Высокий, но не слишком массивный. Светло-бежевый мех, светлые колючие глаза. Немного горбатая переносица и вытянутая морда. Тело угловатое, но движения плавные, почти невесомые. Есть в нем что-то аристократическое. Дух-покаянник, бродящий по чащам.
На лике его отражается история многих лет интриг, заговоров, побед и поражений, история поколений. Грудь его дышит спокойно и ровно.
Его тело не тронуто выдающимися шрамами, он не покалечен ни временем, ни врагами.
Голос его глубокий, словно эхо в пустом лесу. Он звучит спокойно и уверенно, с лёгкой прохладой, как ветер, проносящийся сквозь мрачные деревья. Каждое слово тщательно подобрано, произнесенное с вкрадчивой мелодичностью, которая может заворожить и одновременно насторожить.
Когда он говорит, кажется, что в его голосе скрыто множество значений, каждое из которых может обернуться как обещанием, так и угрозой. Интонации мягкие, но с резким оттенком, как холодное лезвие, скрытое под бархатной тканью.
Орф не просто патриарх-долгожитель, он таинственное существо, часть вен и артерий Чернолесья, часть его сердца, окутанный легким облаком мистики, завораживающим и притягательным, но одновременно вызывающим гнетущее чувство безысходности и вечности бренной жизни.

Посмотри на него и скажи, что он жесток или слаб. Не скажешь. Ведь стая живет. Одна тварь гибнет от клыков другой, реки крови текут на задворках родной земли, а Орф крепко держит Черноустов и не дает кораблю этому сбиться с курса.
Орф верен своему дому. Для его блага и процветания он готов пойти на многое. Ты даже представить себе не можешь, как далеко по топям он готов шагать.
Были вещи, которыми он не гордится, но никогда не сомневается в принятых решениях и не оглядывается назад. То, что ты делаешь - единственно верный путь. Стая никогда не пойдет за тем, кто полон сомнений, не уверен в себе и легко будет сбит с толку.
Стайные не чураются его. Знают, что патриарх строг, но справедлив.
Любознателен, с радостью бы выкрал кого-нибудь из волхвов ради интересной беседы, да нельзя.
Не терпит лизоблюдов и плохой игры в политику. Орф пережил не одно поколение живых и почти столько же черноустов. Он видел, как вымирали целые рода, и потому он на дух не переносит, когда четырехлетки, возомнившие себя вожаками и вершителями судеб, принимают его за равного. Он не ровня им. И никогда уже не станет.
Несмотря на жесткость взглядов, с Орфом можно договориться. Переговоры с Черноустами под его правлением гораздо более эффективны, чем война и интриги. Орф ценит мудрость правителей соседних общин.

Власть Орфа не исходила из жажды контроля или амбиций. Его называют правителем по необходимости, а не по выбору, и это делает его необычайно сильным. Он не стремился к вершинам власти, но, оказавшись на них, стал тем, кому другие преклонялись безусловно. Его ум как глубокое озеро: спокойный на поверхности, но скрывающий необъятные глубины. Он понимает каждую тонкость волчьих душ, каждый скрытый мотив и интригу, которыми кишат те, кто его окружает. Мелочность подковерных игр ему претит, но без них не выжить, а потому владеет ими Орф практически в совершенстве. Доказательство тому - его долгий срок жизни.

Его настоящее оружие - это способность предугадывать ходы других, как в искусной шахматной партии, где все фигуры ему были уже известны до того, как они были поставлены на доску. Он не ломал черноустов через силу, не давил властью. Вместо этого он мог незаметно склонить оппонента к решению, которое казалось ему собственным. В его словах всегда была доля правды, но истинный смысл можно было понять лишь потом, когда планы уже были осуществлены.

В окружении, полном амбициозных и коварных "родственников", он сохраняет странное спокойствие. Он наблюдатель - терпеливый и мудрый. Когда все вокруг плетут интриги, он спокойно выжидает, как паук в центре паутины, следя за каждым движением нити. Но если приходит время действовать, он действует точно и решительно, без излишней жестокости, но с хладнокровной эффективностью.

Он редко открывает свои истинные намерения, и этим держит всех в постоянном напряжении. И хотя он не жаждал власти, он был одним из лучших среди тех, кто ей обладал.

К всем волкам, кроме Древних, он относится как-то сдержанно холодно. В рядах Черноустов не дает им забыть, кто в доме хозяин. Он не принимал бы их в стаю и вовсе, если бы не жизненная необходимость. Орф вежлив и нейтрален с ними, но дай только повод - и пощады не будет. Он бы с превеликим удовольствием отказался бы от такой жизни, но не он ее выбирал, а значит, Черноусты будут жить (какая ирония), править и процветать.
Орф - живой герб Черноустов.

Детство: |
Мать Мальхара была молодая красивая волчица, не пережившая свои первые роды, прошедшие в землях Черноустов. Это стало спасением для нее и подарило Черноустам будущего правителя. Возможно, погибни она иначе, Орф был бы рад упиваться ненавистью к устоям и нелегкой жизни. Но так он был неосознанно очень признателен проклятым, нашедшим его возле оледеневшего брюха матери [они не заметили ее смерти первые сутки].

Ритуал усыновления он помнит как сегодня. Реки крови, сверкающие глаза и адреналин, бухающее сердце, грозящее вот-вот выбить и раскрошить ребра.

Юность: |
Оскалив зубы, Орф спрыгнул на землю, пригнув голову. Вади упал на бок на кремнисто-сухую землю, задрожал, выстукивая зубами. Булыжник из-под его ног со свистом и звоном полетел в овраг.
Потемневшая племянница стояла в стороне, ругалась:
- Убить бы мог, сволочь!
- И убил бы!
- Дурак ты! Черт бешеный! Вот в чью породу ты выродился, истованный последыш!

Дети. Что с них возьмешь?
Племянница умнее окрепших детей и племянника. Она всей душой любит их, но младшего [по сравнению с ней] племянника, Орфа, побаивается. А на людях все равно на его стороне. А сам белый дурнеет. Беззаботное веселое детство у него на плечах, а не тяготы жизни.

Молодость: |
Помнит он ту ночь, когда львиная доля черноустов ушла на покой. Как мирно все отдыхали, когда в приоткрытую щель логова вошло хозяином горе. Лязг клыков, стук да хруст костей, и красная, кровавая пена в горле. Погибшим и раненым не было числа. Но летом рассвет приходит рано. Растекаясь кровавым заревом, он поднимался над лесами, превращая подлых тварей в своих же сородичей. Неясно, что это было: ночью на черноустов напали гниляки, упыри и мары, младшие нападали на древних, пытаясь урвать момент расправы. В суматохе и бойне погиб не один десяток волков и тварей леса. Никто не знает, почему твари чернолесья напали на них, но Орф думает, что это мог быть чей-то план, чья-то подковерная интрига, направленная на разрушение семьи изнутри.

Тогда же погибли брат и невестка и дети, выжившие племянники, Орф и Нивиан, заняли места брата и невестки.
Орф питал нежные чувства к Нивиан. Она была умна, по-женски хитра и имела над ним какую-то чарующую, невообразимую власть.

По правде сказать, уже бы тут Орф ничего не менял в своей жизни. Положение племянника его устраивало, он стал братом по долгу, по своей очередности, а не от большой страсти.

Шли годы, и патриарх сдал свой пост, попрощавшись с жизнью. С тяжелым сердцем Орф принял эту ношу. Он был уже не молод, и знал, что эта власть, так дурманящая молодых болванов, сопряжена с ответственностью и угрозами извне и изнутри.
Место брата занял племянник Арн. Молодой, быкоголовый пес, не знающий упрека, страха. Не знающий также и ума. Его властолюбие было настолько очевидно, насколько зрячим был Орф и все проклятые. Орф не доверял ему, опасался и ждал повода. И случай представился.

Возомнив себя Ганнибалом, он сговорился с мелкими шайками бандитов. Коршуны должны были контролировать их, но эти отщепенцы держались обособленно, и про каких-то из них главарь коршунов даже не знал. Арн обещал им лояльность, больше свободы, снижение запросов черноустов на количество скота и пригоняемых волчиц. Не учел Арн только одного: коршунами руководили страх, желание выжить, шаткое неосязаемое ощущение спокойствия. И это им давал Орф. Обещания молодого заносчивого Арна звучали хорошо, но смог бы он их обеспечить? Узнав о готовящемся сговоре, главарь коршунов пообещал Арну свою поддержку. Но сам тут же направился к Орфу. Он сообщил патриарху, что готовится засада, но он не знает, сколько бандитов (вне коршунов) Арн сможет привлечь. Орф успокоил его. Сказал следовать всем указаниям Арна, но держать его в курсе.

В одну из прогулок Нивиан и Орфа их подстерегла шайка разбойников. Часть из них были из коршунов, часть нет.
Пряча улыбку, Орф негромко сказал:
- Выходи, Арн. Я чую тебя. Чую твою кровь. Чую твой страх.
Арн замер. Он стоял с подветренной стороны и никак не мог себя выдать. Как патриарх узнал о его причастности? 
Арн не вышел. Часть бандитов напала на Орфа и Нивиан, но часть нет. Коршуны вначале не двинулись с места, будто даже ожидая, чем закончится потасовка - это был указ главаря банды.
Первый нападавший ринулся на Орфа, но как будто дрогнул в последний момент. Патриарх воспользовался моментом. Удар был такой силы, что у одиночки выбило глаз. Орф полоснул его по щеке, задев роговицу. Месиво из остатков глаза, крови и сукровицы растеклось по морде. Бандит взвыл.
Шавки кинулись на древних, но и Нивиан не отступала. Патриарх рассказал ей о сговоре против себя, но не знал, затронут ли они ее. Скорее всего, затронули бы: все знали, что Нивиан поддерживает своего бывшего мужи и так просто его смерть не оставит. Через пару минут боя, когда стало понятно, что патриарх не собирается прощаться с жизнью, коршуны присоединились и отбили бандитов.

В грязи и пыли, сверкающий глазами, тяжело дыша, покрытый бурыми пятнами своей и чужой крови, Орф ринулся в чащу. Он знал, что этот ублюдок где-то рядом. Нивиан шагнула за ним, но он оборвал ее: - Домой.
Он шел по следам Арна, чуял его страх. Кровь его горела скорой расправой, и он наслаждался осознанием того, в каком животном ужасе пребывает брат.
- Ты не уйдешь от меня. Ни сегодня, ни завтра, никогда в жизни, - бормотал он под нос, низко опустив голову и тяжелым жарким дыханием разгоняя землю под лапами, обнюхивая дорожку следов.

Орф загнал Арна, но убить его на месте без свидетелей и суда не мог. Он насладился его ужасом. Ужасом от того, что его план раскрыли, что патриарх выжил, от предстоящей расправы. От томительного ожидания суда. После стычки патриарх приволок его в стаю. Никто прежде не видел Орфа в такой сдерживаемой клокочущей ярости. 

Настал день суда. Не было церемоний, не было прощаний. Последнее, что сказал Орф предателю:
- Ты, шавка, жалок. Предсказуем, как поведение свиньи, - утробно рыкнул патриарх и харкнул под лапы трясущемуся Арну.
Арна забили, как последнюю падаль.

Орф приказал отнять язык у главаря бандитов. Коршун предупредил его, но почему на его земле нашлись отщепенцы, которых Арн смог переманить? Что было за мгновение паузы, прежде чем коршуны помогли патриарху отбить атаку? Патриарх забрал язык у главаря, чтобы тот поменьше болтал и побольше смотрел по сторонам. Наказал, что в следующий раз заберет глаза и душу.

Зрелость: |
Орф не слишком возмужал. Он был высокого роста, хорошо сбитый, но жилистый, долговязый, в драках известный слабо, потому что мало кто бросал ему вызов. У него не было недюжиной силы и веса большого, но не было и страха быть униженным или раздавленным, не было боязни остаться без глаз, ушей и даже языка. Все мог стерпеть патриарх, было бы чего ради.
Кроме прочего, стоит отметить, что когда Арн пришел к власти, его возлежание с Нивиан вызывало у Орфа скрежет зубов. Патриарх не желал делить свое, но знал, что таковы законы. Кроме того, с Нивиан его связывало нечто бОльшее, чем просто долг или плотские страсти.
На место Арна пришел Ульв. Гораздо более сдержанный, спокойный, честолюбивый. Он мог бы быть надежным товарищем Орфу. Если бы не любовь последнего к Нивиан и некая горячность по этому поводу. Ульв начал питать к Нивиан нежные чувства, а она как будто даже отвечала ему тем же. При этом наедине с Орфом хаяла брата и говорила, что жалеет об их с Орфом судьбе.

Ульв начал меняться. Сначала понемногу, потом все заметнее и заметнее. Из рассудительного стратега он превращался в отрока, который не может помочиться, не обрызгав все вокруг. Позднее Нивиан обвинят в том, что она опаивала мужа дурманом, чтобы избавиться от него. Она ли?

Периодические стычки с Сумеречными продолжались, и вот однажды Орф пригласил Ульва на разговор. Он сообщил, что группа сумеречников готовит нападение. Ульв решительно заявил, что у них хватит сил встретить их лицом к лицу. Орф при матриархе и невестке возразил, что нападать заранее плохая идея, учитывая погодные условия и болотистую местность. Но Ульв стоял на своем. Как ожидаемо.

В отряде были патриарх и сам Ульв, младшие. Превосходя сумеречников числом, они все же с трудом преодолевали свой путь. Отрядом руководил Ульв. Несмотря на предупреждение патриарха, он распорядился нападать близ топей. Сумеречникам удалось перебить почти весь отряд. Сам Ульв ушел так далеко, что его голоса почти не было слышно, и там, ослабевший, в стычке с одним из последних противников, увяз в болоте.
Видя критичность момента, Орф приказал остаткам сил отступать. За Ульвом никого не послали - он ушел слишком далеко, туда, где у сумеречников было преимущество.
Ульв был объявлен героем. Погиб как герой. Прославился как хороший полководец, глаза которого, к сожалению, затуманились победами, и он перестал видеть риски.
Отряд сумеречников с легкостью разбили в лесах через пару дней, как изначально предлагал Орф.
Что это было? Доверие к полководцу или отправление на смерть?
Говорят, после приказа нападать в болотах, один из проклятых, стоя рядом с Ульвом и Орфом, сказал:
- Это же верная смерть...
- Верная? - тихо спросил тогда патриарх.

------------------------------

Сменив уже третьего мужа, Нивиан приластилась к Орфу. Начала строить планы по свержению матриарха, хотела, чтобы Орф ей помог. И ведь как удачно все вышло с Ульвом. Да жаль его, неплохой был древний. Ее речи звучали глупо. Из загадочной волчицы из мечтаний Орфа Нивиан превратилась в жадную до власти, падшую стареющую самку. От ее очарования не осталось ни следа. Либо Орф стал старше. Либо не простил ей почти искреннее увлечение Ульвом.

Нивиан была настойчива. Ну когда, когда же, дорогой Орф мы будем вместе???

Она становилась глупой, разгоряченной. Она становилась опасна.

Стала импульсивна. Она говорила, что все это от того, что не терпится ей скорее быть рядом с Орфом. Но слышал это только Орф. Проклятые видели ее покореженное гримасой лицо, когда она видела Орфа с матриархом. Как она могла вспылить или вскрикнуть.
В стае поползли слухи, что это она одурманила Ульва, а теперь и сама падет жертвой той же хворобы. Кто их распустил?

А потом к Орфу пришел новый брат. Он сказал, что один из питомцев нашел укрытие Нивиан, в нем безделушки, но в том числе и коренья. Коренья, которые ведуны могли использовать для создания зелья, отнимающего волю и делающего волка лютым. Орф ничего не сказал тогда. Но брат настаивал, что его жена опасна, что невестка причастна к смерти предыдущего брата. А может это и вовсе она изжила и Арна, настроив его после патриарха?
Вот так легкая сплетня, неосторожно [или очень даже осторожно?] брошенное слово загубили Нивиан. Ее казнили за сговор против семьи.

Больше патриарх ни к кому из живущих нежных чувств не питал. Иногда его видят в обществе волчиц, беременных, пленных, но это баловство.
Он знает, что это может и будет использовано против него. Он знает, что единственный, кто так же заинтересован в выживании - это матриарх, ведь она так же уязвима, как и он. Конечно, оба они могут строить планы друг против друга, чтобы привести к власти другого матриарха или патриарха. Орф держит это в голове.
Держит он в голове и многое другое.

Отредактировано Орф (03.10.2024 09:42:23)