Настроение волчицы знатно поднялось, несмотря на ноющее тело. Она шла с лёгким сердцем рядом со своими спутниками, даже не замечая той лёгкой улыбки, что сама собой появлялась на её морде. В душе теплилась тихая радость.
В мыслях же царил беспорядок: её неустанно волновали вопросы о стае. Где они теперь поселились? Как устроились на новом месте? Как живут день за днём? И самое главное, что именно произошло в тот роковой день, когда их силой выгнали с родных болот? Эти вопросы крутились в голове, цепляясь друг за друга, не давая покоя, но в то же время придавая пути особый смысл.
Оторвавшись от этих настойчивых раздумий, она перевела взгляд на Ульменда. Самец по‑прежнему казался ей дерзким, с этой неизменной смешинкой, но при этом в его повадке читалась серьёзность, словно за внешней оболочкой скрывалась твёрдая решимость.
А вот Арнгейр производил совсем иное впечатление. Он был спокойным, даже каким‑то умиротворяющим, от этого на душе становилось теплее. И всё же, если присмотреться, в нём тоже угадывалась серьёзность.
Скука настигла её неожиданно. Взгляд невольно начал блуждать по окружающей местности, скользя по белоснежному покрову, который ещё недавно казался бесконечным. И тут она поймала себя на странной мысли: с каждым её шагом снега становилось всё меньше. Сначала это были лишь редкие кусочки, потом, целые участки голой земли, а вскоре снег и вовсе исчез, словно растаял в одно мгновение.
Волчица замедлила шаг, погрузившись в раздумья. Что вообще творится? Ещё совсем недавно они шли по заснеженному полю, лапы мерзли от пронизывающего холода, а теперь под ними редкими горстями проглядывалась зелёная трава, свежая и яркая. Она невольно остановилась, вглядываясь в это невероятное преображение природы.
— Трава? — внезапно вслух переспросила она саму себя, голос прозвучал тихо, но в нём сквозило неподдельное изумление.
Хвост нервно заходил ходуном, выдавая внутреннее беспокойство. Такого поворота она никак не ожидала, и это несоответствие привычному порядку вещей будоражило разум, заставляя искать объяснения.
А потом прозвучали слова Арна, и что‑то в них вызвало у Виины тихий смешок. Не удержавшись, она бросила в сторону Ульменда язвительный вопрос, в котором слышалось лёгкое поддразнивание:
— Неужто наши отважные самцы не помнят дорогу домой?
Они продолжали путь, и вскоре перед ними возникла пещера. К этому моменту волчица уже успела согреться, тропа, оказалась на удивление тёплой. Это было странно, даже пугающе необычно. Она никогда прежде не встречала ничего подобного: земля под лапами словно дышала теплом, мягко обнимая и отгоняя остатки холода.
Подойдя ближе, она заметила, что дымчатый самец не собирался останавливаться. Не колеблясь, волчица взяла в пасть травяную нить, которую тот всё ещё удерживал с помощью своей магии, и потянула, настойчиво привлекая его внимание к себе.
Неожиданное беспокойство нахлынуло волной, заставив сердце сжаться. Она переживала, что он может угодить в какую‑то опасную ситуацию, не заметив угрозы, скрытой в тени пещеры. Не раздумывая, Виина подбежала к нему чуть ли не вплотную, предупреждающе рыкнула и на миг показала острые клыки, без злобы,но с ноткой волнения.
— Аккуратнее, ведьмочка
После этого они все вместе заглянули в пещеру.
→ Переход в локацию Огненные ущелья [Мрачные Пики]
Отредактировано Виина (14.12.2025 02:50:46)
- Подпись автора
Это хтонический недуг: если читать наоборот имя Христа,
То в нём окажется сто сорок тысяч букв.
Это Тень Имени, что дал ему
Не Бог-Отец, но одновременно с ним
Чей-то шёпот через трещину в изнанке,
А смерть для Него — тот самый, другим всем человеческим Богам
Непостижимый трансгрессивный переход.
Я твоя воля, я твой раб, я свидетель пустоты,
Я паду подле твоих ног с какой угодно стороны.
Ты Бог богов, ты Судный день,
Ты сопряжение миров, ты носишь Имя, что отбрасывает Тень.
