Начало игры в локации
301 год от С.Ч.
24 число месяца Благословения

Быть полезной для стаи - вот что приносило покой её душе, наполняя жизнь тихим ясным смыслом, а простое удовлетворение от хорошо сделанного дела помогало чувствовать себя чуточку счастливее. Потому-то в это морозное утро, когда лучи предзимнего солнца лишь золотили иней на травах, Медуница покинула отчий дом и направилась к озеру. Холодный воздух обжигал ноздри, но под снегом ещё теплилась жизнь - та самая, что могла унять боль и согреть сородичей в стужу.
Возле кромки озера земля оставалась мягкой, не взявшейся морозом. Волчица осторожно разгребала когтями снег и налетевшие листья, прислушиваясь к тихому журчанию воды под тонким льдом. Здесь, среди влажных корней, ещё можно было найти корни дягиля и аира - крепкие, живые, пропитанные влагой. Она вытягивала их один за другим, стряхивала налипшую землю, складывала рядом. Пахло прелой травой и морозной свежестью. Изредка ветер налетал на окрестности озера, где позади Медуницы шелестел сухой овёс - высокий, выгоревший, с ломкими стеблями. В низинах его прижимал к земле влажный снег, и от каждого порыва из травы срывались ледяные крупинки, поднимаясь в воздух.
В такие моменты волчица прерывалась, следя за танцующими искрами в солнечных лучах, и на её лице сама собой расплывалась мягкая задумчивая улыбка. Подобные мелочи, незаметные в суете жизни, наполняли её душевным восторгом, щемя сердце странной пронзительной радостью. Меда моргнула, смахивая с ресниц выступившую слезинку - конечно же, от ослепительного света и колючего ветра. Не от того, что в глубине души что-то снова дрогнуло и заныло.
Когда ветер стихал, она возвращалась к работе, ради которой покинула уют логова. Мыслям не было места, когда лапы были заняты делом. Сосредоточенно поддевая корни, чтобы не сломать ни побега, тщательно отряхивая каждый комочек земли - она думала только о них. Ведь ночная тишина и одиночество отнимали покой, не давая уснуть. Как бы ни силилась она усмирить свои мысли, предаться мечтаниям, что всегда уводили её за собой в иные миры, они то и дело возвращались к одному и тому же волку. Невысказанные слова, несбывшиеся надежды, вопросы без ответов - всё это заставляло её сердце биться чаще, прежде чем она одергивала себя - пора это оставить. Нельзя никому позволять ставить себя на второе место в сердце  - этот урок больно отозвался в её смятенной душе, буквально оглушил её. Но после первой ночи размышлений показался единственно верным. И если сердце Зверобоя навек отдано Морошке, несмотря на всё произошедшее, то не будет Медунице счастья, коли встанет в нём лишь бледной тенью чужой любви. Чувство собственного достоинства было волчице внове, но каждый раз, принимая это решение заново, она будто бы на шаг приближалась к той самой волчице из глубинных мечтаний.
Отнеся очередные корешки в кучу, она подняла глаза к небу - прозрачному, светлому, с тонкими клочками облаков. И глядя в его бездонную высь, вдруг вспомнила слова одной из песен, что так любили вспоминать волчицы на тихих посиделках. Оглядев пустые берега и убедившись в своём одиночестве, она сделала глубокий вдох и негромко запела.
Ты цветов жарким полднем не приноси.
Выйду в поле - ковёр их мерцает до края.
Там я сердце своё утопила в росе.
Пусть и стынет в траве, да не знает печали.
Привлечённая напевом, к самому краю льда подплыла водяница. Меда коротко склонила голову в почтительном приветствии, прежде чем вернуться к работе. Присутствие слушательницы смутило её, сделало голос тише, а мелодию - нежнее.
В зимний вечер меня ты в нору не зови,
Мне не страшен ни холод, ни буря седая.
Мне привычней идти по заснувшей земле.
Пусть метель надо мною поёт и рыдает.
Последние слова растворились в шелесте тростника и тихом плеске воды. Медуница глубоко вздохнула морозный воздух, и подумала, что сделала правильный выбор, придя сюда в это утро. Меда чувствовала, как внутри расплывалась неожиданная лёгкость, и несмотря на тяжелую ночь, сейчас чувствовала себя полной сил и желаний сделать что-то невероятное, что-то новое. Когда закончит работу, само собой.

[html]
<audio controls src="https://forumstatic.ru/files/001c/38/50/10370.mp3"></audio>
[/html]

Дальнейшая работа пошла веселей, под аккомпанемент её собственной, теперь уже беззвучной песни, и совсем скоро в приподнятом настроении она взяла очередную охапку корешков, чтобы отнести к сумке. В этот миг недалеко от неё послышался шорох - тяжёлые, уверенные лапы приминали колкую траву. Несмотря на то, что бояться в этих землях ей было нечего, Меда испуганно вздрогнула всем телом, как всегда бывало от резкого или громкого шума, а взгляд метнулся навстречу звуку - и наткнулся на знакомый силуэт.
Зверобой.
Облегчение, охватившее было её, тут же смешалось с растерянностью. А когда волк заговорил, похвалив её пение, его слова всколыхнули внутри жар смущения.
Она воспользовалась возможностью склониться к земле, делая вид, что аккуратно укладывает корешки, лишь бы отвести взгляд и скрыть вспыхнувшую улыбку, которую никак не удавалось усмирить. Боги, он слышал... слышал все эти глупые, наивные слова...
Поднимая голову, Меда краем глаза увидела, как водяница, словно встав на её защиту, щедро плеснула водой в Зверобоя, прежде чем скрыться в глубине. Глаз Медуницы коротко одобрительно подмигнул проказнице, и это придало волчице немного смелости.
Хватит, - сурово приказала она себе. - Хватит бегать и прятать взгляд. Он - волк из нашей стаи. Решила забыть - так забудь по-настоящему. Начни с простого: посмотри на него как на старого приятеля. И таким образом отругав себя, она нашла в себе силы встретиться со Зверобоем взглядом.
Её глаза мягко коснулись его морды, пробежались по шрамам - старым, что она помнила, и новым, свежим царапинам, что красовались после недавнего поединка. Сердце её сжалось от острой, колющей жалости. Он проиграл... и теперь, наверное, терзается так же, как она сама после того праздника. А может быть даже и больше - Меда знала, какой болью на её приятелях детства отражались неудачи в бою и любви. Зверобою же судьба поднесла обе чаши...
- Здравствуй, Зверобой, - ответила она тепло, как приветствовала бы друга при доброй встрече. После чего пожала плечами, делая вид, что только сейчас заметла утреннюю стужу. - Зима кусает осень за пясти, так что скоро и такое утро покажется теплым. А ты... - она сделала крошечную паузу, подбирая слова, лишённые намёка на личный интерес, - на страже в овсяном поле? Или просто свернул по пути?
Она и подумать бы не могла, чтобы Зверобой пришёл сюда ради неё. Разве что кто из целителей сказал помочь волчице донести собранные коренья обратно в лагерь? Или им понадобится больше запасов до наступления зимы?

Упоминание песни снова заставило её оробеть, и не зная, как реагировать на это упоминание, волчица схватилась за последние слова, чтобы выдавить из себя хоть что-то.
- А, ясно... - кивнула она, и стоило им столкнуться взглядами, Меда увела свои глаза к земле, где неумышленно поддевала лапами корешок и катала туда-сюда всё это время.
Не зная, чего и добавить к их внезапному разговору и встрече в целом, Медуница стала лихорадочно перебирать последние новости в стае, чтобы найти что-то безопасное и отвлеченное - что можно обсудить с любым состайником. Может, спросить о тренировках волчат? Или о том, как поживает его матушка? Но прежде чем она решилась, все эти мысли разбежались, стоило Зверобою задать свой следующий вопрос.
Медуница почувствовала, как по её спине пробежал холодок, и совсем не от озёрного ветра. Его вопрос обжёг её изнутри, заставив кровь ударить в уши. Он стоял так близко и с таким простодушным любопытством ворошил самые потаённые уголки её души, даже не подозревая об этом, что для девичьего сердца это казалось несправедливым, буквально преступлением!
Божечки, он спрашивает о песне. Он думает, что она о каком-то другом. Эта мысль принесла одновременно и облегчение, и новую боль. Он и представить не мог, что стоит прямо перед той, чьё сердце он невольно разбил. И эта его невинность делала её собственную тайну невыносимой. Но признаться ему в этом? Никогда!
- Я... - она отвела уши назад, чуть сжалась, как бы пытаясь стать меньше и незаметнее. Но тут же, сурово себя одёрнув, заставила выпрямиться спину и поднять голову. Не его дело - выяснять, что и когда я пою! - внутренне не то приказывала, не то убеждала она себя. - ...просто люблю этот мотив, он красивый. - Ответила она наконец по большей части правду, от того сумев совладать с голосом и не выдать волнения.
Меда понимала, что этот ответ ничего не объясняет. Ей нужно было отвлечь его, увести его мысли подальше от догадок о её личной жизни. И тогда её осенило.
- И это не моя песня, её... ммм... любят петь волчицы, когда... - она сделала крошечную паузу, подбирая слова, которые звучали бы правдоподобно и безлично, - когда собираются перевязывать сухие травы или готовят запасы к зиме. От монотонной работы на душе всегда становится светло и грустно одновременно. А слова... - она рискнула на секунду поднять на него взгляд, пытаясь придать себе и своим словам лёгкую отстраненность и безразличие, - они ведь не всегда о ком-то конкретном, верно? Иногда песня - это просто... песня.
Сказав это, она тут же снова опустила глаза к своим корешкам, будто их аккуратное складывание в сумку было сейчас самым важным делом на свете. Она надеялась, что уклончивый, но не ложный ответ окажется для него достаточным. Внутри же её сердце колотилось, будто птица в клетке, умоляя его только об одном: пожалуйста, не копай глубже. Просто прими это и оставь всё как есть.

Отредактировано Медуница (06.11.2025 15:16:35)