В сумраке логова Астерия, где воздух был пропитан запахом хвои, сырой земли и листьев, царила тишина, нарушаемая лишь тихим дыханием Изморози. Прошло около двух месяцев от освобождения от ошейника, что сковывал разум и тело, но даже после всего, что сделал Астерий, волчица всё равно слишком медленно возвращалась к жизни. Частичная амнезия, изнуряющая слабость и самые глубокие раны, что никак не хотели затягиваться, были горьким наследием прошлого. Белому Покровителю пришлось постараться, чтобы найти редчайшее зелье, рецепт которого знала только Никто. Поэтому, когда Астерий внезапно вернулся из своего продолжительного путешествия, Изморозь уже вспомнила, кто бы мог ей помочь с полным исцелением, и какое же одолело удивление, когда волк сообщил, что он уже смог найти загадочную волчицу и добыть нужное зелье. Столько стараний и всё ради неё? Чем она это заслужила?.. Не спрашивая ни о чём лишнем, Изморозь не чаяла души в Астерии, что продолжал заботливо укрывать её от посторонних глаз, давая время восстановиться. Возможно поэтому Изморозь даже не подозревала, что она находится не просто в узком мире, искусственно созданным Астерием, а на целой территории Черноустов – её мучителей. От такой заботы, где нет нужды в еде, воде, укрытии, опасность казалась каким-то далёким отголоском, не стоящим внимания. Как и не могла сейчас знать волчица, что в волчьем мире слухи о ней распространяются быстрее ветра, и кому-то станет интересно проведать опустевшее логово Призрака, в поисках не самого хозяина, а его Питомицы.
Каждый день, если Астерий покидал логово по делам, то никогда не оставлял Изморозь одну без охраны Коршунов и снабжал достаточным питанием, водой. Всегда убеждался, что между ними условная договорённость в силе – никуда самостоятельно не ходить, никому не отвечать, не издавать ни единого звука, чтобы создать впечатление, будто в пещере никто не живёт. Астерий чего-то сильно опасался, это было видно, но что-то очень важное было сильнее всех его желаний. Изморозь оставалась послушной и поэтому клялась своим верхним клыком, что никуда не сунется, и будет ждать столько, сколько нужно...
Вот и сегодня Изма, предоставленная самой себе, сидела в полумраке центральной части пещеры, время от времени задумчиво глодая заячью кость. Она отнюдь не скучала, а всё хмурилась, пыталась собрать воедино осколки своей памяти. Сегодня утром, совершенно внезапно, словно вспышка молнии, перед её внутренним взором возник рецепт. Точный состав трав, их аромат, но от чего этот отвар – неизбежно ускользало в памяти и отдавало иногда слабой головной болью. За своим интересным занятием, она не заметила, что на территории логова кто-то ходит. Лишь когда чья-то крупная тень мелькнула – не около входа, – заставив пару мелких камней осыпаться по глухой стене, тогда Изма уловила чужой запах. Внезапная паника охватила её и вместо того, чтобы убежать к себе ил позвать Коршуна, она метнулась туда, куда было ближе всего. В спешке, пытаясь укрыться, волчица свернула не туда, оказавшись в той части пещеры, где обычно обитал Астерий. Заметив небольшое углубление в стене, скрытое под переплетением плотных корней, она юркнула туда, надеясь остаться незамеченной – лишь один чёрный нос скромно торчал меж щелок. Запах Астерия, такой знакомый и успокаивающий, смешивался с чужим, тревожным ароматом, сбивая Изму с толку. Кто бы это мог быть? Может какой зверь наведался или волк? Она затаила дыхание, ожидая, что незваный гость пройдет мимо.
С каждой секундой, тишина в логове Астерия становилась почти осязаемой, плотной, как туман, который окутывает болотные топи на рассвете. Изморозь, прижавшись к холодной стене, чувствовала, как учащённо бьётся сердце. Запах хвои, такой родной и успокаивающий, теперь смешивался с чужим, острым ароматом, который вызывал беспокойство. Она не знала, кто это, но инстинкт подсказывал – это опасность.
В голове снова всплыл рецепт. Мята, зверобой, корень валерианы… Она знала его наизусть, чувствовала терпкий вкус на языке, но цель его применения оставалась скрытой. Может быть, это успокаивающее средство? Или, наоборот, что-то для пробуждения внимания? Мысли метались, как испуганные птицы, не находя покоя.
Шаги снаружи стали громче, отчётливее. Грубые, уверенные, они приближались. Изморозь вжалась ещё сильнее, стараясь слиться с тенями. Она чувствовала, как её собственное тело дрожит от напряжения. Запах чужака становился сильнее, проникая в самые глубины пещеры. Это был запах дикой и необузданной ревности и непринятия, чья сила ощущалась даже на расстоянии.
Внезапно, сквозь завесу страха, пробилась другая мысль. Астерий. Он всегда был рядом, заботливый и сильный. Он спас её однажды от ошейника. Он защитил бы её сейчас. Но сейчас его не было. Она одна в логове, и кто-то чужой пытался проникнуть сюда. Почему Коршун ничего не делал?! Уснул он там, что ли или оставил пост?!.. Каких-то инструкций, по поводу вторжения, Астерий никогда не оставлял Изморози.
Казалось, не к кому было бежать, некого было просить о помощи. Вступать в открытую конфронтацию в себе сил Изма не чувствовала, от слова «совсем» – её тело такое худое и лёгкое, что переломить позвоночник напополам не составит труда одним мощным ударом или укусом. Разве что оставалось надеяться на маленькое укрытие, которое бы не дало ни чьим зубам укусить и вытащить её отсюда, зато ей отсюда защищаться, в случае чего, будет вполне удобно и почти безопасно.
Изморозь, затаившаяся в своём маленьком укрытии, услышала приближающиеся шаги. Она чувствовала, как чужой взгляд скользит по пещере, ища живое присутствие. Чужой запах стал ещё более явным, наполняя воздух ощущением угрозы. Изма сейчас бы с радостью вжалась дальше, глубже, если бы не стена. Она лишь положила голову на лапы и поджала ближе к себе задние, навострив уши, пытаясь стать невидимой и превратиться в один лишь слух. В её голове снова мелькнул рецепт. Мята, зверобой, корень валерианы… Что-то для успокоения? Или для пробуждения? Всё ещё ответа нет. Но сейчас ей точно нужно было что-то, чтобы успокоить собственный трепет.
Отредактировано Изморозь (22.09.2025 18:20:31)
