Путь знакомый, путь давно проторенный. Карамора шел по нему не второй и даже не десятый раз. Ему вспомнилось, что точно также он следовал к этому логову в самом начале лета, зная, кого встретит там. Он помнил, с чего все началось и как продолжалось, но не думал, что это повторится так скоро. Только теперь, та искра, которая толкнула его на начало планирования великого свершения, не ждала его в точке назначения, а шла рядом с ним. Бес был неимоверно рад, что Фрея, ныне гордо зовущаяся Пифией, прошла весь этот путь, уготованный жестокостью Караморы для нее и ее боевой выдержки. Он был горд и восхищен ей, как собственным произведением искусства.
Ее ворчание очень забавляло, и черный позволял себе улыбаться без сдержанности и маски, которую сейчас стал крепко держать в присутствии любого болотного жителя и даже некоторых других волков Чернолесья. Карамора отмахивался, говоря, что она все увидит сама и держал интригу до последнего. Не знал точно, какую реакцию получит на своеобразный сюрприз, но верил, чтобы она была благосклонной и положительной. Воодушевлению волчицы не было предела, и она подпитывает им самого черного, пробуждая в нем ту легкость, с которой он расстался и не виделся уже очень давно. Голубоглазый никогда не признался бы вслух, оставляя эту мысль только для себя, чтобы лелеять и холить внутри своей головы, игнорируя сварливый низкий голос в ушах: она разжигала его жажду жить и своим существом показывала, что все делается не просто так. Что Карамора на правильном пути.
И дорога ощущалась куда короче, чем то было на самом деле. Старенькое логово, еще не успевшее забыться, встречало мрачным проходом под поваленными деревьями. Оно как и раньше было довольно невзрачно, оттого и безопасно: упавшие стволы ровных, толстых елей свалились друг на друга, образуя треугольник и груду древесины, а в их гуще скрывалась небольшая пещера из плоских камней, не дававшая конструкции обвалиться. Внутри она была не слишком просторна, но не ощущалась облегающей со всех сторон капсулой. Удивительно, как этот шалашик стал пристанищем уже для второго волка, который получил покровительство Беса. Наружность логова была залита горячим, желтым светом, исходящим от заката. Это любимое время, когда активность резко возрастает и подгоняет на новые подвиги. Карамора осмотрелся, ища взглядом Кервеля, который взял на себя ответственность беречь покой своего брата, пока Бес занят делами в сердце болот. Того, правда, засечь не удалось, светлой фигуры поблизости не было. Секундно задумавшись, Бес притормозил. Кервель обычно не покидал своего поста без повода. На охоту ли пошел?
Наверняка постоялец этого места уже услышал своих визитеров, поэтому Карамора не стал его окликивать, сразу отбросив тень в проходе и находя взглядом поднявшегося на лапы Ивеня, тут же стараясь избавиться от мимолетного волнения за телохранителя, дабы не поделиться им с подопечным.
— Доброго вечера, сударь, – Изрек он, пока глаза привыкали к тени, видя лишь светлый силуэт. — Я тут подумал и привел к тебе гостью, – Речь лилась спокойной, смирной рекой, словно отец пришел известить семью о решивших пожаловать родственниках (ну, не про тещу, конечно). — Надеюсь, встреча с ней не отнимет у тебя слишком много сил, – И отступил в сторону, давая волчице пройти вперед.
Сказать честно – Карамора знал, что оба волка, сейчас находящихся в этом месте были из одной стаи. И помнил, что Пифия рассказывала ему о некоторых из своих знакомых и тех, с кем хорошо общалась. Однако про Ивеня, даже если они были ближе простых состайников, не упоминала. Волк держал в голове также, что многие Сумеречные ценят уединение и покой, что следовательно могло означать о их не очень большой базе знакомых, но он мог подумать, что его подопечные могли быть знакомы хотя бы отдаленно. И, как оказалось, он не ошибся. Даже наоборот, слегка приуменьшил возможность крепких взаимоотношений, пусть и старался не основываться на предрассудках. Он хотел было поведать о причинах визита совместно именно с Пифией, чтобы предупредить возможное недовольство, мол ее участь ранее была очень похожа на судьбу Ивеня, но, кажется, этого делать не придется.
Потому что волчица как бестия, рывком и с напором бросилась на светло-серого, вспыхнув радостью разом вместе с ним. Логово заполнил звонкий смех, и возгласы счастья бросились в потолок. Бес не ошибся, совсем не ошибся. Он с широко открытыми от некоторого удивления глазами смотрел на картину, которая развернулась перед ним, а на губах сама собой растянулась улыбка. Улыбка не ехидная, не зловещая, впервые за долгое время не скомканная, а настоящая. На обращенный к нему вопрос волк хихикнул, прищуривая глаза.
— Оставим, оставим, – Вякнул тот скорее для отчета. Пусть он и мог распоряжаться этой судьбой, но волчица теперь не даст свернуть не туда ни самому Бесу, ни Ивеню, которого первый может потянуть за собой. Она сама, своими лапами, кровью и потом вывернет их обоих наизнанку, только бы это «оставим» воплотилось в жизнь. — Но вы двое обязуетесь поведать мне во всех подробностях о своих взаимоотношениях, – Добавил он с шутливым намеком, плавно ложась на землю и подпирая подбородок тыльной стороной передней лапы. Караморе явно нравилось происходящее, ему нравилось наблюдать, как что-то давнее выбирается из-под корки времени. Только вот в голову, совсем тонкой линией, словно мимолетно пролетевшей в небе молнией, закралось подозрение, что что-то может пойти не так. Что что-то может разделить Беса и его Красу, еще и отняв только-только попавшего в Бесовы лапы Ивеня. Ведь старый друг лучше новых двух, да? Или это бред, который вбили в голову, лишь бы подпитать тревожность? Думалось только, что план нерушим. И что даже при наличии риска останется та тропка, по которой Карамора дойдет до своей цели.
В груди нахохлился Птиц. Снова желающий поставить под сомнения все задумки и сделать вывод, что его опять никто не послушал, отчего все пойдет прахом. Хотя только вчера хвалил хозяина за прошлый шаг. Та черная дыра, что теперь зияла где-то рядом с Пифией и Ивенем, отделяла их от Беса. И он чувствовал, что если не заполнит ее - сойдет с ума. Черный вложил в свой взгляд спокойствие, держа собственные уши от их падения по разным сторонам головы то ли в растерянности, то ли в неизвестном науке чувстве. Однако того самого спокойствия, которое он старался показывать всем своим видом, в душе больше не было.
— Не хочу, знаете ли, жить в неведении, – Сказал Мора, не отрывая взгляда от волков. Он даст им время на общение после долгой разлуки, но сначала вытянет из каждого ответы на интересующие его вопросы. И сделает это не только ради успокоения самого себя, но и из искреннего желания понять. — Нам, как никак, всем вместе жить, – Повествовал он, выделив последнее слово специально для светло-серого волка, который, по всем предположениям, еще сто процентов не успел осознать своей удачливости.
- Подпись автора
Раз, два — найдём тебя,
Три, четыре — ты в могиле,
«Не воспринимая мир как должное, беру всё в свои железные руки,
Чувство абсолютной свободы ложное, у вас, жиром заплывшие суки.
Спичкой горящая нетерпимость в удовольствия превращается тихий стон,
Когда огнём пылающая справедливость в квадрат возводит попранный вами закон.»
Пять, шесть — будем жечь,
Семь, восемь — за всё спросим.
Тебе кажется.
