(с) whydoihavetoart
Имя себе волк выбрал, честно говоря, под стать. Если бы не пронзительные серо-стальные глаза, то заметить Марево среди других Черноустов было бы гораздо сложнее. Он, откровенно говоря, мало чем выделяется: даже в четыре полных года, достигнув своих почти финальных габаритов, больше походит на вчерашнего подростка — некрупного, тонкокостного и тонкшкурого. Марево невысок, не отличается крепким костяком или большой мышечной массой. Он изящный, почти хрупкий на фоне более мощных собратьев, незаметный и, если не всматриваться в его глаза достаточно долго, ничем не примечательный. Он лишен ярких отметин, интригующих переходов в окрасе, серебра седины и глубоких, заметных постороннему взгляду, шрамов.
Марево не отличается выразительной мимикой. На морде его словно застыли всепоглощающая скука и бесконечное безразличие ко всем и ко всему. Лишь изредка, проявляя верх заинтересованности, Марево слегка наклоняет голову набок и изгибает бровь в вопросительном жесте. Движется он неизменно спокойно, степенно и размерено: Марево некуда спешить, незачем торопиться, нет смысла делать вид, что он куда-то опаздывает. Взгляд серо-стальных глаз Пепельного почти неестественно пронзителен, но всё также безразличен.
И пусть Марево не настолько внушительный, каким мог бы быть. И пусть ему, честно говоря, недостаёт грубой силы или лоснящейся шкуры, многие волки, встречаясь с ним, обращая на него взор, отмечали проявление неприятного, удушающего, сосущего чувства где-то в глубине собственного желудка. Марево пугает окружающих на уровне инстинктов: есть что-то в этом волке, что заставляет отвести взгляд, обратиться к иному собеседнику или возжелать скрыться, убраться подальше от пронзительного взгляда серо-стальных глаз. Марево - не та тайна, что хочется разгадать.

Иной раз, наблюдая за действиями и редкими словами, волкам суждено задуматься: не теплится ли в кадавре больше жизни, чем в некроманте, его поднявшем?
- Мертвый;
Четыре года назад, кажущихся целой вечностью, в стае Черноустов родился Ингве. Щенок, собственно, ничем особо не примечательный: ни внешностью, ни характером. Он, подобно другой малышне, пытался выжить, пытался жить и, как бы сейчас, глядя на Пепельного, это странно ни звучало, не брезговал участвовать в детской возне и потасовках. Ингве был, знаете, совершенно обычным щенком.
Но теперь Ингве мертв, а Марево не существует. На смену озорству и ребячеству, отданных кадавру на берегу кровь-реки, пришла глубокая, всепожирающая пустота. Ни кровавые пиры Древних, ни сладкая кровь многочисленных питомцев, ни бремя ответственности не смогли её заполнить. Марево молчалив, пугающе спокоен и, что является ошибкой многих, не способен потерять самообладание. Марево не кажется жестоким, не кажется вспыльчивым или даже живым. Он словно чья-то отделившаяся тень, пронзительным взглядом серо-стальных глаз взирающая на каждого, но в то же время совершенно ни на кого.

- Пустой;
Марево абсолютно безразличен по отношению к Младшим. Они для него расходный материал, редко достойный слова или, ещё реже, физического взаимодействия. Да, особо выдающихся Пепельный в каком-то смысле даже ценит. Но ценность эта не превышает важности очередного винтика, очередной шестерёнки в хитросплетении механизмов, позволяющих стае функционировать.
Марево чуть менее безразличны Древние. С ними Марево перекидывается обрывками фраз и диалогов, проводит свободное время и, время от времени, насколько способен это показать, развлекается. Эти отношения сложно назвать дружбой, они больше походят на приятельство и, для кого-то вынужденное, сотрудничество. Однако, именно Древние могут, не лукавя, сказать, что на Марево можно положиться. Марево умеет постоять и за себя, и за тех, кого считает ближе к телу.
Марево ненавидит тот факт, что кровная семья ему не безразлична. Среди Черноустов у Марево есть отец, у Марево всё ещё жива мать, у Марево когда-то были братья и всё ещё есть единокровная сестра. Они, подобно паразитам, пробрались к Пепельному под кожу, грызут его сердце и разум изнутри, отравляя каждый вздох своим существование, заставляя испытывать жгучую ненависть и тошнотворно-приторную нежность.

- Стальной;
Марево - племянник. Племянник, получивший эту должность благодаря ненавистному, сбежавшему брату и смерти предыдущего Брата. Марево, каким бы удушающим безразличием не сочился его образ, жаден до власти и честолюбив. Марево понимает, его путь всё ещё не закончен, он продолжает играть в шахматную партию и налаживать взаимовыгодные связи среди Древних. Он впитывает чужую науку, внимательно следит и запоминает чужие слабости и сильные стороны. Марево продолжает изучать и Младших. Он держа тех в объятиях стальных колец огромной змеи, тренируется направлять их по нужному ему самому пути.
У Марево на себя большие планы. Марево уверен: однажды именно ему предстоит занять место следующего Патриарха.

- Порочный;
Подобно гигантской змее, обвивающей жертву стальными объятиями, Марево упивается своей властью над чужаками и низшими.
Марево любит своих питомцев особенной, безоговорочной и почти извращенной любовью. Он заботится о своей собственности и, подобно хорошему хозяину, держит своих "болонок" на "шелковых подушках" и, временами, улыбается им неестественно-нежно и приторно-сладко. Марево уверен: чем довольнее питомец, тем слаще его кровь.
Марево нравится причинять боль. Нравиться наблюдать за тем, как в глазах жертвы постепенно, капля за каплей, надежда сменяется паникой и смирением. Дарит это Пепельному те крохи удовольствия, что он, без мерзкого, липкого чувства отвращения, способен переварить. Интерес он, к сожалению, теряет практически также быстро, как удовлетворенно замечает, что в очередной раз сломал свою новую игрушку. Марево, словно обиженный и раздосадованный ребёнок, заметет чужие обломки в дальний угол и отправляется искать новый способ себя развлечь и потешить. И до сих пор надеется, что однажды, может быть в один прекрасный день, он найдёт кого-то, кого не сможет сломать.

- Ингве;
Чуть более четырёх лет назад в стае Черноустов у двух волчиц, приведенных одним из членов стаи, родились щенки. Одним из них стал пепельно-серый самец, не обладавший на фоне двух выживших полнокровных братьев ни размерами, ни какими-то удивительными отличительными чертами. Мать дала ему имя Ингве, но, честно говоря, не вкладывала в него какое-то особое значение. Напомнил ли ей сын кого-то из прошлой, свободной и счастливой, жизни? Или же она сама выбрала имя для сына, вспоминая те, что с юности мечтала дать одному из детей? Она не рассказывала, да и не сказать, что кто-то её об этом спрашивал.
Рос Ингве среди других детей не особо примечательным. Он не был излишне чутким, не был излишне жестоким (если это сравнение вообще применимо к Черноустам), но, нередко, участвовал в типичной щенячьей возне, учился жить и выживать в стае, принимая её обычаи за что-то простое, естественное и неизменное. Если чем-то Ингве и отличался, то лишь наблюдательностью и тягой к, для других стай, запретному. Вполне обычный для Черноустов щенок, обещающий стать очередным винтиком в механизме функционирования стаи. Отец же особого интереса к детям не испытывал, почти полностью игнорировал существование сыновей и дочери. С возрастом пропасть между ними лишь расширилась.
Через несколько месяцев, когда Ингве перестал нуждаться в материнском молоке, его, как и старшего брата, взяли под свою опеку Древние. Тёплые места, так кстати, оказались свободны, а трое из щенков, чьих матерей привел нерадивый отец, подавали наибольшие надежды. Великая честь упала на плечи пепельношкурого щенка, но он, даже будучи всё ещё невинным и наивным ребёнком, чувствовал, что не являлся первоочередным выбором. Если старшего брата избрали сразу и безоговорочно, то Игве последовал с ним лишь из-за того, что третий волчонок оказался худшим, в глазах Древних, выбором. Завидовал ли Ингве? Сложно сказать, ибо он всё ещё не был в том возрасте, когда был способен верно оценивать собственные чувства (он и в четыре года до сих пор не в ладах с эмоциями), но зерно несоответствия и соперничества было посажено.
Среди Древних Ингве чувствовал себя вольготно. У него была лучшая еда, лучшее место для сна и лучшая наука. Младшие, до покровительства относившееся у нему, как к ровне, ныне прижимали пузо к земле и прятали хвост между передними лапами. Ингве наклонял голову набок и, внимательно наблюдая за изменениями в чужом поведении и отношении, чувствовал, как в груди расцветает что-то новое. В будущем оно превратится в честолюбие и жажду власти. Пепельный волчонок, под влиянием праздной жизни Древних и общей жестокости стаи, начал постепенно меняться. Чужие смерти и кровь травмировали каждого по-своему. Кто-то становился яростнее и опаснее, кто-то ломался, а Ингве же начал замыкаться в себе. Взросление также давало о себе знать, но, распорядись судьба иначе, столь молчаливым и скрытным он бы в будущем никогда не стал. Соперничество с старшим из братьев лишь подпитывало метаморфозу.
В свой срок, как и многие до него, Ингве отправился в путь к Рассветному плато. Не сказать, что путешествие было тяжким или принесло с собой флёр легкой прогулки, но пепельный волчонок справился. Так, получив благословение Чернобога, он окончательно закрепился среди Черноустов, подтвердив, как счёл сам, статус избранного. Судьба третьего брата, оказалась печальнее. Пусть Ингве и не контактировал с ним уже долгое время, та самая детская привязанность давала о себе знать. Они были с ним тогда, знаете, чем-то схожи: обоих манило уединение, обоим не было приятно находится в тишине наедине с самими собой. Но, к сожалению, их путям не было суждено переплестись. Также во время путешествия Ингве приметил одного из волков, что пришел сопровождать волчат своей стаи на пути к месту проведения ритуала. Жадность в сердце Ингве расцвела вновь.
После обряда усыновления Ингве официально был принят в Дети Древних. Его статус был закреплён кровавым ритуалом, а отношение Младших изменилось окончательно и бесповоротно. Ингве был выше, он был важнее, он был лучше. Уступал, разве что, своему старшему брату, но ненавидеть его за это не мог. Белый волк пусть и был недостижимой целью для одностороннего соперничества, занимал, как и остальные кровные родственники, особенное место в сердце пепельного.
Год шел за годом и были они настолько спокойны и размерены, как могли быть в стае Черноустов. Ингве становился всё молчаливее, всё наблюдательнее и всё лучше сливался с чужими тенями, предпочитая действовать точно и методично. Он изучал магию, изучал темную сторону своего дара и становился всё более и более пугающим и жестоким. Ингве, принявший устои Черноустов в качестве верного пути, не задумывался о том, что в стае творятся неправильные с точки зрения морали вещи. Его всё устраивало, ему хотелось достичь большего. Ингве изучал Древних, изучал Младших и изучал Корм. Он понимал, что после обряда Отречения от Имени и ему предстояло перейти на питание кровью. Не самая большая плата за то, чтобы раскрыть новые стороны своего дара.
Так, незаметно для самого Ингве, настал день, когда ему предстояло отречься от имени и поднять своего первого кадавра, использовав все знания, накопленные за годы обучения и жизни среди Черноустов. Коршуны доставили для него избранную цель: того самого волка, что когда-то привлек внимание Ингве во время путешествия к Рассветному плато. Ингве в тот день, встретившись с жертвой на берегу реки, улыбался приторно-сладко, чувствуя, как липкое чувство удовлетворения наполняло сердце и желудок, стоило ему заметить ненависть и презрение, смешавшиеся с ужасом, в чужих глазах. Да только вот день ритуала был навечно испорчен.
Старший брат. Идеальный старший брат. Опора кровной семьи, опекающий старший брат, идеальный в чужих глазах и всё ещё недостижимый для Ингве, не только убил младшего, но и напал на своего наставника. Ингве, наблюдавший за происходящем со стороны, чувствовал, как в его венах растекается отвращение. К кому конкретно сказать было сложно. К брату ли, пролившему родную кровь, к Черноустам ли, устроившим это представление, к самому ли себе? Одно сказать можно точно: Ингве возненавидел своего старшего брата. За нападение и предательство ли? Или за то, что тот выбрал собственный путь? Ингве никогда не был в ладах с собственным чувствами, под гнётом стаи выросший моральным инвалидом. Но он понял точно: Ингве обязательно встретится с братом вновь, обязательно вонзит тому клыки в горло и поднимет в качестве своего личного кадавра. В качестве ли мести или в качестве наказания за то, что бросил и сбежал? Ингве не знал. Но после этой встречи, думал, они не расстанутся уже никогда. Ингве жаден. Особенно жаден до своей собственной семьи. Жаден настолько, что так и не смог заглушить те яркие эмоции, что они ему подарили. Отвратительно.
Обряд самого Ингве прошел без происшествий. Он напоил свою жертву кровавой водой, отдал ей имена и убил. Ингве умер, а Марево, который так и не начал существовать, поднял своего первого кадавра. В его ушах громко шумела кровь, а сердце билось от ярости и жадности. "Моё".

- Марево;
Адаптация не была для Марево тяжким испытанием. Он был всецело готов к тому, что ждало его впереди. Он научился пить кровь и вскоре занял вакантное место Племянника. Чувство же презрения никуда не делось. Идеальный брат, что занял бы этот пост вместо него, позорно, по мнению пепельного волка, сбежал. Марево не был лучшим из кандидатов. Он занял пост лишь по той причине, что у Древних отсутствовала возможность выбрать. И это начало менять Марево всё сильнее. Ингве же, как мы с вами помним, уже умер.
С каждым прошедшим месяцем Марево всё сильнее замыкался в себе. Ненависть и обида пожирали молодого волка, подпитывали жажду достичь вершины этой жизни, подпитывали честолюбие и желание занять лучшее место под солнцем. И Марево не сопротивлялся. Он падал всё глубже в объятия собственной метаморфозы, что удушающими кольцами змеи стискивали в первую очередь именно его горло.
У Марево было много питомцев. Его собственность, его прекрасные игрушки, его личная кровавая ферма. А Марево всегда ценит свою собственность, пусть и удовлетворять его потребность в чужих страданиях они не были в силах. Пепельный, как избалованный ребёнок, ломал свои игрушки, лишая их желания сопротивляться. У Марево не было более достойного соперника, того, кого он не будет способен изувечить и сломать. Того, кого хоть в каком-то смысле можно будет назвать равным. Сестра, скажете вы? Какой смысл соревноваться с той, что, несмотря на общую кровь и мерзкое чувство нежности в сердце Пепельного, никак не сможет оспорить его статус? Они в каком-то смысле равны, но не соперники друг другу. Марево было нужно заткнуть ту пустоту, что заполнила собой остатки груди после предательства брата. И он обязательно, чего бы ему это ни стоило, найдёт способ. И лишь время покажет путь, что в итоге окажется верным.

Отредактировано Марево (Сегодня 19:11:54)

Подпись автора

av (c) whydoihavetoart