжая последовала по следам Зверобоя. Ей даже не приходилось опускать нос к холодной земле, след волка еще не успел даже остыть. Однако, далеко он решил не уходить. До ушей все еще доносилить тонкие отголоски бушевавшего у Княжеского Камня события, а Алтана уже заприметила бойца. Большая фигура, довольно хорошо выделяющаяся на фоне местного рельефа, учитывая пожухлую траву и лежащий местами снег, ждала ее, валяясь пластом на земле. Удивительно, но волк заговорил первым, хотя казалось, что после своего ухода он будет молчать еще так дня три.

  Алтана подняла голову, горделиво вознося ее над спиной и коротко хмыкнула, улыбнулась ехидно и кратко закатила глаза, услышав вопрос, ей адресованный.
— Посмотреть, не топиться ли пошел, – Изрекла она, обходя волка полукругом и слабо взмахивая хвостом. — А так скоропостижно покинул праздник и не вернулся, что можно было уж и о таком подумать, – Добавила она, склоняя голову чуть набок и присаживаясь на землю перед Зверобоем с выдержанной плавностью. — Ты же не из-за нее настрой потерял, м?– Вопрос прозвучал с некоторой надеждой, словно имея под собой желаемый ответ. Конечно, Алтана не была посвящена во все тонкости их взаимоотношений с Морошкой, но наслушавшись разных деталей от опять же разных морд, могла сложить примерную картину. — Я не поверю, что ты сдался просто так «потому что это не серьезный поединок», – Последние слова она произнесла с напускной басовитостью и как будто передразнивая чужие слова. — Потому что ты знал, что стоит на кону.

  Алтана с особым вниманием рассматривала Зверобоя. Он всегда казался ей…чем-то из разряда «слишком». Не по характеру или личным качествам, нет. С этим как раз было все в порядке. Она скорее считала его слишком рослым, массивным, тяжелым. Чем-то вроде той силы, с которой мало что может сравниться. Типа как исполин, который отталкивает врагов и притягивает союзников. И ему бы пользоваться этим всем, что дала кровь и природа, только вот нрав сложился другой. Он не хвастливый, понимающий, довольно размеренный. Да, не лишенный какой-то агрессии временами, но и сама Алтана, признаться, этим грешила, и его возможно, даже превосходила. Зверобой не тот, кто будет доказывать что-то кому-то громкими словами или импульсивными действиями, от этого волка веяло чем-то вдумчивым. И иногда даже занудным. И тут сложно было определиться, нравится это волчице или нет.

— А, ну да. Скучно, – Хмыкнула Медянка, заносчиво приподнимая брови. — В целом можно было догадаться, – Барышня накрыла хвостом передние лапы, приосанившись. По ее выражению морды можно было понять, что ни одному из сказанных слов она не поверила, однако, осуждения к общей картине вроде бы не появилось.

  Но оно закралось в следующую секунду, когда волк поднялся и уселся перед ней. Она дернула ухом, поднимая нос и будто бы показывала, что смотрит вровень, а не как то было на самом деле снизу. Ее никогда не занимали габариты других волков, а больше волновало то, как они пытаются смотреть на нее сверху, давя своим мнимым авторитетом. Характер беседы словно бы мигом менялся, вызывая дух соперничества и разжигая раздражение, клокочущее рыком в глотке. Однако, распространялось это на тех, с кем у волчицы были натянутые или ранее нейтральные отношения, рядом с близкими она не испытывала подобных чувств.
— Это уже больше похоже на правду, – Одобряюще кивнула Алтана, поддерживая атмосферу беседы и слегка расслабляясь. Было бы не слишком уместно держаться строго, как мать, которая слушает оправдания своего ребенка. Но к Зверобою, на самом деле, сейчас были похожие чувства. Она вроде бы успела осудить его за шутливую ложь, а потом пожалела взглядом, когда тот заговорил искренне и с некоторой досадой. — Ты поступил правильно, исходя из своих соображений. Выбрал их благополучие, а не оправдание того, что ждали от тебя другие, – Изрекла она, выводя свою тяжелую голову из наклоненного положения. — У тебя не было мысли о том, чтобы сделать так, как хочет тот же Можжевельник, если он часть твоей семьи?

  Волчица потопталась передними лапами по земле, согревая движением подушечки лап.
— Похоже именно из-за подобных доводов не удалось получить то, от чего ты и сейчас отказался, – Возможно, резко. Но для нее все выглядело именно так. Добровольное бездействие тогда – добровольный уход сейчас. Так ли хотелось достичь цели в принципе? — Остроскал не тот, кто любит рисковать по поводу и без, он бы решил вопрос при любом исходе поединка, – Продолжила, кратко вздрагивая бровь. Как будто старая кошелка отчитывает внука за то, что он сделал не так, как она хотела, но он должен догадаться об этом сам. — Но… – Она запнулась, растягивая слово как будто в задумчивости. — Если тебе так кажется лучшим – делай. Если ты думаешь, что так будет проще и правильнее, – Наконец произнесла Медянка, все еще не понимая, что для волка важнее сейчас, и что он решил для себя за все прошедшее время. Как будто осуждает его через мнимое одобрение выбора. — Смотри, чтобы твои геройства не привели тебя к чувству отрешенности от стаи. У них будет много вопросов, – Но последние слова прозвучали несколько протяжно, без тени упрека. И это было скорее не предупреждением или угрозой, а тем, чем хотелось поделиться как с…другом? Не стоит скрывать, что немного по иному поводу, но Алтану тоже касались эти осуждения. А она, их впитывая, потом передавала другим, как эстафету.

  Она с вызовом глянула на вмиг возвысившегося над ней волка и кратко цыкнула.
— Именно оно, можешь радоваться. Мне стало жизненно необходимо получить ответы на интересующие меня вопросы. Ну, и подпортить тебе и без того унылое настроение своим присутствием, – Алтана кратко улыбнулась одной стороной пасти, ведь знала, что лезет волку под шкуру. И ей это нравилось, потому что эмоций по поводу поражения Зверобоя и его глубоких внутренних терзаний она пока не испытывала. Слишком мало данных. Плюсом, ей стало надоедать празднество, в котором ничего не могло по-настоящему ее занять, требовалось резко сузить круг морд, находящихся поблизости, но об этом рыжая не скажет. — Впрочем, составить тебе компанию тоже может войти в мои планы. У них там шумно и многочисленно, но ты прав, до смерти скучно. – Теперь уже это звучало одобрительно.