- Вперед, - указывает молодняку путь мордой и двигается следом. Он идет одним из последних, ведь так легче уследить за каждым. Сам Люпин в параллель общается с одним из сопровождающих: обменивается новостями, обсуждает погоду и мечтательно вздыхает о том, чтобы его щенки остались в родной стае. Не забывает одним глазом присматривать за впереди идущими и веселящимися волчатами; пару раз подловил себя на воспоминаниях о своем пути судьбы. Жаль, что время так скоротечно, и оно не может обернуться вспять. Люпин с удовольствием бы повторил это незабываемое приключение.
В целом настроение приподнятое - никакая печаль не сломает сегодняшний позитивный настрой воина.

Он скользит меж деревьев, старательно огибает кусты остролиста и папоротник, чтобы не создавать лишнего шума. Хочет произвести хорошее впечатление на состайников, ведь ему позволили присмотреть за волчатами, которые со дня на день определятся со своим местом в круге жизни. И чем спокойнее пройдет путь к рассветному плато, тем лучше самому Люпину.
Из всех впереди идущих он выделяет собственных волчат: он обязан подавать пример им не только отцовский, но и пример прилежного воина, выполняющего поставленные цели. По пути он не только присматривает за безопасностью отряда, но и охотится, чтобы на время привала все - сопровождающие и молодняк - могли восполнить свои силы.

Время близилось к вечеру - именно тогда отряд добрался до рассветного плато. Их встретил треск горящих веточек, которые разожгли уже прибывшие на место ведуны из сумеречной стаи. Люпин добродушно махнул своим пушистым хвостом и осмотрел полянку, на которой собралось достаточно много волков. Никто не скалился, не рычал - наоборот, все радовались от предвкушения встречи с Богами.

- Дальше вы сами, - подтолкнул носом своих волчат по очереди в сторону плато и с грустью посмотрел, когда те скрылись в тени деревьев. Сам же повернулся к собравшимся у костра и пристроился на свободном местечке рядом с сумеречной волчицей, - Я Люпин, будем знакомы. Не видел тебя раньше. Как прошла ваша дорога сюда? - одарил миловидную собеседницу приятной улыбкой волк и заметил на ее мордочке шрамы. Видимо, она их получила в какой-то драке?

Глаза волчицы заблестели от танцующих язычков пламени, когда она подняла взгляд на серую шерстку Люпина. Воин очаровательно улыбнулся и добродушно взмахнул своими треугольными ушками, любезно ожидая ответа на свои приветственные слова. Однако перед разговором, будто бы подхватывая торопливый танец пламени, из костра резким движением выпрыгнула искорка и упала прямиком на серую грудку волка из яробожьей стаи, ловко цепляясь за парочку шерстинок и успевая перед тем как потухнуть - подпалить кончики. Этих долей секунд хватило для того, чтобы воин лихорадочно поднял свою переднюю лапу к грудине и начал "тушить пожарище", чуть не образовавшееся на его теле.
- Еще чуть-чуть, и стал бы уголек, - продолжает выскочившую из новой знакомой шутку и неловко улыбается, немного смущаясь своей "удачливости". Хотел произвести доброе впечатление, а в итоге поднял себя на смех, но все-таки волчица представилась и переключила тему диалога на обсуждение природы своего имени, - Пеночка, - повторяет названное имя, будто бы пробуя его на вкус, - А ты умеешь петь? Тебя же за это назвали в честь пташки? - искренне улыбнулся.
После этого Люпин начал рассматривать волчицу, назвавшуюся Пеночкой. Шерстка ее переливалась серыми и бурыми цветами, где-то даже мелькали рыжеватые оттенки, но вероятно это были отсветы от костра, трещавшего рядышком с сидящими вокруг него волками. Задержал свой взгляд на золотистых глазках, еще раз отметив про себя танец огоньков в их отражении. И потом заметил шрамы. Они не первым делом бросились в глаза Люпину, но все же бросились, однако волк был тактичным в общении и старался не затрагивать неудобные для собеседника темы. И все-таки его глаза говорили сами за него, ведь Пеночка заметила заинтересованность серого волка и сама начала обсуждение.
Медленно кивнув мордочкой, Люпин дал знать Пеночке, что он не против узнать происхождение шрамов на ее морде. Звонкий смех волчицы из сумеречной стаи был увлекающим, и волк подхватил смех. Сидящие рядом заинтересованно повернулись к смеющимся и любопытно повели своими ушками.
- Самый бешеный зверек говоришь? Это тот самый, который еще красиво поет? - намекнул на птичку-пеночку, о которой недавно рассказала волчица, - Теперь я заинтригован, - Люпин сверкнул своими глазками и впился ими в мордочку собеседницы, ожидая услышать ее невероятную историю о получении шрамов. Для воинов яробожьей стаи это обычное дело - обсуждать героически полученные в битвах увечья, поэтому Люпин был готов слушать Пеночку внимательно, а после добродушно похвалить за отвагу и самоотдачу.

Люпин поймал себя на мимолетной мысли, что с удовольствием бы послушал, как поет эта новая знакомая. Далее в голове будто наяву зазвучал красивый переливистый вой златоглазой сумеречницы; все как в мечтах: полная луна, озаряющая своим холодным светом рассветное плато, и волчица, утонувшая в объятиях ночных луговых трав. В подсознании все это казалось красивым, поэтому волк не совсем понял, почему Пеночка скромно добавила, что петь не умеет.
- Я более чем уверен, что ты поешь на-амного лучше меня, - "поиграл" бровками волк, все еще видя перед собой нарисовавшуюся картинку. Странно было так представлять новую знакомую. Порой сам Люпин удивлялся своим мыслям, ведь у него была жена, дети и стоило бы стыдится того, что порой его посещают подобные "видения". Однако он ничего не мог с собой поделать. Точнее мог. Он же всегда был верен своей супруге, а различные приятные мысли не являлись чем-то плохим в его мировоззрении (хотя, сказать по праве, он часто себя осекал, но обычно это случалось через время).
- О, если бы птички-пеночки и впрямь были бешеными, то я бы сразу все понял, - хитроумно блеснули сизые глаза, в них тоже заплясали задорные огоньки, - видимо, от моих глаз все же ускользнула одна, хотелось бы пополнить коллекцию бешеных зверьков, - вторая часть многозначно пробежалась в мыслях, но озвучивать их волк не стал, покосившись на рядом сидящих и мирно беседующих сородичей. Воин прикусил свой язык, чувствуя, как немножечко перегибает палку. Все-таки долгая дорога сильно его изнурила, и все его сознание решило поплыть от улыбки случайной (или не случайной) встречной.
Однако Пеночка, казалось, подхватила его настрой и заманчивым шепотом предложила такое, от чего бы отказался только последний глупец. Незаметно облизнув передние зубки, Люпин попытался скрыть хитрую ухмылку, но получилось так себе. Все его контролирующие мысли о жене мигом ускользнули прочь из головы, и воин сконцентрировал все свое внимание на привлекательной волчице из сумеречной стаи. Вряд ли кому-то было дело, с кем Люпин общался у рассветного плато.
- Если они есть где-то здесь, то я непременно должен защитить от них стаю, - выпятив грудь вперед, ответно прошептал серый волчок, приподнимаясь следом за Пеночкой. Ему и правда было интересно, чего хотела ему показать новая знакомая. В голове лишь крутилась одна мысль, что волчица расскажет невероятную историю о том, как получила свои шрамы в битве с кем-то очень опасным. А потом споет.
Или мы вместе споем. Надеюсь, Боги, посещающие молодняк, это оценят.
Он осторожной рысцой побежал в сторону от общего костра, надеясь, что их отсутствия никто не заметит. Все-таки волки обсуждали более важные дела, не особо касающиеся двоих ушедших.

Отредактировано Люпин (07.11.2024 22:52:51)

Люпин следовал за Пеночкой менее уверенно, чем шедшая впереди него волчица. Такое ощущение, будто она назубок знала каждый закоулочек здешних угодий - не это ли повод расслабиться и поддаться течению? Наведя на себя наимилейшую ухмылку, волк осторожно спускался по каменистой насыпи, даже не подозревая о том, что в конце спуска окажется узкая лазейка между высоких камней. Лунный свет приятным светом подсвечивал тело волчицы.
Он остановился напротив уже ожидающей его Пеночки - она в какой-то момент быстро рысцой скрылась из виду, и ему пришлось постараться, чтобы нагнать ее - и любопытно осмотрел каменистое укрытие. Самое главное здесь было то, что никого, кроме них двоих. Потом перевел взгляд на золотистые глазки. Пеночка говорила вкрадчиво и сладко, казалось, что ее голосок с каждым сказанным словом становился все тише, и Люпину приходилось напрягать не только свое зрение, но и слух, чтобы не пропустить ничего важного.
Конечно же он хотел узнать о славных шрамах, красующихся на прекрасной мордашке (и вовсе не портящих ее!), поэтому серый волк согласно закивал, крутя своей головой следом за зашагавшей вокруг него Пеночкой. Теплое касание вызвало приятный разряд по телу, хвост задрожал в заставшем врасплох возбуждении. Словно ему снова два года, и он пользуется популярностью среди молоденьких волчиц - восхитительное чувство.
К сожалению, он не мог повернуть свою голову назад, поэтому следил за остановившейся позади него волчицы одним глазом. Дыхание замерло у него в груди, он не решался нарушить тишину, с жадностью ожидая рассказа.
- Ох, конечно, - томным шепотом отозвался Люпин на вопрос о схватках с ведунами, но в отголосках его памяти не возникало ничего: все его внимание сосредоточилось на крадущемся голоске серо-бурой сумеречной волчицы, и ее очертании, - Верю. Как жаль, что рядом не было меня. Я бы тебя спас от этих кровожадных монстров, - подыграл Пеночке воин, все еще придерживаясь шепота. Не хотелось развеивать интимную атмосферу, так внезапно нагрянувшую на все его сознание. В такой обстановке думать хотелось только об одном.
От концовки истории Люпин расстроился. Точнее из-за того, что Пеночка отпрянула от него, словно ничего она не почувствовала в этот миг, но ведь ему не казалось же, что она с ним заигрывала? Или это все его дурные додумки? Как он мог. Огорченно клацнув клыками, Люпин силой воли заставил себя напрячься и отогнать прочь из своих мыслей манящие фантазии и представил в своей голове огромные челюсти, сметающие все на своем пути.
Он повернулся к Пеночке.
- Не кажется ли тебе это несправедливым? Их приемчики и рядом не стояли с нашими, - с "нашими" - с приемами воинов, поцелованными Яробогом. И через мгновение Пеночка подтвердила свою принадлежность к этому Богу, - И почему ты осталась с ними? Все из-за семьи? - улыбка перестала играть на морде Люпина. Вместо этого - нахмуренные брови, - Они и сражаться-то по честному не умеют, вот, видать, и отрывались на тебе - завидуют. А их зелья так вообще - смех да и только. - Фыркнул на весь узкий лаз волк, морща свою мордочку от одних только мыслей. Ладно, среди ведунов и правда были неплохие, например, Хельга, которая любую рану могла подлатать, но остальные, кто пользуются своими фокусами лишь бы над воинами посмеяться... Еще раз фыркнул.

- Пойдем завтра с утра со мной? Я познакомлю тебя с нашими, станешь членом Яробожьей стаи. Будем вместе гонять ведунов, - Неожиданно предложил Люпин, делая шаг вперед к Пеночке, останавливаясь в миллиметре от ее носика. Практически соприкоснулся с ней своим носом, - И да, эти шрамы ничуть тебя не портят. Ты очень красивая, - что-что, а на комплименты Люпин никогда не был скуп. Он поднял свои сизые глаза к золотистым, чтобы отыскать в них положительный ответ на свое предложение.

Отредактировано Люпин (12.11.2024 20:26:08)

Люпин в этот момент вовсе не думал ни о детях, ни о семье - они почему-то встали на второй план, хотя, казалось бы, в стае волк часто был примером для остальных. Верный, отзывчивый, никогда не остающийся в стороне.
Наверное иногда от всего этого любой устает... От тихой и размеренной жизни, наполненной разве что редкими стычками с нарушителями границ. Хотелось отправиться на край света в приключение, пройти все земли от одного обрыва до другого, хотелось узнать кого-то нового или же простое - не думать о своем бремени. Но в стае Люпин никогда не позволял себе не думать о семье и близких; он всегда держал в уме свои обязательства, свои приоритеты. Конечно, ранее было упомянуто, что он изредка да забывался, но это никогда не заходило настолько далеко, насколько зашло сейчас. Ведь предложив волчице пойти с ним в стаю, воин вовсе не подумал о том, что будет, когда он заведет ее в логово.
Воин радостно взъерошился, услышав положительный ответ, и открыл для себя возможность повыражаться в адрес ведунов. Такие они, хитрые, скользкие. Постоянно норовят в спину своими волшебными челюстями укусить. Не все, но те, кто поранил эту милейшую волчицу... изверги.

На самом деле Люпин хорошо относился к соседской стае, ведь там, помимо ведунов, были и его собратья по Богу. Он с удовольствием слушал их истории и делился в ответ своими, нисколечко не смущаясь того, что некоторое его состайники не приветствуют подобного "тесного" общения. Но Люпин ничего не мог поделать - он так сильно хотел понравиться Сойке - его жене, - что перестал ерепениться в сторону сумеречников, лишь бы Соечка полюбила его.

- Да я видел, как наши ведуны то ромашку растирают, то из тростников соки выжимают в свои склянки. Все это понарошку, они лишь запугивают нас своими фокусами, - с горячим равнодушием, в важности прикрыв глаза, брякнул Люпин. Выражение было такое: да я не верю ни единому их заклятию, они только и умеют, что вводить в заблуждение. Не хотелось прослыть пустобрехом, который все знает, а на самом деле ничего из зелий и не пил (кроме как целительских), поэтому ответил:
- Спрашиваешь еще, конечно пробовал. Эффекта - никакого, - убедительность так и брюзжала в его голосе, - Ты все верно сказала, что ведуны лишь делают вид, что зелья рабочие. Чтобы такие как мы боялись давать им отпор. Но меня не проведешь. Видит Яробог, как однажды вскроются их тайны, - продолжал винословить Люпин, как бы убеждая Пеночку в правоте своих убеждений, - Но ты не подумай, я их уважаю. Все-таки и они свой вклад вносят - умеют лечить раны, умеют запугать и обмануть, но.. - волк сделал небольшую выдержку, давая и себе выдохнуть, и собеседнице все осмыслить или же три копейки вставить.

- Но вот если бы здесь сейчас было какое зелье, - а его не было, - То я бы тебе продемонстрировал, что все их напиточки - лишь обманка, которой только волчат пугать, - закончив, Люпин вновь присел ближе к собеседнице, ведь пока он говорил, то отодвинулся чуть назад, чтобы Пеночка не видела только его раскрывающуюся от разговоров пасть.

Чрезмерная болтливость, внезапной волной опрокинувшаяся на Люпина, удивляла и его самого. Обычно с "чужими" он вел себя настороженно и осторожно, а тут... сложилось у волка какое-то ощущение, что он всю жизнь знает Пеночку, поэтому и удержать свой язык не получалось. Да и к тому же согласие волчицы присоединится к своим, к воинам яробожьей стаи лишь добавило уверенности в том, что стесняться в своих выражений не стоило.
Люпин мог бы еще долго рассуждать на тему уловок ведунов, но, язык - его враг. Как же он мог забыть, что сама Пеночка живет в сумеречной стае, где очень и очень много магов, имеющих под боком скляночки с зельями? Даже сейчас, вероятно, кто-то что-то да и прихватил.
- А у тебя есть зелья? - недоверчиво прищурив глаза, спросил волк, перетаптываясь передними лапами, - Ну.. давай, - неуверенно взмахнул пушистыми ушами Люпин, сомневаясь, что это была хорошая идея, но раз уж он хорохорился секундами ранее о своей "неуязвимости", то и сдавать назад не было смысла. В грязь мордой ударяться не хотелось, да и позориться своими сомнениями - тоже. Оставалось только надеяться, что Пеночка принесет что-то безобидное, вызывающее разве что бурление в желудке, а не разрывающие все внутренности одной только каплей.
Оставшись наедине со своими мыслями, Люпин задрал голову к верху и начал рассматривать медленно плывущие по темнеющему небу облака. Он вспомнил о Сойке и о том, что их общие волчата сейчас готовятся к встрече с их богом-покровителем. А он сейчас расслабляется в компании сумеречной волчицы (пускай и воительнице), да и к тому же он пригласил ее вступить в ряды яробожников. Люпин-то считал, что делает доброе дело, приглашая Пеночку присоединиться к своим, но как отнесутся к его жесту доброй воли остальные? Как будет вести себя Сойка, узнай она о том, что Люпин не спал со своими состайниками, а развлекался зельями? Многие могут подумать не о том, да начать судить сородича...
Надеюсь, зелье разорвет меня и решит все проблемы, - ухмыльнулся серый волк, мрачно пошутив в своей голове, потому что решать внезапно возникшие в голове проблемы он не хотел, да и отказывать только что согласившейся вступить в стаю Пеночке не желал. Она же обидится! Будь что будет.
Вскоре Люпин услышал топот знакомых лап, и все его раздумья мигом испарились, стоило глазами приметить выходящую из-за камня волчицу. Хвост нервно замотался из стороны в сторону, но воин навел на свою морду улыбку, чтобы не выглядеть неуверенно.
- Что-то безумно опасное? - изогнув бровь, спросил волк после того как осмотрел две розовые скляночки, которые волчица положила у его лап, и ее смешок убедил Люпина в обратном, - Хорошо, тогда-а, пьем вместе или по очереди? Дамы вперед, - пошутил воин, подталкивая правой лапой правую скляночку к сумеречнице, но после "обнял" зелье своей лапой и подтянул к себе, не давая Пеночке согласиться, - Но-но, какой же тогда из меня джентльмен, если я готов подвергнуть даму опасности?
Нервно сглотнув, Люпин вытащил из склянки пробковую затычку и понюхал чарующе пахнущий настой. Пахло чем-то сладким и знакомым - в голове возник образ сладких красных ягод, а также полевых цветов - вряд ли такой запах мог нести за собой что-то плохое.
- Ну, с Богом! - будто бы готовясь к самому плохому, на выдохе выпалил серый и взял в пасть горлышко склянки и поднял голову вверх, вливая все содержимое в свой рот. Языком волк сразу же ощутил сладость - такую воду только поискать надо! - а потому с жадностью осушил все до последней капли, после чего ощутил горький привкус полыни и поморщился, роняя склянку на землю и начиная лихорадочно облизывать свою морду, чтобы убрать прочь неожиданное послевкусие. А когда опустил свою поднятую к верху голову, то увидел перед собой...
- Я прозрел... Ты такая красивая, - сорвалось с языка, и Люпин подался вперед, лапой отталкивая вторую склянку в сторону (но даже не обращая на это внимания). Всем его вниманием завладела впереди сидящая златоглазая волчица, - Я сожалею, что не сказал этого сразу, но ты и правда самая неотразимая из всех волчиц, которых я только видел, - по телу раздался жар, мех встал дыбом, а хвост в нетерпении задрожал, - Позволь, я сделаю все ради тебя, только дай себя обнять, - практически вплотную прижался к Пеночке Люпин и осторожно коснулся своим носом ее шеи, чтобы вдохнуть сладкий ягодный запах ее шерстки. Он забыл, что пил зелье, но точно знал, что ничто не помешает его... неожиданно нахлынувшим чувствам.

Быть может, разбившаяся вторая скляночка, разбилась и не зря, иначе случилось бы непоправимое, а допустить такого нельзя. Лапы Люпина связаны клятвой верности одной, той, которая ждала его сейчас дома, в логове. Той, которая считала минуты до встречи. Той, которая вовсе не подозревала о том, чем именно занимается ее супруг.
Но зелье оказалось сильнее клятв и брака. Для волка существовала только Пеночка, которая и вручила ему склянку с волшебной жижей. Кто знал, что именно таким образом подействует напиток? Так быстро, так дурманяще. А ведь еще открыт вопрос о том, как быстро пройдет его эффект?..

Но об этом задумываться было рано, ведь осознавала все происходящее только Пеночка, и ей рулить этим кораблем. Люпин же знал только то, что влюбился навеки и безвозвратно, до звездного неба и обратно. И ничто не встанет на его пути.
Волк потянулся своим носом к щеке Пеночки, но та ловко извернулась и выбралась из объятий самца, оставив его ни с чем. Ухмыльнулась, игриво поманила за собой Люпина, ласково назвала его Огоньком.

- Во мне не то, что огонек. Во мне - пожар, - говорит о чувствах сразу, поспешно поднимаясь и делая торопливые шаги за возлюбленной, - И просится наружу он, - никогда не знающий поэзии, не интересующийся творчеством духовным, Люпин заговорил стихами, ведь душа его кричала, просила быть услышанной. Неужели сильные чувства способны на такое?
Лабиринт оказался невыносимым. Каменные стены чуть ли не сдавливали бока Люпина, лишали его зрения и ориентира в виде бурого хвостика, игриво извивающегося впереди. Перед каждым поворотом волк задерживал дыхание, когда терял Пеночку из виду.
И лишь когда их встретил яркий свет луны и открытая местность, Люпин смог выдохнуть. Теперь никакого расстояния между ним и его любимой. Сделав уверенные несколько шагов вперед, Люпин едва коснулся плеча Пеночки, но та лисичкой вновь скользнула прочь, насмешливо развлекаясь над влюбленным.

- И свет ее не греет без твоей любви, - он даже не поднял своего взгляда на луну, не желая отрываться от бурой шерстки Пеночки, - С тобой хоть на край света, - добавил уже не в рифму, но ласково смеющаяся волчица уже скрылась в тени кустарников. Люпин, не медля ни секунды, сорвался следом, стараясь не терять воительницу из виду, однако в сумраке ночи Пеночке все же удалось скрыться от его глаз.
- Где же ты? - Люпин остановился, улыбнулся и прислушался. Казалось, что волчица где-то затаилась, ведь даже шорохов волк не слышал. Внезапно где-то вдалеке треснула веточка, и воин сразу же сорвался на звук, но когда прыгнул в куст, из которого донесся треск, то никого там не было, кроме сухих палочек, - Я зна-аю, ты где-то тут! Отзовись, не терзай мое сердце, птичка-Пеночка, - с ноткой отчаяния воззвал серый волк, лихорадочно начиная крутить своей головой. Неужели красавица убежала и бросила его? Из горла донесся тоскливый скулеж.

- Ты песню хочешь? Серенаду о любви? - закрутился на месте Люпин, продолжая всматриваться в полумрак, - Так знай, что всех других дороже ты мне, и без раздумий, без сомнений, ворвусь я в битву за тебя; и даже есль на сердце твоем иней, то растоплю своим огнем его я, - Люпин вскинул голову к небу и отчаянно завыл, отпуская свою песнь к ярким звездам.

Грустная, глупая песня. Такую в трезвом уме петь не будешь - разве только по молодой первой влюбленности, когда в мозгах птицы гнезда вьют, и мысли только об одном (или одной). Однако сейчас Люпин именно таким и выглядел: не взрослым состоявшимся семьянином, а потерявшим голову от той самой первой любви мальчишкой. Он ощущал, как необычно трепещет его сердце - уже позабытое временем чувство, - ощущал путаницу в своих мыслях, ну и, само собой, до безумия боялся потерять объект своего (внезапного) обожания.

Тоскливый вой, должно быть, мог перебудить всю округу, спугнуть спускавшихся во сны детям Богов, но все это было не важно. Когда все сознание сконцентрировано на одном золотистом цвете глаз, то все остальное уходит на самый дальний план.

Пеночка же контролировала ситуацию, и когда вой стал слишком громким, то выскочила из укрытия и лисичкой прильнула к отчаявшемуся Люпину. Он мягко улыбнулся и опустил свою голову, прижимая ту к загривку прильнувшей к его груди Пеночке. Огонёк мягонько потерся своим подбородком о пушистый мех волчицы, после - зарылся носиком в шерсть возлюбленной, чтобы запомнить каждую нотку ее запаха. Она пахла как любовь: чистая, желанная. Пахла как цветы, как ночной ветер, как счастье. Сложно было описать весь спектр, который ощущал Люпин, ведь запах Пеночки заменял ему весь мир. Он чувствовал, как глубоко дышала подруга и пытался подстроиться в такт ее дыхания, чтобы быть одним целым.
- Не.. уходи, - горячо прошептал Люпин, ласково кусая пушистое ушко собеседницы и слегка потягивая его наверх на себя, - Никогда не уходи, - он вспомнил недавний диалог с ней около костра, а после и в каменном лабиринте, - Ты будешь счастлива со мной в Яробожьей стае, Пеночка. Я никому не позволю обидеть тебя, - но обидит ее именно он... когда вскроется вся правда.

Вот бы время замерло и остановилось здесь в эту секунду, чтобы они двое могли вечность обнимать друг друга и не думать о том, что ждет их на задворках их чувств. Люпина ждала Сойка, тихая размеренная жизнь и в будущем - новый выводок щенят, а Пеночку ждала ее стая, где в скором времени она прославится и станет хорунжим. У каждого свое место и своя роль. Время нельзя заставить остановиться.

- Пойдем? Ты как? - легкие подталкивания вывели Люпина из долгого сна, и он, проморгавшись, утомленно выдохнул и неожиданно резко отпрянул от Пеночки. Он нервно сглотнул, ощущая, как вся его грудь пропиталась запахом сумеречной волчицы, а удивленный сизый взгляд пробежался по бурой шерстке собеседницы, - Я.. я не совсем помню, как мы здесь оказались, - неуверенно начав, поднял голову к небу и осмотрелся по сторонам. Укромных стен лабиринта не было, они были как на открытой ладони - любой, кто не спал, мог их заметить, - А ты как?
Он вспомнил, как выпил зелье, а еще вспомнил, что была вторая склянка, которая предназначалась Пеночке. Если он ничего не помнит, то, должно быть, и она тоже? Тогда есть ли смысл спрашивать Пеночку о том, что было?
Надо бы искупаться по дороге домой, чтобы смыть с себя ее запах, иначе Сойка мне глотку перегрызет, - а еще хуже, подаст на развод и прилюдно опозорит "разгульного" Люпина. Кто поверит, что он пил любовное зелье? Свидетелей-то нет.

- Идем к остальным. Почти светает, а мы не спали. Утром нужно быть на лапах и полными сил, - торопливо предложил серый волк. Ему не хотелось быть в помятом состоянии в тот момент, когда его волчата сообщат ему добрую новость о покровителе.

Отредактировано Люпин (13.12.2024 19:54:00)

Пока они бежали к месту привала, то повисла тишина и неловкость. Люпину было странным осознавать то, что он очнулся в объятиях другой волчицы, однако по телу разливалось странное и доселе неизведанное чувство тайны, и этот секрет стремительно прорастал между ними двумя. Как бы то ни было, но зачинщиком всего этого кутежа оказался сам Люпин, ведь он лично подсел к Пеночке у костра и сам начал с ней знакомиться, а не сделай волк этого, то не приключилось бы и продолжения с зельями.
Однако, стоит отметить, этим не ограничивалось новое неизведанное чувство. Люпин ощущал прожигающий его изнутри стыд. Как он будет смотреть в глаза супруге? Что подумает и Пеночка, когда узнает о Сойке? И вообще стоит ли игра свеч?
В этот момент самокопания бурая волчица нарушила молчание и рассказала вкратце о любовном зелье и о том, как оно подействовало на Люпина. Если бы на сером волке не было шерсти, то можно было бы отчетливо заметить, как он вгоняется в краску - настолько сильно ему стало неловко перед всеми! Мысленно - перед женой, физически - перед Пеночкой.
- Оу, и это я расшумелся про то, какие у ведунов никчемные зелья, а оно вон как, - нервный смешок вырвался из пасти волка. Он остановился, чтобы присесть и почесать свое ухо задней лапой, но на самом деле он это сделал, чтобы вычесать из себя подступающий стресс, - Ты не подумай, Пеночка, ты и правда симпатична мне, но я предпочитаю... - аккуратно начал подбирать слова Люпин, стараясь избежать темы и о супруге, и о своих признаниях в любви, - Чтобы все было по-настоящему. Без зелий. Иначе ощущаю себя дураком, ведь ты все отчетливо помнишь, а я даже и не знаю, обо мне ты рассказываешь или о ком-то другом, - вроде бы у него получилось подобрать то правильное, что было необходимо сказать, но дабы закрепить итоговый результат, серый поднял голову, лучезарно улыбнулся и подмигнул глазом, - Забудем об этом и начнем заново.
Вот бы только Пеночка не захотела ничего начинать. Хотя вся эта тайна так будоражила и так... манила.

- Иди первой, а я чуть позже за тобой, - шепотом сказал Люпин, когда они подошли к привалу. Около тлеющих углей кругом уложились волки и спали; дозорных не было видать - а были ли они? Как только Люпин оказался один, то сразу же начал вспоминать о шутливых разговорах меж каменного лабиринта и даже ухмыльнулся, чувствуя, как забавно это выглядело. Серый так давно не испытывал чего-то подобного: искреннего, заинтересованного, веселого, что даже немного взгрустнул. Вряд ли измотанная из-за воспитания волчат Сойка захочет поддержать подобную авантюру, да и товарищи все остепенились, по логовам с невестами разошлись - не до ребячества было.
Хочу еще раз с ней повидаться! - С этими мыслями Люпин подошел к своим состайником и устроился клубочком около их спин. Он не пускал в свою головы мысли о жене, потому что уж слишком веселыми оказались рассуждения о сегодняшней ночи. Утро вечера мудренее.

[утро]
Люпин проснулся не от солнечных лучей, а от писклявых голосов:
- Папа! Папа! Вставай, мы домой идем! - подростки активно расталкивали серую увесистую тушу, а один из волчат - самый старший - пожевывал отцовские уши. На удивление у Люпина ужасно гудела голова! Как будто он кубарем свалился с горы головой вниз. Видать это последствия любовного зелья, которое волк выпил шутки ради (ну и чтобы в грязь мордой не упасть за свои нелицеприятные выражения в адрес ведунов).
- Ну, отстаньте. А Фригга где? - поискал глазами дочь и вскоре заметил чернявую волчишку, сидящую по ту сторону потухшего костра. Сидела она как-то отчужденно и скромно всматривалась в радующееся семейство. Люпин все понял по ее глазам - сегодня ее новым домом станет Сумеречная стая. Сердце по отцовски дрогнуло, и волк поспешил к дочурке. Он не знал, что говорить, поэтому крепко прижал ее лапами к своей груди - прощаться с любимой дочерью оказалось невыносимым...

Отредактировано Люпин (16.12.2024 22:37:54)